Василий Ажаев - Предисловие к жизни

— Точно! Приемная комиссия нагрянет вот-вот, и у нас все должно блестеть.

— А дальше?

— Строительство большое, и говорят, уже приготовлена река, через которую нам строить новый мост. Ясно?

— Вполне. Интересуюсь: пустят ли нас на недельку в Хабаровск — на родителей поглядеть, в парк заглянуть. Хорошо там сейчас: музыка, мороженое, на Амуре огоньки, — мечтал Сыркин.

— «Родителей поглядеть!» А если их нет? — сказал Миша и отвернулся.

Они помолчали. Миша кидал камешки в спокойную реку, нарушая отражение неба и облаков в ней, остальные наблюдали за разбегающимися но воде кругами.

— Почти год прожили мы тут, возле Алькаганы, однако так и не проверили: есть в речном песке золото или нет. — Федя вспомнил об этом с досадой, он был сегодня, против обыкновения, неспокоен и все ворчал. — Один нанаец из стойбища говорил на днях: в Алькагане золото. И до чего странно получается: из-за моста мы про все, даже про золото позабыли.

— Ну беда! Набил бы теперь наш Федя целый мешок золота и стал бы капиталистом, — засмеялся Михайлов.

— Спокойствие! На горизонте прораб! — объявил глазастый Миша.

Молодые бетонщики зашевелились. Прораб шел по берегу, его белую гимнастерку было видно издалека.

— Почему он все-таки не носит своих орденов? — придирчиво спросил Федя.

— И ведь какие ордена!

— Хотя бы колодочку надел. Орден Ленина он за форсирование Днепра получил, — не отрывая взгляда от белой гимнастерки, движущейся среди зелени, сказал Петя. — Батальоном саперов командовал там.

— Мне, братцы, вот что нравится, — сказал Сыркин, подползая поближе к товарищам. — Наш Жарков настоящий герой войны, а поглядишь на него: ничего геройского. И до чего же человек умеет себя не выказывать! Пришел себе с фронта на наш мост, будто до этого в однодневной отлучке находился, работает потихоньку и без шума. До всяких мелочей доходит, до всего ему дело. Мост-то ведь не он строил, однако сдавать он его приготовляется, словно это его мост, собственный.

Сыркин смотрел на товарищей маленькими глазами, в них что-то светилось. Слова его произвели впечатление. На приближавшегося прораба были дружно устремлены пристальные взгляды пятерых человек, которым вместе было меньше ста лет.

— Я другое скажу, — произнес Миша, — строгий он и хмурый какой-то. Нелегко ему, видать, досталась война, не то, что нам. Мы учились, а он жизнью рисковал.

— Тихо! — звонко прошептал Петя.

Они точно из-под земли выросли перед Жарковым. Он не удивился и не улыбнулся, увидя своих бетонщиков. Парни стояли разные по росту, цвету глаз и волос, одинаковые по одежде.

— Бригада товарища То́лстого, — будто здороваясь, сказал Жарков.

— Бригада Федотова, — поправил его Петя, стараясь не смотреть на товарищей, заулыбавшихся оттого, что Жарков опять назвал тощего и длинного их бригадира то́лстым.

— Бригаде То́лстого даю задание, — сказал прораб, не обращая внимания на поправку Пети, — привести в порядок все на пролетном строении, обмести и обтереть, чтобы нигде ни соринки. Вот-вот приедет комиссия принимать мост. И другое задание, не совсем обычное. В трех местах правого берегового устоя аккуратно вырубить пробные кубики. В этих же местах одновременно взять по нескольку кусков бетона отдельно. Понятно?

— Зачем же, товарищ прораб, мост-то портить? — быстро и за всех спросил Михайлов.

Жарков неодобрительно посмотрел на него и так же быстро ответил:

— Нужно. Выбоины тщательно заделать цементным раствором. Исполняйте.

Настроение у ребят испортилось. Тем не менее они проворно взялись за дело. Сыркин замесил цементный раствор, остальные притащили и стали налаживать наверху берегового устоя маленькую деревянную люльку. Предстояла неприятная работа — ковырять мост, именно поэтому Петя Федотов решил ее выполнить собственноручно.

Миша, Федя и Коля Сыркин начали спускать своего бригадира на люльке. Михайлов побежал вниз — наблюдать оттуда.

— Стой! — звонко выкрикнул Петя.

Люлька остановилась. Бригадир наметил место и принялся с помощью молотка и зубила осторожно вырубать из бетонного массива кубики и куски пробы. Бетон не поддавался, пришлось бить тяжелым молотком изо всех сил. Серые осколки брызгами полетели во все стороны.

«Материал прочный и твердый как сталь. Зачем же портить устой?» — с досадой размышлял Петя.

Первый кубик и несколько кусков бетона были вырублены, и Федотова начали потихоньку спускать ниже. На большой высоте зыбкая деревянная площадочка под ним казалась непрочной, и Петя невольно присел.

Река сверху выглядела совсем неширокой, но ясно различались сильное течение ее и завихрения у берегов. Посредине реки поднимался островок с несколькими облизанными половодьем деревцами. Здесь ребята часто проводили часы досуга, валялись на песке. Где-то на островке жила выдра со смешной мордой и продолговатым коричневым телом, и бетонщикам нравилось выслеживать, как появлялась она из воды с рыбиной в зубах.

Сплошной стеной вплотную подступали к реке заросли деревьев на левом берегу. Укладывая бетон в устои, Петя и его товарищи не раз замечали выходивших из лесу на водопой то медведя, то стайку косуль, то сохатого. Звери с любопытством и подолгу смотрели на странные столбы, которые вырастали из реки, и на двуногих существ, суетившихся возле этих столбов.

Правый берег был отложе левого, но близко от него начинался подъем на высокую, заросшую редколесьем и кустами багульника островерхую сопку. Петя с улыбкой вспомнил, как по приезде сюда он увидел поднимавшийся от вершины ее черный столб дыма от костра и с испугом принял сопку за действующий вулкан.

— Слишком уж ты стараешься, Толстый! — крикнул Федотову снизу Михайлов, когда Петя возобновил свою работу в другом месте бетонного устоя. — Через три дня сдавать, исковыряешь кругом — испортишь все дело.

С высоты Михайлов выглядел забавно: запрокинутое лицо и от него в стороны — голые руки.

— Иди ты ко всем чертям! — заорал на него рассерженный бригадир. Люлька заколебалась под ним.

— В самом деле, Толстый, поосторожней долби своим клювом, — посоветовал сверху Сыркин. — Прочность моста понизишь.

Перестав, наконец, стучать, Петя собрал вырубленные кубики и куски бетона в небольшой фанерный ящик и стал заделывать раствором выдолбы.

— Не торопись, Толстый! Аккуратней заделывай! — беспокоился Михайлов.

Петя засмеялся и вывалил остаток цементного замеса вниз, на обращенное к нему лицо товарища. Тот отпрянул в сторону, и комья раствора пролетели у него мимо носа. Люлька медленно полезла наверх.

Прораба в конторе не оказалось. Петя уложил ящик с кубиками под стол и пошел его разыскивать. Пока не отошло сердце и не улеглась обида, он решил серьезно поговорить с прорабом, прямо в глаза сказать: мол, ему, Федотову, не по душе, что он, Жарков, взял за правило смеяться над ним. С первого же знакомства Жарков, заметив его худобу, начал звать его Толстым, и кличка сразу прилипла к бетонщику, как пластырь. Все позабыли его настоящее имя.