Василий Каменский - Путь энтузиаста

«Тифлисский листок» злился:

…этим прославленным «Провозвестникам» будущего мало, тесно в театрах, так они разгуливают по Головинскому в своих желтых облаченьях, собирая уличные толпы и тем мешая пешеходному движению. Пора это «столпотворенье» прекратить

После ряда тифлисских выступлений в оперном театре и в гостях, мы побывали еще в разных городах и, наконец, вернулись в Москву в самом воинственном состоянии закаленных бойцов.

Стремительное путешествие в «экспрессе футуризма» по многим городам России, победные следы оставленных битв и там, на местах сражений, оставшаяся армия молодых последователей, весь этот рейд убедил нас продолжать завоеванья дальше с удвоенной возрастающей энергией опытных мастеров.

От нас ждали новых книг, свежих работ.

Маяковский призывал:

Читайте железные книги!

Весна 1914 года была жаркой, как лето.

По приезде в Москву, теперь каждый из нас и наших соратников в эти дни буйного расцвета футуризма кипел желаньем напечатать свою книгу, дать свой сигнал.

И вместе с тем необходимостью стало перейти от отдельных книг и сборников на рельсы литературного объединения.

Мы организовали и быстро выпустили толстый «Первый журнал русских футуристов», где принимали участие: Аксенов, Д. Болконский, Константин Большаков, В, Бурлюк, Давид Бурлюк, Н. Бурлюк, Д. Баян, Вагус, Васильева, Георгий Гаер, Рюрик Ивнев, Вероника Иннова, Василий Каменский, А. Крученых, Н. Кульбин, Б. Лавренев, Ф. Леже, Б. Лифшиц, К. Малевич, М. Матюшин, Владимир Маяковский, С. Платонов, Игорь Северянин, С. Третьяков, О. Трубчевский, В. Хлебников, Вадим Шершеневич, В. и Л. Шехтель, Г. Якулов, Эгерт, A. Экстер и др.

Редакционный комитет: К. Большаков (библиография, критика), Д. Бурлюк (живопись, литература), B. Каменский (проза), В. Маяковский (поэзия), В. Шершеневич (библиография, критика). Редактор: Василий Каменский.

Издатель: Давид Бурлюк.

Этот журнал явился объединением нескольких группировок, как «Мезонин поэзии» (Вадим Шершеневич К. Большаков, Сергей Третьяков, Борис Лавренев, Рюрик Ивнев и др.) и «эго-футуристы» – во главе с Игорем Северянином, Василиском Гнедовым, К. Олимповым (сын поэта Фофанова).

Отдельными авторами в наши сборники вошли Николай Асеев и Борис Пастернак.

Вообще «штаб футуризма» разросся до громадных размеров.

Даже трудно было учесть наших многочисленных, новых прибывающих сообщников.

Наряду с журналом я выпустил цветную пятиугольную книжку железобетонных поэм «Танго с коровами», – это были стихи конструктивизма, – где я впервые (также и в журнале) применил разрывы, сдвиги и лестницу ударных строк стихотворчества.

Например (из «Первого журнала русских футуристов»):

Вся эта «графическая» типографская техника разорванных строк стихов и конструктивизм «железобетонных поэм» (в «журнале» и книжке – «Танго с коровами» 1914 г.), весь этот словострой открыт мною для того, чтобы подчеркнуть ритмическую ударность стихотворного Матерьяла.

Если я писал прежде («Садок Судей»):

Теперь, в 1914 году («Телефон» из «Танго с коровами»):

Здесь наглядная ритмическая ударность походит на ступени лестницы, – слово живет полноценно и произносится разрывно, с расстановкой.

Я нарочно взял для примера «обыкновенные» слова, чтобы показать, как отдельные, оторванные строки придают этим «где-то», «далеко» оправу особой значимости.

В этом ритмическом методе нет обычной «толчеи слов» и «перезвона», а есть учет четкости, удара молота по наковальне словостроя, буквостроя, цифростроя

Подчеркнутость выделенных слов, букв, введенье в стихи (жирным шрифтом) цифр и разных математических знаков и линий – делают вещь динамической для восприятия, легче запоминаемой (читаешь, как по нотам, с экспрессией обозначенного удара).

Я уже не говорю о том, что можно одними буквами дать графическую картину слова.

Например, в том же стихотворении «Телефон» (из «Танго с коровами») я изображаю похоронную процессию буквами так:

ПроЦеСсИя.

Каждая буква разного шрифта, причем узкое «о» Положено горизонтально, что означает – гроб. Самое слово «процессия» растянуто, как вид процессии, в одну длинную строку.

Таким образом слово , предназначенное для выявления наиболее точного понятия, в данном и всех иных случаях, дает высшую точность.

Особенно это касается стихов, где словесная концепция возведена в культ, где конкретная форма возвеличивает содержание.

Не спорю, быть может, в увлеченью «формой» некоторые футуристы (и я – в первую голову) слишком увлеклись, пусть, даже «пересолили», но эта «лаборатория» необходима для мастерства, чтобы заставить СЛОВО служить истинной цели – возвеличивать содержание.

Поспешное обнародование «освобожденья слова» как такового, открытие дверей нашей «лаборатории», откровенные изыскания словотворчества, первые образцы футуристической поэзии, – все это языковое изобретательство породило массу глупейших разговоров наших безграмотных «критиков» в бульварных газетах.

Тупоголовые пристава – эти охранители прав старого «священного языка» и «изящной поэзии» – кричали до бешенства, что мы «сошли с ума на форме», что будто мы не признаем ни содержанья, ни здравого смысла, что мы «пакостим прекрасный русский язык» своими «фокусами».

О, человеческая глупость, конкурирующая с Атлантическим океаном!

Нет тебе, сверх-океанская глупость, берегов и преград не положено!

Невзирай на тебя, свирепая глупость мещанского бытия, мы, над твоей кисельной головой, как истинные энтузиасты-инженеры, строили стальные мосты футуристического изобретательства, чтобы по этим стальным мостам двинуть шествие культуры будущего нового искусства.

Мы строили футуризм вполне сознательно и достаточно организованно.

Но мы строили, как изобретатели, и открыватели – в этом наше неоспоримое достоинство, – и, следовательно, наш «сырой матерьял» нельзя было называть отсутствием «здравого смысла».

Ведь мы-то, будучи мастерами-предводителями «революции искусства» в полном объеме, превосходно понимали, что делали великое дело не только в смысле установления новых форм, новой техники, новой культуры языка, словотворчества, книгостроения, но и в смысле постановки проблемы социальной одновременно.

Все наше движенье говорит за то, что мы были организованными новаторами, как в борьбе за новое искусство, так и в борьбе с буржуазно-мещанскими устоями.