Борис Витман - Синдром удава

Убежден, что повесть «Ближний бой» [29] Первоначальный вариант названия книги. , после определенной редакторской работы будет готова к публикации. Она этого трижды заслуживает и будет малой толикой оплаты нашего непомерного долга перед теми, кто нес свою ношу на войне беззаветно и до конца. Нравственные долги тоже следует оплачивать, даже с любым запозданием.

Верю и, кажется, знаю, — читатели встретят эту публикацию с большим интересом как у нас, так и за рубежом, потому что очень много людей на земле ждут восстановления элементарной правды тех событий».

Рукопись была принята к публикации и включена в план издания на 1987 год, но в связи с изменениями в руководстве начались проволочки. Предложили издать отдельные главы к концу года в общем сборнике.

Я забрал рукопись и отнес ее в редакцию журнала «Дружба народов».

К этому времени была уже готова и вторая часть повести. Обе части получили положительные рецензии литературных консультантов. Сокращенный вариант был намечен к опубликованию в 1989 году. Но произошла смена руководства отделом... И все то же самое!.. Заведующим стал другой человек, вернувшийся из долгосрочной загранкомандировки... У него тоже были горячие актуальные планы, и публикацию моей повести он отодвинул на 1990 год... В начале 90-го года журнал сообщил мне, что рукопись опубликована не будет.

Истинная причина отказа выяснилась в разговоре с руководством редакции. Они больше всего боялись, что кто-нибудь из военных (а возможно, из бывшего ведомства Абакумова) посчитает себя оскорбленным...

Следующим издательством был «Московский рабочий». Снова положительная рецензия и включение в план издания. И опять, как и в двух предыдущих редакциях — проволочки, ссылки на финансовые затруднения...

И вдруг телефонный звонок моего первого рецензента в «Новом мире»: «Срочно забирайте рукопись. Встречаемся в издательстве «ПИК»! Оказалось, директор издательства согласился издать книгу в этом же году.

Доподлинно мне не известно, как в редакции «Московских новостей» узнали о существовании «человека с необычной, почти невероятной судьбой» (так меня кто-то представил, сообщив при этом, что скоро должна выйти из печати книга моих воспоминаний).

Телефонный звонок из редакции МН и первая встреча с журналистом Г. Н. Жаворонковым (он получил задание провести журналистское расследование).

Результатом довольно продолжительной беседы была... (как я узнал позже) его докладная записка главному редактору: «Прошу освободить меня от журналистского расследования, так как я не поверил ни одному слову из этой истории»...

Журналисту организовали командировку за кордон. Последовала вторая докладная: «При проверке архивных документов и опросе свидетелей все оказалось правдой...»

Первый очерк в июльском 1990 года номере «Московских новостей», с фотографиями. (Почти одновременно этот материал был опубликован зарубежными издательствами на английском, немецком, французском языках.) Признаюсь, заголовок — «Шпион, которому изменила Родина» — мне совсем не понравился, хотя в нем и было что-то притягательное и необычное. Не понравился потому, что шпионом или разведчиком (а это в сущности одно и то же), в полном смысле этого слова, я себя не считал и не считаю, и к профессии этой отношусь отрицательно. И изменила мне не Родина, а группа лиц, присвоившая себе право действовать от имени народа и Родины, не имея на то морального права.

В ответ на эти, высказанные журналисту соображения, он сказал: «Прочтя очерк, люди захотят приобрести книгу с таким названием».

Спустя некоторое время, когда рукопись еще находилась в издательстве, я убедился, что он был прав, и сохранил это название для книги.

Вслед за первой публикацией появилась вторая: «Он был повешен...» («Московские новости», 9.09.90) авторы: Ева Таубер, Геннадий Жаворонков. Вена—Москва.

В публикациях свидетельства самого Сокола:

— «Как видите я жив. За мой арест нацисты назначили премию в 10 тыс. германских марок... В первый же день после освобождения Вены меня и одного из руководителей компартии Австрии Эрнста Фишера принял военный комендант города генерал Благодатов. Он сразу же предложил мне возглавить полицию Вены, продолжить сотрудничество и взаимодействие с Советской Армией, так удачно начатое операцией «Радецкий». Я не скрывал от Благодатова свою обеспокоенность тем, что на освобожденных территориях стран Европы создаются однопартийные структуры государственного управления. Ни Благодатов, ни Фишер не возражали против формирования многопартийного правительства. Советский комендант в знак признательности за участие Сопротивления в освобождении Вены подарил мне самый современный радиоприемник...»

Из публикаций:

«После встречи с генералом Благодатовым Сокол отправился в городскую ратушу. Примерно к 16-ти часам было принято первое совместное решение о порядке жизни города и подготовлено обращение к жителям Вены...

Работа была прервана появлением солдата по имени Митя и представительницы левой группировки Сопротивления Хрдлички. Митя предложил Соколу пойти с ним во дворец Ауэрсперг, где якобы требовалось его присутствие как главы венской полиции. Сокол категорически отказался — обстановка в городе требовала принятия скорейших решений. Митя ушел, но уже через 20 минут вернулся в сопровождении майора, который потребовал поехать вместе с ним...

Черный лимузин рванул с места, но помчался в противоположном направлении от дворца Ауэрсперг. Остановились на Маркграф Рюдигештрассе. Сокола обыскали, отобрали все личные вещи, вплоть до подтяжек, и отвели в подвал. Потом начались допросы, многочасовые, изнурительные. Сокол понял, что его обвиняют в желании войти в доверие советскому командованию и не позволить свершиться в Австрии революционным изменениям.

— Ты английский, американский шпион! — твердили следователи... — Ты хотел выведать и выдать наши планы... Возвращаясь с допросов, Сокол мучительно анализировал ситуацию... Русское военное командование полностью одобрило его действия и в знак доверия назначило главой венской полиции. Тогда кто же эти офицеры, обвиняющие его в предательстве?

Уже в 1942 году Сопротивление делало все, чтобы австрийские военные части покидали боевые позиции и тайно возвращались домой. Сокол налаживал связи с антифашистами не только в Австрии, но и в других странах. Его посланец искал контакта с Раулем Валенбергом, а через него с австрийскими частями в Венгрии.

После изнурительных допросов Сокола переправят в Баден Там он встретится с Борисом Витманом — русским разведчиком, участником немецко-австрийского Сопротивления — и поймет наконец, что оба они — пленники СМЕРШа. _ .