Илья Константиновский - Первый арест. Возвращение в Бухарест

Раду оказался в умывалке. Здесь было полным-полно голых до пояса ребят, которые плескались над раковинами и орали «Иллона, жизнь без тебя грустна». «Что тебе показывали во сне, — спросил Раду, — ты даже не слышал, как я встал». — «Банясский лес», — сказал я весело. «А, черт, ты хочешь раззвонить об этом по всему общежитию?» Он вытащил меня в коридор и целых десять минут отчитывал за то, что я все еще не научился разговаривать, чтобы не слышали посторонние. Он сказал, что с такими голосовыми данными лучше мне сделаться зазывалой в la moși [11] Ярмарка в Бухаресте. , а не конспиратором. Я обиделся, но промолчал. Раду, хоть он и был на голову ниже меня и на год моложе и все звали его «Раду маленький», уже арестовывался три раза, имел досье в сигуранце двух городов и говорил, что в движении он годится мне в отцы.

В то утро я ушел из общежития один. Раду сказал, что ему еще нужно проверить, знают ли все товарищи, куда им нужно ехать. Я вспомнил, что проверка была поручена одному парню по имени Дан. «А, Дан такой растяпа, что может все перепутать, лучше я сделаю все сам». Тут уж я ничего не мог возразить. Раду всегда так поступал: если что-нибудь не клеилось в нашей работе, если кто-нибудь не справлялся, он брал это на себя и делал сам…

В то же утро я впервые увидел Анку — она стояла у конечной остановки шестого автобуса, откуда мы все должны были ехать в лес. Там было еще несколько девушек и ребят, но тех я знал. Там была стройная, хрупкая, как подросток, Санда и ее друг Виктор, красивый малый с матово-смуглым лицом и суровыми темными глазами, была рыжеволосая Тамара и Флориан, мечтательного вида юноша, очень худой и с очень бледными голубыми глазами. Анка была в зеленом платье. Когда подошел автобус, она одиноко села у окна, и с этой минуты меня вдруг охватило неожиданное чувство страха, что она может оказаться лишь случайной попутчицей.

Я чуть с ума не сошел от удивления: что это со мной стряслось? Вообще-то я знал, конечно, что у меня куча недостатков, но я все-таки был сознательным и понимал, что самое главное — поступать р а з у м н о и п р а в и л ь н о. А тут я самым неразумным образом волновался из-за незнакомой девчонки, едет ли она с нами в Банясу. Ох и злился же я на самого себя и давал себе слово, что не буду больше на нее смотреть. Да я и боялся на нее смотреть, как бы она не заметила. Лицо у нее было светлое, а волосы темные, и брови темные, и черный пушок над верхней губой, и глаза черные, расширенные — я никогда не видел таких глаз ни у одной девушки. И вообще я никогда не видел такой красивой девушки…

Вспоминая об этом теперь, в машине, по дороге на Бухарест, я снова удивлялся: как отчетливо я все это вижу. Как только в моих воспоминаниях появляется Анка, я помню все, что видел и чувствовал, помню даже, о чем я думал в тот удивительный, давным-давно прошедший день.

Впереди меня сидели тогда в автобусе Виктор и Санда и выясняли отношения. Они каждый день ссорились и каждый день выясняли отношения. «Ты не приходил целую вечность, — сказала Санда, — с самого понедельника. Значит, ты меня не любишь?» — «Послушай, старушка, сколько раз я тебе доказывал, что любовь — это мещанская выдумка, тупость и вообще? Ты не должна быть мещанкой». — «Пусть я мещанка, а ты все эти дни ходил к Лилиане — попробуй отрицать». — «Ну так что же? Лилиана — товарищ. Мы все товарищи, и прекрати, пожалуйста, этот мещанский разговор». — «Ах, вот как! — сказала Санда дрожащим голосом. — В таком случае можешь и впредь не приходить. Сегодня вечером я пойду в кино с Паулем или Флорианом, все равно с кем — они оба товарищи. Сервус». Она встала и демонстративно пересела на переднюю скамью к Флориану. Так как у меня все еще не пропал интерес к девушке в зеленом платье, я спросил у Виктора:

— Послушай, Виктор, ты, кажется, опытен в таких делах: случалось тебе заинтересоваться девушкой с первого взгляда?

— Разумеется. Это случается со мной каждый день.

— Ты меня не понял. Ты когда-нибудь влюблялся с первого взгляда?

— Ерунда. Если она хорошенькая, я знакомлюсь с ней в два счета и веду ее в кино…

Автобус катил мимо обвитых плющом особняков шоссе Жиану, мимо садов с осыпающими цвет ветками, и, пока мы приехали на конечную остановку, у Виктора было достаточно времени объяснить мне, что женщина самый опасный соблазн капитализма, — только поддайся на ее уловки, она сразу к тебе пристанет, и ты пропал. Он сказал, что досконально изучил половой вопрос, переварил Фрейда и пришел к убеждению, что существует только физическая близость, а разные комплексы и так называемая любовь — все это буржуазная брехня, мещанство и вообще…

Я знал, что у Виктора опыт большой. В общежитии немало хвастунов, которые любят рассказывать о своих победах. Виктор не хвастал, но ему можно верить — Санда его обожает, хотя они и ссорятся каждый день. В общем, я поверил Виктору и окончательно решил выбросить из головы девушку в зеленом платье. Но когда автобус затормозил у последней остановки, мы вышли вместе, и как-то само собой получилось, что я с ней заговорил. К сожалению, она не успела ответить, потому что на меня тут же налетел Неллу. Он был дико возбужден и с такой силой сжал мне руку, что у меня перекосилось лицо. «Наконец-то ты явился! Я торчу здесь уже сто лет. О, я ужасно рад!» Что касается меня, то я не почувствовал никакой радости — я знал, что меня ждет.

Конечная остановка шестого автобуса была у поворота шоссе на Снагов. Там стояла застекленная будка для пассажиров, казавшаяся тесной от надвигавшейся отовсюду растительности. Куда ни глянешь — везде зелено, только рекламные плакаты, установленные на щитах вдоль дороги, были похожи на разноцветные кляксы. Жирные, не терпящие возражения надписи на плакатах предлагали чистить ботинки только кремом ГЛАДИС, чистить зубы обязательно ХЛОРОДОНТОМ и покупать материал на костюм исключительно в магазине ЧИКАГО, потому что Гарри КУПЕР, Фредерик МАРЧ и Морис ШЕВАЛЬЕ, если бы они приехали в Бухарест, тоже, вне всякого сомнения, приобрели бы себе отрезы на костюм в магазине ЧИКАГО на улице Липскань, 19-бис… На фоне этих категорических увещеваний было даже как-то странно видеть наших ребят в дешевых брюках, сшитых явно не из материалов, купленных в магазине «Чикаго», и в грубых башмаках, к которым не прикасался крем «Гладис». И все-таки они чувствовали себя отлично, все были в веселом, возбужденном настроении. Только у Неллу было такое выражение лица, словно он не видел ни солнца, ни зелени, ни синевы небес; казалось, появись у него сейчас перед глазами панорама Ниагарского водопада, он тоже не обратит на нее ни малейшего внимания.

— Ну, — сказал он, — ты хорошо подготовил свое выступление? Покажи тезисы.