Михаил Кузмин - Несобранная проза

– А тетя ждала меня?

– Не могу знать. Так я за вещами сбегаю.

– Пожалуйста.

В гостиной было темновато от растений, наставленных прямо под окнами, чисто и тихо, что-то почти купеческое, лишь на рояле была брошена тетрадка экзерцизов, будто играющий только что ушел. Через минуту старик вернулся и таинственно произнес:

– Готово!

– Как вас звать?

– Алексей Прохорыч.

– Так вот, Алексей Прохорыч, нельзя ли мне умыться с дороги?

– Умыться? Это, конечно, можно. Я сейчас скажу Маше, она вас проводит в умывальную. Только когда вы будете проходить мимо барыниной спальни, так уж, пожалуйста, поаккуратнее. У них сон очень чуткий.

Когда Лиза, умывшись, вышла в ту же гостиную, снова появился и Алексей Прохорыч, как бы взявший барышню под покровительство.

– Не хотите ли вы, Лизавета Никитична, чаю? У нас на кухне кипяток готов, а то что же вам дожидаться, когда господа встанут.

Лиза устроилась за маленьким столиком у окна столовой, и в этой комнате было также чисто и тихо, как будто здесь жили старые бездетные супруги, а не четыре молодых девицы.

– А вы не знаете, где тетя хочет меня поселить?

– Не иначе как вместе с Софочкой, с младшей барышней. Отдельного помещения у нас, пожалуй, не найдется.

– Да и вдвоем-то веселее.

– Это конечно. А захочется простору, всегда можете в гостиную выйти.

– У вас всегда так долго спят?

– Это как случится. Вчера очень поздно легли – на балу были.

– Нет, верно, тетя меня не ждала, – задумчиво произнесла Лиза.

– Этого я не могу знать, а что телеграмму они получили…

И Алексей Прохорыч снова исчез, так что Лиза лишилась и последнего собеседника. Ей нравился этот старик, несколько фамильярный и заботливый. Наверное, когда он привыкнет, он будет ворчать и обращаться с ней, как с маленькой. По-видимому он знавал и ее отца, так как говорил, что Лиза на него похожа. В тишине прошло еще с полчаса. Наконец, послышался отдаленный звонок, и по коридору раздалось быстрое шуршание юбок. Захлопали дверями, и в столовую забежала горничная. Открыв с треском буфет и поставив чашку на поднос, она исчезла, казалось, не заметив гостьи. Лиза потихоньку снова вышла в гостиную. Она только сейчас заметила, что все время продолжала находиться в шляпе. В комнату заглянула какая-то девушка и сейчас же скрылась. Через несколько минут она снова вошла и, подойдя к Лизе, спросила:

– Вы, вероятно, наша родственница из-за границы? От тети Саши?

Мама сегодня не совсем здорова и просит вас пройти к ней.

– Вы дочь Нины Яковлевны?

– Да, я ее дочь, – ответила барышня, не протягивая руки.

Она была высока и нескладна, ее лицо с крупными чертами было сильно напудрено, старомодная прическа с валиком впереди казалась смешной.

– К тете можно пройти сейчас?

– Да, она ждет, я вас провожу.

Нина Яковлевна, несмотря на то, что была только на восемь лет старше своей сестры, держалась старухой, а, может быть, и по случаю своего нездоровья была как-то неприбрана и казалась распустехой. Но по большим и усталым глазам, можно было все-таки заключить, что эта старая петербургская барыня и заграничная королева имели между собою какую-то родственную связь. Она находилась уже не в спальне, а в маленьком кабинетике, куда и привела вновь прибывшую ее нескромная кузина.

– Здравствуй, Лиза, – сказала старая дама, целуясь. – Ты уж не сердись, что я буду называть тебя Лизой и говорить с тобою на «ты». Все-таки мы с тобою «родня», и я старый человек.

– Что вы, тетя? Да как же иначе? Конечно, зовите меня Лизой. Меня уж давно так никто не звал.

– Да, я даже удивляюсь, как ты и по-русски не забыла говорить. Ведь почти с шести лет ты все живешь за границей.

– Да, я очень соскучилась об России.

– Что же, вполне понятно. Ты чай пила?

– Да, тетя, благодарю вас.

– Еще на вокзале?

– Нет, меня здесь Алексей Прохорыч напоил.

– Совсем из ума выживает старик. Только потому и держу, что еще маленьких вас всех знал, а то никакого проку от него нет.

Нина Яковлевна побарабанила пальцами по столу и продолжала:

– Ну, а как сестрица наша, Сандра Яковлевна, все порхает и романы затевает?

– Тетя Саша вышла замуж.

– Слышала, слышала. Как же, теперь графиня. Саша себе графство купила. Интересно только знать, надолго ли ей ее денег хватит? Ну, а где же ты остановилась?

– Я, тетя, приехала к вам. Вы разве не получили моей телеграммы?

– Я-то телеграмму получила, а вот ты, кажется, моего ответного письма не получила.

– Нет, тетя, я, вероятно, выехала раньше.

– Напрасно так торопилась. Избавила бы, по крайней мере, меня от необходимости объяснять тебе все сначала.

– А что там было написано в этом письме?

– А там было такое написано, что ты, может быть, подумала бы, ехать ли тебе сюда.

– Мне там было неудобно оставаться.

– Да это-то я вполне понимаю и хвалю тебя, потому что жизнь и общество Сандры Яковлевны совсем не для молодой девушки. Я только не очень знаю, на что ты рассчитывала и рассчитываешь. Что касается денег, мы с сестрой поделились и, что приходится на твою долю, она забрала себе, ты уж с нее спрашивай. А потом я должна тебя и побранить. Я не спорю, могут быть разные взгляды на жизнь, и при разной обстановке можно сохраниться хорошей девушкой, но все-таки являться, как снег на голову, в семейный дом, особенно в такой дом, где, ты знаешь, есть молодые девушки, являться с таким воспитанием, с такими примерами, как ты – очень легкомысленно. Ты, Лиза, пожалуйста, не обижайся. Я ничего против тебя не имею, если бы я была одинока, – я была бы даже рада, что ты ко мне приехала. Но как ни как, я – мать и должна своих дочерей беречь. Они и сами, наверное, с тобой бы подружились, но они все девушки обыкновенные и должны выйти замуж, а потому будет очень неудобно, если ты будешь жить у нас. О них будут судить по тебе, а о тебе по Сандре Яковлевне, и их сочтут за авантюристок каких-то. Ты меня прости, я рассуждаю по-старому и всех этих новых течений не понимаю, потому так и говорю. Если тебе будет нужно что-нибудь, посоветоваться захочешь, я всегда рада тебя видеть. Ты позвонишь по телефону, и я скажу тебе свободное время, когда никого не бывает. Но чтоб ты бывала у нас или тем более жила, от этого уж, пожалуйста, уволь. Никто сам себе не враг.

– Тетя, да что же я сделала?

– Да ничего ты, Лиза, не сделала, но как ты не понимаешь, что мне это неудобно. Если у тебя первое время не будет хватать денег, я готова помогать тебе, могу давать по 25 рублей в месяц.

– Нет, нет, мне ничего не надо.

– Ну, конечно, если Сандра Яковлевна обязалась тебе выплачивать, это делает ей честь. По правде сказать, я даже не ожидала от нее такой порядочности. Думала, что она со своими романами окончательно все растеряла.