Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

— И все же главным для вашей группы должна быть разведка,— после недолгого молчания сказал Сергеев.— Вы можете ввязаться во что-то второстепенное и упустить главное. А это главное и будет потом стоить многих жиз­ней советских воинов. Об этом ты должен помнить всегда.

— Я всегда думаю от конкретного к общему. И сей­час раздумываю о том, как будем переправляться: хочу взять с собой пару лошадей.

— А вот этого делать не следует. Нужно хорошенько вооружиться, захватить побольше сухарей и передвигать­ся незаметно для чужих глаз.

— Не оставлю я свою «немку». Она меня из любого огня вынесет, а тут околеет. Возьми ее за щетку передней ноги, скажи: ложись, и она ляжет.

— И приказы по-русски понимает? — улыбнулся Яд­ловец.

— Ни один фриц не научился бы так быстро понимать наш язык, как она. Прикажу стоять, спрыгну с седла, побегу в избу, а она стоит, ждет, когда вернусь. Нужно срочно к вам — мгновение, и я тут. Ну что за разведка, если я с донесением буду на несколько метров впереди немецкой колонны идти? А на кобыле через Березину — раз, и готово: в воду она всегда послушно идет. Так что, товарищи командиры, все это нужно учесть.

— Ну, брат, убедил,— рассмеялись комбриг и комиесар,— бери свою «немку» с собой!

— Я знаю, где в сожженной деревне был спрятан челн. Если он и теперь там, мы легко переберемся через реку. А я переплыву верхом на кобыле.

— Смотри, простудишься,— предостерег Ядловец.

— У меня не арийская кровь, не голубая, а красная, и холода не боюсь.

— Слушай, если челн цел, захвати с собой партиза­на: он вас переправит и вернется. Челн может нам приго­диться,— сказал комиссар.

— Это на тот случай, если нас не будет слышно, так вы направите за Березину разведчиков? — прищурился Володя и перевел разговор на другую тему: — Меня удив­ляет, почему немцы на реке не строили укрепления, а на железную дорогу в Слободу прислали целую саперную дивизию.

— Кто их знает. Ведь и там очень удобный рубеж для обороны: возвышенность, а на подступах — болота,— про­изнес комбриг.— И вообще, если б гитлеровцы задержа­лись на Березине, это была бы их общая глубокая оборо­на. Железная дорога отсюда недалеко.

— Наши самолеты уже бомбили укрепления около Слободы. Пожалуй, рано они это сделали: тогда укреп­ления, как говорится, еще не были заселены.

— Откуда ты взял? — посмотрел Сергеев на Бойка­ча.— Зениток у них там много, огонь вели плотный.

— Зенитную артиллерию немцы подтянули недавно, раньше ее не было. Но где она там стоит? — задумался Володя.— Постараюсь разведать и сообщу вам. В отряде из нашей группы останется Иван Журавчик. Если пона­добится связь со мной, направьте его за Березину. Быть может, и Пылила к тому времени очухается.

Комбриг и комиссар проводили Бойкача по лесу. Шур­шали под ногами пожухлые листья, с лапок елей и сосен осыпалась рыжая хвоя. Комбриг шел первым. Остано­вившись возле большого серого камня на опушке, он поставил на него ногу и улыбнулся:

— Я еще до войны слышал легенду об этом камне. Одни рассказывали: запряг мужик вола на пасху и пое­хал в лес по дрова. Рубил, рубил, а вернулся к телеге и видит, что вол успел окаменеть. Другие же утверждали, будто черти несли камень в Березину, но вдруг заголосили петухи, они и не удержали тяжелую ношу. Как только петухи начинают петь, сила у чертей пропадает...

— Более вероятен первый вариант,— сказал Серге­ев.— Камень действительно очень похож на вола. И го­лова очерчена, и лопатки.

Володя внимательно посмотрел на комиссара, стараясь понять, шутит он или говорит серьезно. Но Сергеев засмеялся, и хлопец догадался, что комиссар обосновывает легенду своей фантазией.

— И мне надо спешить до петухов добраться в места,— подхватил шутку Володя.— У меня, как у тех чертей, вместе с петушиным криком исчезает сила, и сразу хочется спать.

— Хорошо,— встряхнул комиссар подрывника за плечо,— иди. Желаем тебе успехов и счастья. До встречи на освобожденной земле.

17

На мокрую землю густо валил снег. Чернели только свежие дороги, а те, на которые никто не ступал, теперь лежали под белым одеялом. Побелил снег и пепелища сожженных деревень.

Фашисты ползли от Березины напрямик. Кое-где им удалось форсировать реку, и теперь они ехали и брели разрозненными группами.

Работы у диверсантов оказалось много, особенно у Данилова. Он все время гарцевал иа Володиной кобыле и, неожиданно выскочив из метели, предупреждал гитле­ровцев, что на гравийке. ведущей к Слободе, все мосты уничтожены, а дорога заминирована партизанами. Подчиняясь указаниям «регулировщика», многие машины и подразделении пехоты противника поворачивали на гать через болото.

Вдруг диверсанты заметили, что в небольшой деревушке по правую сторону гравийной дороги остановилось около батальона фашистов. В эту минуту Данилов подъехал к группе.

— Товарищ командир, — обратился он к Бойкачу, — немцы движутся по проложенной дороге вслед за теми, которых я направил в Алес. Вы гравийку уже заминировали?

— Мин мало, приходится экономить. Но несколько штук поставили. Сними их дорожный указатель, возьми одну мину, поезжай на ту дорогу и там все поставь. Ука­зателем направь немцев на нас, иначе говоря, на эту деревеньку. Мину замаскируй в колее за указателем: кто вздумает ехать прямо, того она и угостит. Остальные сразу повернут оглобли. Как только стемнеет, мы разде­лимся на две группы: одна останется в кустах около до­роги, вторая пойдет к деревне. Когда подойдут части, направленные тобой, наши хлопцы встретят их огнем со стороны деревни, а вторая часть группы немедленно от­ветит им пальбой. И те, и другие гитлеровцы, не разобрав­шись в происходящем, наверняка ввяжутся в бой, а мы по кустам — ходу, вон к той ложбинке, видишь? Там ты нас и встречай.

Данилов взял мину, вытащил из земли кол с указа­телем и опять скрылся в снежной завирухе. Володя успел заметить, что кобыла не очень охотно слушается всадни­ка, и только сейчас вспомнил, что она уже сутки не кор­млена. Хлопцы грызли сухари, а у командира со вчераш­него дня ничего во рту не было. Не замечал он, чтобы и Валя развязывала свой вещевой мешок. А есть хоте­лось.

— Командир, почему стоим? — спросил Анатолий.

— Ты, Гриша и Калоша отправляйтесь к деревне, а мы с Валей останемся тут. Если покажется, что вашего огня мало, бросьте гранату: надо побольше немцев втя­нуть в бой.

Ребята ушли. Володя снял вещмешок, сел под лозовый куст и расправил полу кожанки:

— Садись, Валечка. Давай хотя бы по сухарю сгры­зем. Если у нас и дальше будет так напряженно и при­дется все время ночевать под открытым небом, пойдешь в Дубовую Гряду к моей маме. Немцы туда едва ли зайдут. У мамы и дождешься наших.