Владимир Богораз - Собрание сочинений В. Г. Тана. Том восьмой. На родинѣ [Старая орфография]

Солнце шло на закатъ и било ему въ глаза. Въ рукѣ его былъ длинный посохъ, посохъ странника.

— Впередъ, — сказалъ Кириловъ снова.

Онъ взялъ за руку Марусю Сокуренко и медленно побрелъ впередъ, тщательно выбирая дорогу и обходя самые острые камни.

С.-Петербургъ, 1907 .

Александръ Никитычъ Кириловъ — мой старый знакомый. Я знаю его уже лѣтъ двадцать. Впрочемъ, у него много знакомыхъ во всѣхъ концахъ россійскаго государства. Есть знакомые въ тюрьмахъ — политическихъ и уголовныхъ. Есть знакомые генералы и даже знакомые министры.

Лѣтъ тридцать тому назадъ его арестовали по политическому дѣлу. Съ тѣхъ поръ оно и пошло.

По первому дѣлу, въ видѣ исключенія, его предали суду и даже оправдали, по второму — тоже. Это былъ извѣстный процессъ 193-хъ. Когда подсудимыхъ двѣ сотни, — волей-неволей кого-нибудь надо оправдать. Даже по выборгскому дѣлу первой думы судебная палата все же оправдала троихъ.

По третьему дѣлу Кирилова осудили на каторгу и сослали въ Сибирь. Черезъ нѣсколько лѣтъ Кириловъ бѣжалъ изъ Сибири. Послѣ того его хватали онъ бегалъ, отсиживалъ, опять бѣгалъ.

Въ свое время добрался до Колымска.

Если человѣкъ не умеръ, всякое несчастье проходитъ. Кириловъ отбылъ всѣ сроки и вернулся изъ Сибири въ Россію. Самъ по себѣ вернулся, на собственный счетъ, за два года до амнистіи.

Кирилову теперь пятьдесятъ пять лѣтъ отъ роду, а можетъ быть, даже немного больше. У него нѣтъ ни одного зуба во рту. Онъ потерялъ свои зубы во время оно отъ цынги въ Петропавловской крѣпости.

Есть люди, съ которыми ничего не случается. Кириловъ человѣкъ, съ которымъ всегда что-нибудь случается. О его приключеніяхъ, прежнихъ и настоящихъ, можно было бы написать цѣлые томы. Я описалъ часть его колымской жизни въ одномъ изъ своихъ разсказовъ. Быть-можетъ, когда-нибудь опишу и остальное.

Впрочемъ, несмотря на «преступное» прошлое, Кирилова въ сущности нельзя назвать неблагонадежнымъ. Въ его головѣ кишатъ идеи всякаго рода и брызжутъ фонтаномъ во всѣ стороны. Идеи вообще безпокойныя и враждебныя всякому правовѣрію, — правому и лѣвому и среднему. Года три тому назадъ Кириловъ желалъ помирить всѣ партіи. Партіи тогда росли и не хотѣли мириться. Теперь онъ ругаетъ всѣ партіи. Ругать партіи теперь легко, ибо онѣ на уклонѣ.

Разныя идеи есть у Кирилова; онъ ходитъ отъ человѣка къ человѣку, проповѣдуетъ, хлопочетъ. Питается чернымъ хлѣбомъ и кипяткомъ съ солью, живетъ на Малой Охтѣ въ четырехрублевой комнатѣ и все пишетъ, пишетъ, сочиняетъ проекты оздоровленія Россіи. Въ печать попадала только малая частица: разъ или два въ журналъ «Былое», раза четыре въ приложеніе къ газетѣ «Русь».

Каждый день онъ ходитъ съ Охты пѣшкомъ въ городъ и не истратитъ пятака на конку. Но если у него попадется лишняя десятка, онъ нанимаетъ себѣ секретаршу и диктуетъ, и платитъ ей три рубля за сеансъ. Впрочемъ, теперь у него есть послѣдователи. Часть его сочиненій они переписываютъ даромъ.

Время теперь такое, что каждый, кто хочетъ, можетъ имѣть послѣдователей, основать новую секту или новую школу. Идти куда-то нужно, но куда — никто не знаетъ. И всѣ дороги заперты. Люди стоятъ на перекресткѣ и глядятъ на прохожихъ и ищутъ. Кто-знаетъ, быть-можетъ, вотъ этотъ старикъ рѣшилъ квадратуру круга и знаетъ, какъ можно выйти на волю изъ тупика.

Идей у Кирилова такъ много, что онѣ не помѣщаются на писчей бумагѣ и переходятъ на визитныя карточки и даже на паспортъ. Въ паспортѣ его стоитъ: «Предъявитель сего, такой-то, отказался приписаться къ какому-либо изъ существующихъ сословій и называетъ себя „ обитателемъ земного шара и сторонникомъ будущаго надбуржуазнаго строя“». Безъ шутокъ, обитатель земного шара это — офиціальное званіе Кирилова. И даже его калоши помѣчены буквами: З. Ш.

На одной изъ его визитныхъ карточекъ стоитъ:

«Въ условіяхъ нашей народной жизни сторонникъ трудовой монархіи».

На другой стоитъ…

Впрочемъ, если все писать, то я никогда бы не кончилъ…

Иныя изъ его идей весьма любопытны. Напримѣръ, идея о томъ, что нужно основать великое общество духовнаго обновленія на почвѣ религіи знаній. Найти для этого общества такую форму, чтобы могли объединяться разнообразные люди, которыхъ не удовлетворяетъ ни одна изъ существующихъ религій. Повсюду основать общины духовнаго обновленія, создать международный фондъ духовнаго обновленія.

Мы имѣемъ партію мирнаго обновленія и нѣсколько торжествующихъ партій военнаго обновленія. Теперь будемъ имѣть общество духовнаго обновленія.

Можетъ быть, въ концѣ-концовъ, намъ удастся обновить хоть что-нибудь.

Изъ всего, что сказано выше, ясно, что Кириловъ по существу человѣкъ оригинальный. Онъ думаетъ, ходитъ, дѣйствуетъ, ѣстъ и даже спитъ по-своему, — иначе, чѣмъ другіе.

Въ Россіи оригинальныхъ людей ужасно мало. Тѣ, которые были до послѣдняго времени, большей частью попадали подъ спудъ. Помню, въ Сибири, среди ссыльныхъ меня поражало обиліе такихъ характерныхъ своеобычныхъ фигуръ.

Одна изъ такихъ фигуръ — Кириловъ. Даже внѣшность его иная, чѣмъ у другихъ людей. На ногахъ до колѣнъ вмѣсто гетровъ голенища отъ старыхъ валенокъ. Воротъ рубахи разстегнутъ, руки спрятаны въ странную самодѣльную муфту. У пояса мѣшокъ, въ которомъ хранится бумага и письменныя принадлежности, какъ у старинныхъ писцовъ. На груди и спинѣ двѣ странныя торбы, прилаженныя, какъ у странника. Прошлымъ лѣтомъ Кириловъ жилъ на дачѣ въ глуши по Ирининской желѣзной дорогѣ. Ближайшая лавка была версты за полторы. Кириловъ таскалъ въ своихъ торбахъ разные припасы изъ лавки для себя и для сосѣдей. Благодаря этому костюму, иные сердобольные люди, проходя мимо, подаютъ Кирилову копеечку. Онъ не беретъ. Тогда они останавливаются и начинаютъ разговоръ.

Кромѣ того, лѣтомъ и зимою онъ ходитъ безъ шапки. Такимъ образомъ, мы пришли, наконецъ, къ тому, что написано въ заголовкѣ. Почему же Кириловъ ходитъ безъ шапки? Разскажу объ этомъ его собственными словами:

— «Въ 1878 году товарища моего по процессу 193-хъ Боголюбова-Емельянова наказали розгами за то, что онъ, уже лишенный по суду всѣхъ правъ состоянія, не снялъ шапки предъ оберъ-полицеймейстеромъ Треповымъ. Въ 1882 году харьковскій военно-окружный судъ приговорилъ меня къ лишенію правъ состояніи и каторжной работѣ въ крѣпости. Я сталъ лишеннымъ правъ.

Я отнесся къ своему положенію серьезно. Я думалъ: здѣсь, въ Харьковѣ, насъ знаютъ. Мы обезпечены отъ дурного обращенія съ нами. Тамъ, на далекомъ пути до карійской каторги, все можетъ быть. Попадется начальникъ конвоя, потребуетъ снять шапку. Я не сниму. И будетъ повтореніе боголюбовской исторіи.