Януш Пшимановский - Четыре танкиста и собака

Через этот странный пустырь несся по шоссе «Рыжий», а за ним ярко-зеленый грузовик. Кос поднял их ночью. Как только начало светать, они двинулись в путь и через три часа миновали Слупск. Григорий, обрадованный, что они наконец едут, не хотел меняться, поэтому Янек и Густлик, высунувшись по пояс, стояли в открытых люках и глазели на холмистый край, зелено-синий от лесов, а на лугах позолоченный калужницами.

Томаша пейзаж не интересовал. Заявив, что внутри машины слишком душно и темно, он подстелил себе под спину куртку, улегся на броне за башней и задремал. Во сне он одергивал только что полученный мундир и проверял на ощупь, все ли пуговицы застегнуты.

Если ты простой член экипажа, то можешь и поспать. Другое дело командир, который и за дорогой должен наблюдать, и к работе мотора чутко прислушиваться, и в то же время думать не только о данной минуте, но и о том, что будет потом. А то вдруг вспомнились Янеку давние приморские походы князя Болеслава Кривоустого. Он даже хотел было Еленю рассказать об этом, но отложил на потом.

В ста метрах за танком, чтобы не дышать выхлопными газами, ехал Вихура, а в кабине рядом с ним невеселая Лидка, крутившая вокруг пальца прядь своих светлых волос.

— Что ты себя растравляешь? Разве мало достойных парней на свете? Вот хотя бы я! — Вихура попытался погладить ее по щеке.

Лидка поймала его руку и положила ее обратно на руль. Вихура наморщил лоб, задвигал носом — придумывал шутку. Затем мягко вывел машину на левую сторону шоссе и вдруг резко повернул вправо.

— Сама ко мне льнешь, — засмеялся он, стараясь поцеловать девушку, резко наклонившуюся к нему на повороте.

— Отстань, глупый.

Некоторое время они ехали спокойно. Потом Вихура опять нахмурился, начал постукивать пальцами по рулю, составляя план действий, и наконец, беспрерывно сигналя, обогнал танк. Вытянув руку в окно, дал знак танку остановиться и сам остановился на обочине, у маленького синего озерца, лежащего будто в венке желтых цветов.

— Подожди, — приказал он Лидке, выскакивая из кабины, и влез на броню танка.

— Послушай-ка, Кос...

— Как ты обращаешься, глупая голова, к командиру? — Густлик за козырек надвинул Вихуре на нос вымазанную смазочными маслами фуражку.

— Отставь, горный медведь. Гражданин сержант, я не могу ехать с такой скоростью. Меньше сорока километров мотор греется.

— Он с Лидкой хочет удрать, — сказал Григорий, который выключил мотор и высунулся до пояса из люка.

Подошла радистка с букетиком ярких калужниц в мокрых от травы руках.

— Вы обо мне говорили?

— Вовсе нет, — заявил Вихура. — Я и сам могу танк вести, но, к сожалению, две машины, имеющие разную скорость...

— Как хочешь... — прервал его Янек, вытащил карту и, внимательно изучив ее, решил: — На ночлег остановимся в Шварцер-Форст. Немного в стороне от шоссе, чтобы было спокойнее, и в то же время найти легко: река, линия железной дороги, мост, а здесь деревушка и замок.

— И дурак найдет, — заверил Вихура и, нежно взглянув на Лидку, добавил: — Мы полетим вперед...

— Сержант Саакашвили, — продолжал Кос, — поедет на грузовике с радисткой и рядовым Черешняком для прикрытия.

— Понятно? — спросил Густлик онемевшего от неожиданности Вихуру. — Сам хотел.

— Ты, Лидка, будешь выходить на связь с нами через каждые два часа, в пятнадцать минут после нечетного часа.

— Есть, гражданин сержант, — ответила Лидка, отдавая честь.

Янек внимательно посмотрел, не шутит ли она, но девушка спокойно смотрела ему в глаза. Немного смущенный, он приказал строже, чем следовало:

— Капрал Вихура поведет танк.

Не успел Кос закончить, а Григорий уже заглянул за башню, дернув за рукав, разбудил Томаша и, поймав на лету брошенные ему ключи, побежал к машине. За ним — Лидка и Шарик, довольный, что наконец-то он может порезвиться. Мотор уже работал, когда Томаш влез с колеса в кузов, Григорий дал газ, и они поехали.

Вихуре хотелось протестовать, но он только махнул рукой и, влезая через люк, проворчал себе под нос:

— Я так хотел... — И тут же ударился головой о броню.

Скривившись от боли, он гладил себя по голове и смотрел, как прямоугольный силуэт его красивой, свежевыкрашенной машины все уменьшается и наконец исчезает за поворотом. Вихура вздохнул, включил мотор и пустился в безнадежную погоню.

«Уж если нет человеку счастья в жизни, так нет, — размышлял он. — Мало ему девушки и машины, так еще и собаку забрал, хитрый грузин. А этот новенький, только что из деревни, наверно, и до трех не умеет сосчитать...»

Припомнил Вихура еще раз с самого начала, как польстил ему когда-то старый Черешняк, как заявились они с сыном на баржу, потом бежали и, наконец, как старый отобрал у него велосипед уже в Гданьске. И решил Вихура, что тоже будет хитрым, не будет думать ни о ком, кроме себя, потому что если сам о себе не позаботишься, то никого это не взволнует. Война кончится через неделю, ну через месяц, дадут медаль, отправят на гражданку, и что же? Только и будет, что в вещмешке, что сумеешь заработать собственными руками.

Бежали километры, складывались в десятки, а он все сидел с хмурым лицом, строил воздушные замки и в то же время наблюдал за пустынной дорогой через передний люк. Выехали на крутую горку, и вдруг мотор закашлял, замолчал, сделал несколько оборотов и опять замолчал. Не помогали ни усиленная подача газа, ни подсасывание. Вихура решил выехать на обочину. Гусеницы шлепали все медленнее и наконец совсем остановились.

— Что такое? — спросил Кос.

— Стоим.

— Это я вижу, а почему?

— А разве я принимал машину, как положено, — ворчал Вихура, манипулируя одновременно несколькими рычагами и нажимая на стартер. — Сколько раз с вами езжу, всегда черт впутывается...

Янек выскочил из башни, подошел к люку и наклонился над шофером:

— Что за вздор ты мелешь?

— Как это что за вздор? А первая встреча в Сельцах?.. Не помнишь, как ты выхлопную трубу шарфом заткнул, а потом Шарика послал его вытаскивать?

— Помню, — рассмеялся командир «Рыжего». — Но теперь Шарик поехал с Григорием, так что сам справляйся.

Кос и Елень перепрыгнули через кювет, поболтали, а потом довольно долго гонялись друг за другом в кустах, разминая мышцы. А Вихура хватался по очереди за все рычаги, трогал все что можно на приборной доске, потел и думал, что же теперь делать, но ничего придумать не мог.

— Бывают же машины! Не то что эта дрянь, — пробормотал он себе под нос, но Густлик его услышал.

— Что ты сказал? Дрянь? О «Рыжем»? — спросил он, залезая на башню.

Янек грозно смотрел через люк на взмокшего Вихуру.

— Долго ты намерен здесь стоять?

— Не надо было меня пересаживать, гражданин командир, — разозлился он, а потом более спокойно добавил: — Может, заглянуть в мотор?