Леонид Нейман - Парижские дамы [Веселые эскизы из парижской жизни]

После Бивоннь и Гермины, двух различных типов этих новейших искательниц приключений — другие промежуточные, принадлежащие к их кругу личности не стоят и четырех строчек описания. Но есть другие женщины, из другого круга, которых нужно рассматривать с иной точки зрения, чем m-lle Гермину и грубую Бивоннь.

Посмотрите только на эту женщину-игрока с тонким, худым лицом и большими черными глазами, которые от худобы кажутся еще больше. Ее тело мало и слабо; руки белы как воск; пальцы тонки и костлявы; дышит она чуть заметно.

Она больное избалованное дитя своего мужа, который ни в чем не может ей отказать. Зимой везет он ее в освещенное солнцем Монако; летом она находит необходимым искать развлечений в Бадене.

Ранним утром, лишь только открываются игральные залы — спешит она к зеленому столу. Там сидит она вплоть до обеда, пока не придет супруг и нежно не увлечет ее оттуда.

Возбуждение, приносимое игрой, сделалось необходимым для нее. Она и не может скрывать своих ощущений — в счастье и несчастье она откровенный игрок. Страсти, если не убивают, то сохраняют жизнь — тогда они делаются важнейшими питательными средствами. Кто знает, быть может, этому хрупкому созданию игра так же необходима, как минеральная вода, как солнечный свет.

Странный тип представляет та зрелая, больше чем зрелая дама, которую шутя называют старой rentiere [17] Дама-рантье ( фр.). ; она часто выигрывает.

Она не играет азартно и на большие суммы; она маленький игрок; она так же спокойно сидит за столом рулетки, как за обедом.

Она сидит спокойно, потому что никто лучше ее не знает, что игра изменчива и прихотлива; она оперла голову на обе руки и внимательно, заботливо наблюдает игру, прежде чем бросить малейшую монету.

Старая rentiere знает нумера цилиндра не хуже азбучного алфавита.

Если игра идет правильно, если выигрывающие №№ колеблются от 1-12, 12–24, 24–36 и от 36 опять возвращаются в первую дюжину, то наша rentiere играет и с редким счастьем; она почти всегда верно угадывает тот нумер, который должен выйти.

Если же игра неправильна, фантастическая и перескакивает с 1 на 36, с 20 на 5, с 5 на 35, с 35 на о — то она изучает ее дальше, отыскивает порядок в этом беспорядке, хочет найти руководящую нить в этом хаосе. Сначала она ищет в дюжинах, потом в поле — и скоро находит.

Ее ничего не удивляет: все странные прихоти игры ей известны. Она так много наблюдала, видела и вычисляла в продолжение долгого дня, что и по окончании игры она живет между катящимся шариком и выпадающими нумерами.

Не говорите, однако, никогда старой rentiere, что она выиграла.

— Я? — воскликнет она тогда. — Я еще проиграла 1200 фр.

— Отчего это вы постоянно проигрываете по 1200 фр., старая rentiere? Лукавая же вы госпожа; вы довольно ловко стрижете невинных овечек и хотите это скрыть из ложного стыда. Ну, вот! Откройтесь лучше! А то игра не стоит свеч.

Женщины после игры, если они выиграют — сдержаннее чем мужчины; в несчастье они выносливее и не так весят носы: они никогда не теряют надежды на завтра.

Несчастные игроки! Я видел их в каюте парохода, возвращающимися из Монако в Ниццу; с ног до головы они были закутаны в дорожное платье, из-под нахлобученных шляп виднелись только их неподвижные глаза; они как будто хотели сказать: «А где наши пистоли?» Женщины, напротив, были веселее и смеялись даже над своим несчастьем; они теперь настолько же героини, насколько перед этим были бесстрашны.

Итак, милостивые государи, полное уважение к игрокам-женщинам.

Молодые девушки получают то же воспитание, какое получили их матери. Большая часть из них воспитаны в Sacre-Coeur или в Oiseaux. Некоторые имеют гувернантку или бонну — почти всегда англичанку.

Их обучают так, как принято обучать женщин, т. е. они учатся по-английски, музыке, немного истории и географии и своему родному языку настолько, чтобы иметь возможность правильно писать.

Их приданое, когда они выходят замуж, простирается средним числом до 500.000 фр. и вдвое более, если состоит из десятка или дюжины больших домов.

Очень многие из молодых девушек, красивые собой, хорошо воспитанные и веселые, вступая в салоны Сен-Жерменского предместья остроумно болтают и с восторгом танцуют! Но, возвращаясь домой, они вздыхают, иногда плачут, потому что им 28 лет и на балу они тщетно искали себе жениха. Они выходят наконец замуж за какого-нибудь старого дворянина из провинции или богатого собственника, что стоит дворянина.

Теперешнее С.-Жерменское предместье совсем не то, что было прежде, в нем едва наберется 4–5 домов на старую ногу, 7 или 8 знатных дам сделались девочками. Они бросили свои отели [18] Особняки. не для того, чтобы искать счастья со своим возлюбленным за границей, но — чтобы не стеснять себя. Постепенно опускаясь, продавая остаток влияния, ажиотируя — погрузились они сначала в разного рода грехи, а потом им удалось наконец достигнуть до того, что они стали продавать себя. А между тем, нужно сознаться, это были очень знатные дамы.

Однако они составляли исключение.

Женщина, ведущая правильный образ жизни, к завтраку уже совершенно одета; утром она прослушала обедню. Затем она занята детьми и хозяйством или вышивает какую-нибудь вещь для церкви или ковер или какие-нибудь рукавчики. Она один день в неделе принимает у себя, в остальные посещает подруг; для своих детей устраивает детские вечера; считается покровительницей «общества-убежища».

Теперь наступило время отправляться в парк. Иногда ее сопровождает супруг, но по большей части рядом с ней сидит подруга, за неимением ее — дитя. Ни один любовник не галопирует около ее коляски, ни один не встречает ее при повороте в аллею, чтобы предложить ей ручку при выходе. Любовники имеют связи в других кругах. Они услаждаются вистом в салонах, курят и играют в клубах. Вечером в то время, как знатная дама сидит впереди своей ложи в Итальянской или большой опере, они шумят в маленьких театрах. На даче знатные дамы разыгрывают комедии, в городе дают концерты и балы. На балах отличаются только дамы богатого дворянства от высшей буржуазии. Их платья так же обширны, но не таких ярких цветов; у них больше алмазов, менее естественных цветов; менее фантазии в украшениях — что свойственно только людям, всегда вращающимся в известных кружках, привилегированных от рождения; чем более демократизируется общество, тем крепче держатся они за свои привилегии; теперь они исключительнее, чем тридцать лет назад. Два года спустя по вступлении на престол Л. Филиппа, посланнические салоны были нейтральной почвой, где знать сходилась со своими клубными знакомыми, которых она не хотела принимать у себя дома. Собирались у гг. Аппони, Гранвиля и Бриньоле. Четыре года спустя назад уже совсем другое. Г-жа Меттерних приглашает на свой большой бал только официальных лиц и дает своим подругам из С.-Жерменского предместья только маленький soirè (вечерок).