Владимир Федосеенко - Дубовая Гряда

— Бургомистр!

Снова промах: ничего не подготовили, чтобы быст­рее выскочить из гумна. Начали карабкаться на стены, подсаживая друг друга. И когда, наконец, выбрались, увидели только пыль на дороге, поднятую копытами же­ребца...

Не раздумывая, Володя засунул под ремень пилотку со звездочкой и сказал:

— Пошли в волость!

Но через несколько шагов отказался от своего без­рассудного решения. Если уж рисковать, так рисковать своей жизнью, не жизнью ребят.

Оставив хлопцев у околицы деревни, чтобы перехва­тили Бодягина, если тот поедет назад, он огородами по­бежал к избе, находившейся напротив волостной упра­вы. Жеребец стоял во дворе управы около крыльца. Зна­чит, бургомистр там. Что, если подбежать к окну и бро­сить в помещение гранату? Но управа большая, в ней много комнат. В какой может в эти минуты находиться предатель?

Стоя за углом избы, Володя решительным окриком поворачивал назад всех, кто шел в управу. Увидев ав­томат, люди беспрекословно подчинялись: господа поли­цейские не шутят. Вдруг со двора в коридор быстро вбе­жал какой-то человек, и минуту спустя вместе с ним во двор вышел Бодягин. Слушая, что ему говорит человек, бургомистр будто умышленно повернулся вполоборота к Володе. И тогда Володя, глубоко вздохнув, прижал приклад автомата к плечу...

Бургомистр качнулся, а после второй очереди рухнул на землю. Закричал и присел на корточки человек, стоявший с ним рядом. Володя бросился во двор воло­стной управы, а через минуту туда же примчались Мико­ла с Анатолием. Испуганный выстрелами жеребец со­рвался с привязи, и его едва удалось удержать за повод уздечки. Раненый человек стонал.

— Не стой рядом с гадом! — сердито бросил ему Во­лодя, вытаскивая документы из карманов окровавлен­ного мундира бургомистра. Заодно он снял и пояс с пи­столетом. И, повернувшись к товарищам, приказал: — Быстрей уходите!

Хлопцы бросились бежать. Володя вскочил в седло и помчался вдоль улицы. Посередине деревни стояло не­сколько полицаев и крестьян. Никто даже не схватил­ся за винтовку, когда мимо на полном скаку пролетел жеребец бургомистра с незнакомым седоком. Все четы­реста дворов деревни только мелькнули в глазах Воло­ди. Сразу за околицей он повернул к болоту. «Все в по­рядке», вздохнул облегченно юноша и тут же мыслен­но выругал себя за то, что заранее не назначил место сбора группы.

На душе было легко. Очень хотелось пить. Володя решил завернуть в знакомую деревню. Но едва поднял­ся на пригорок, как тут же увидел, что с поля и с огоро­дов к болоту бегут люди. Пришлось скакать им напере­рез, чтобы успокоить.

В кустах настиг первого беглеца, седого запыхавше­гося старика. Тот с ужасом глянул из-под лохматых бро­вей и поднял руки.

— Ты что, дедуля? — рассмеялся Володя.— Думал, бургомистр? Так его уже нет!

— Вот теперь узнал... Это ж ты, сынок... Спасибо те­бе...

— За что?

— Спас ты людей от нечистой силы. Позавчера он дом моей дочери в Ольховке спалил.

— Иди, дедушка, скажи людям, чтобы возвраща­лись, а мне нужно ехать. Как бы в погоню не бросились

В деревне Володя остановился возле колодца, вытащил ведро воды и принялся жадно пить. Жеребец тоже потянулся к ведру.

— И ты хочешь? Ну что ж, пей, пей...

На крыльцо соседнего дома вышла женщина.

— Куда вы едете? — спросила она.

— В лес.

— На переезде немцы сужают железнодорожную ко­лею...

— А другой дороги нет?

— Кругом болото. Да и насыпь крутая, лошади не подняться.

— Да... Не возвращаться же. Была не была, про­скочу!

Володя выехал из деревни, засунул пилотку под ре­мень и посмотрел на дорогу. Он опасался встречных фа­шистов: в сторону не бросишься, не позволят глубокие и широкие канавы. Но на дороге никого не было, и, подъ­ехав поближе к железнодорожной насыпи, юноша при­держал жеребца. Впереди, за кустами ольшаника, вид­нелся переезд, но и на нем не было ни одного немца. Только немного в стороне слышался лязг железа и глу­хие удары молота. Отломив гибкий ольховый прут, Во­лодя пригнулся к шее жеребца и с места рванул в га­лоп. Копыта пробарабанили по шпалам, настланным на переезде, слева промелькнул замахнувшийся молотом немец, и — все, вот он, спаситель, родной лес!

В Ольховку юноша въехал шагом, чтобы не напу­гать людей. Возле одного из пепелищ стояли несколько мужчин, женщин и детей. И хотя Володя появился не­ожиданно, они сразу узнали его, обступили со всех сто­рон, начали расспрашивать, откуда у хлопца жеребец самого пана бургомистра.

Но надо было спешить, и, сказав, что ольховцы мо­гут больше не бояться Бодягина, Володя поскакал даль­ше. Жеребец устал, неохотно шел по петляющей в лесу незнакомой дороге, и пришлось время от времени под­гонять ро прутом. Но вот, наконец, и лагерь...

Первым из командирской землянки вышел Сергеев и, ни о чем не спрашивая, обнял и поцеловал Володю. Только после этого показался Илья Карпович. Он сдер­жанно поздравил юношу с благополучным возвращени­ем, обошел вокруг жеребца, похвалил его:

— Хор-рош, ничего не скажешь!

— Примите в подарок, товарищ командир! — вме­сто рапорта сказал Володя.

— Спасибо, у нас пока нет коня с седлом. А где ос­тальные хлопцы?

— Ушли раньше меня более безопасной дорогой. Пе­рестрелки не было. Но обстоятельства сложились так, что даже о месте сбора не успели договориться.

— Пообедай и приходи в землянку,

— Какой обед? Это будет только вчерашний ужин,— рассмеялся Володя.

До позднего вечера пробыл он в штабной землянке, имеете с командиром рассматривая документы Бодяги­на, Оказалось, что тот числился не только бургомистром волости, но и начальником четвертой части СД по борь­бе с партизанами,

— Теперь, Илья Карпович, дорога для диверсий рас­чищена,— сказал юноша.

— Правильно. А мы побаивались, как бы ты на этом матером волке зубы не сломал. Впрочем, храбрые все­гда побеждают. Хотя я не думал, что вы устроите заса­ду в самом его логове.

— В том-то и дело, что и он этого не думал! Одно меня беспокоит: уже поздно, а ребят все нет. Наверное, они остановились около болота, а потом завернули в Ду­бовую Гряду. Если так, то молодцы: с вышки их отход к болоту был отлично виден.

Вернулись ребята только на следующее утро. На но­гах Анатолия поблескивали хромом сапоги Бодягина, и даже зеленую ленточку, свидетельство гитлеровских наград, парень не забыл прихватить с собой. Вместе с группой пришел и учитель Деревяко, который учил по­чти всех ребят и девчат из Дубовой Гряды. Как раз на­кануне, по приказанию Бодягина, учителя арестовали за агитацию против немцев и пригнали в волость. Узнав об этом, бывшая учительница немецкого языка, которую фашисты иногда приглашали в качестве переводчицы, пришла в управу, чтобы защитить своего коллегу. Дол­го ждала она немцев н бургомистра, но явился только Бодягин и сразу принялся ругать крестьян за то, что они привезли на станцию мало сена. Стоя возле окна, учительница смотрела на улицу. Вдруг морщинистое лицо ее побелело, и, подойдя к Деревяко, она шепнула: