Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 4

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 4 - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Преступление и наказание, Часть 4
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 4 краткое содержание

Преступление и наказание, Часть 4 - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.

Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 4 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Преступление и наказание, Часть 4 - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I'll send for you.	Когда надо, я сам приду или... вас позову.
Perhaps it will all come back, but now if you love me, give me up... else I shall begin to hate you, I feel it....	Может быть, все воскреснет!.. А теперь, когда любите меня, откажитесь... Иначе, я вас возненавижу, я чувствую...
Good-bye!"	Прощайте!
"Good God!" cried Pulcheria Alexandrovna.	- Господи! - вскрикнула Пульхерия Александровна.
Both his mother and his sister were terribly alarmed.	И мать, и сестра были в страшном испуге; Разумихин тоже.
Razumihin was also.	- Родя, Родя!
"Rodya, Rodya, be reconciled with us! Let us be as before!" cried his poor mother.	Помирись с нами, будем по-прежнему! -воскликнула бедная мать.
He turned slowly to the door and slowly went out of the room.	Он медленно повернулся к дверям и медленно пошел из комнаты.
Dounia overtook him.	Дуня догнала его.
"Brother, what are you doing to mother?" she whispered, her eyes flashing with indignation.	- Брат! Что ты с матерью делаешь! -прошептала она со взглядом, горевшим от негодования.
He looked dully at her.	Он тяжело посмотрел на нее.
"No matter, I shall come.... I'm coming," he muttered in an undertone, as though not fully conscious of what he was saying, and he went out of the room.	- Ничего, я приду, я буду ходить! - пробормотал он вполголоса, точно не вполне сознавая, о чем хочет сказать, и вышел из комнаты.
"Wicked, heartless egoist!" cried Dounia.	- Бесчувственный, злобный эгоист! - вскрикнула Ду ня.
"He is insane, but not heartless.	- Он су-ма-сшедший, а не бесчувственный!
He is mad!	Он помешанный!
Don't you see it?	Неужели вы этого не видите?
You're heartless after that!" Razumihin whispered in her ear, squeezing her hand tightly.	Вы бесчувственная после этого!.. - горячо прошептал Разумихин над самым ее ухом, крепко стиснув ей руку.
"I shall be back directly," he shouted to the horror-stricken mother, and he ran out of the room.	- Я сейчас приду! - крикнул он, обращаясь к помертвевшей Пульхерии Александровне, и выбежал из комнаты.
Raskolnikov was waiting for him at the end of the passage.	Раскольников поджидал его в конце коридора.
"I knew you would run after me," he said.	- Я так и знал, что ты выбежишь, - сказал он.
"Go back to them--be with them... be with them to-morrow and always....	- Воротись к ним и будь с ними... Будь и завтра у них... и всегда.
I... perhaps I shall come... if I can.	Я... может, приду... если можно.
Good-bye."	Прощай!
And without holding out his hand he walked away.	И, не протягивая руки, он пошел от него.
"But where are you going?	- Да куда ты?

What are you doing?	Что ты?
What's the matter with you?	Да что с тобой?
How can you go on like this?" Razumihin muttered, at his wits' end.	Да разве можно так!.. бормотал совсем потерявшийся Разумихин.
Raskolnikov stopped once more.	Раскольников остановился еще раз.
"Once for all, never ask me about anything.	- Раз навсегда: никогда ни о чем меня не спрашивай.
I have nothing to tell you.	Нечего мне тебе отвечать...
Don't come to see me.	Не приходи ко мне.
Maybe I'll come here....	Может, я и приду сюда...
Leave me, but _don't leave_ them.	Оставь меня, а их... не оставь.
Do you understand me?"	Понимаешь меня?
It was dark in the corridor, they were standing near the lamp.	В коридоре было темно; они стояли возле лампы.
For a minute they were looking at one another in silence.	С минуту они смотрели друг на друга молча.
Razumihin remembered that minute all his life.	Разумихин всю жизнь помнил эту минуту.
Raskolnikov's burning and intent eyes grew more penetrating every moment, piercing into his soul, into his consciousness.	Горевший и пристальный взгляд Раскольникова как будто усиливался с каждым мгновением, проницал в его душу, в сознание.
Suddenly Razumihin started.	Вдруг Разумихин вздрогнул.
Something strange, as it were, passed between them....	Что-то странное как будто прошло между ними...
Some idea, some hint, as it were, slipped, something awful, hideous, and suddenly understood on both sides....	Какая-то идея проскользнула, как будто намек; что-то ужасное, безобразное и вдруг понятое с обеих сторон...
Razumihin turned pale.	Разумихин побледнел как мертвец.
"Do you understand now?" said Raskolnikov, his face twitching nervously.	- Понимаешь теперь?.. - сказал вдруг Раскольников с болезненно искривившимся лицом.
"Go back, go to them," he said suddenly, and turning quickly, he went out of the house.	- Воротись, ступай к ним, - прибавил он вдруг и, быстро повернувшись, пошел из дому...
I will not attempt to describe how Razumihin went back to the ladies, how he soothed them, how he protested that Rodya needed rest in his illness, protested that Rodya was sure to come, that he would come every day, that he was very, very much upset, that he must not be irritated, that he, Razumihin, would watch over him, would get him a doctor, the best doctor, a consultation....	Не стану теперь описывать, что было в тот вечер у Пульхерии Александровны, как воротился к ним Разумихин, как их успокоивал, как клялся, что надо дать отдохнуть Роде в болезни, клялся, что Родя придет непременно, будет ходить каждый день, что он очень, очень расстроен, что не надо раздражать его; как он, Разумихин, будет следить за ним, достанет ему доктора хорошего, лучшего, целый консилиум...
In fact from that evening Razumihin took his place with them as a son and a brother.	Одним словом, с этого вечера Разумихин стал у них сыном и братом.

CHAPTER IV	IV
Raskolnikov went straight to the house on the canal bank where Sonia lived.	А Раскольников пошел прямо к дому на канаве, где жила Соня.
It was an old green house of three storeys.	Дом был трехэтажный, старый и зеленого цвета.
He found the porter and obtained from him vague directions as to the whereabouts of Kapernaumov, the tailor.	Он доискался дворника и получил от него неопределенные указания, где живет Капернаумов портной.
Having found in the corner of the courtyard the entrance to the dark and narrow staircase, he mounted to the second floor and came out into a gallery that ran round the whole second storey over the yard.	Отыскав в углу на дворе вход на узкую и темную лестницу, он поднялся наконец во второй этаж и вышел на галерею, обходившую его со стороны двора.
While he was wandering in the darkness, uncertain where to turn for Kapernaumov's door, a door opened three paces from him; he mechanically took hold of it.	Покамест он бродил в темноте и в недоумении, где бы мог быть вход к Капернаумову, вдруг, в трех шагах от него, отворилась какая-то дверь; он схватился за нее машинально.
"Who is there?" a woman's voice asked uneasily.	- Кто тут? - тревожно спросил женский голос.
"It's I... come to see you," answered Raskolnikov and he walked into the tiny entry.	- Это я... к вам, - ответил Раскольников и вошел в крошечную переднюю.
On a broken chair stood a candle in a battered copper candlestick.	Тут, на продавленном стуле, в искривленном медном подсвечнике, стояла свеча.
"It's you!	- Это вы!
Good heavens!" cried Sonia weakly, and she stood rooted to the spot.	Господи! - слабо вскрикнула Соня и стала как вкопанная.
"Which is your room?	- Куда к вам?
This way?" and Raskolnikov, trying not to look at her, hastened in.	Сюда? И Раскольников, стараясь не глядеть на нее, поскорей прошел в комнату.
A minute later Sonia, too, came in with the candle, set down the candlestick and, completely disconcerted, stood before him inexpressibly agitated and apparently frightened by his unexpected visit.	Через минуту вошла со свечой и Соня, поставила свечку и стала сама перед ним, совсем растерявшаяся, вся в невыразимом волнении и, видимо, испуганная его неожиданным посещением.
The colour rushed suddenly to her pale face and tears came into her eyes...	Вдруг краска бросилась в ее бледное лицо, и даже слезы выступили на глазах...
She felt sick and ashamed and happy, too....	Ей было и тошно, и стыдно, и сладко...
Raskolnikov turned away quickly and sat on a chair by the table.	Раскольников быстро отвернулся и сел на стул к столу.
He scanned the room in a rapid glance.	Мельком успел он охватить взглядом комнату.
It was a large but exceedingly low-pitched room, the only one let by the Kapernaumovs, to whose rooms a closed door led in the wall on the left.	Это была большая комната, но чрезвычайно низкая, единственная отдававшаяся от Капернаумовых, запертая дверь к которым находилась в стене слева.
In the opposite side on the right hand wall was another door, always kept locked.	На противоположной стороне, в стене справа, была еще другая дверь, всегда запертая наглухо.