Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

Мы помыли руки, Лилия накрыла на стол. В избе запахло свежими щами, молодыми огурцами. Через несколько минут она принесла из погреба молоко и квас.

— Пейте, что понравится.

Пока мы ели, Лилия не отходила от стола, предлагая нам то яичницу, то тушеное мясо.

После обеда мы попытались с ней расплатиться, но она даже обиделась.

— Что вы, ребята, да разве так можно-то. Я к вам по-простому, авы мне деньги, спрячьте их, ради бога!.. — И, чтобы как-то замять неловкость, она спросила о нашей машине. — Далеко вы застряли?

— Какой там далеко, здесь, за деревней. Вот часик передохнем, и надо вытаскивать.

— Идемте со мной. У нас в клубе за сценой есть два старых дивана. Отдохнете, а вечером у клуба соберутся ребята. Попросите нашего тракториста, он вас вытащит.

— Это хорошо придумано. Я так устал... — признался Клим.

Когда мы проснулись, на дворе было уже темно. В приоткрытую дверь проникал электрический свет, слышался смех, кто-то пытался сыграть на баяне вальс «Амурские волны». Вместо Клима на соседнем диване лежал футляр, похожий на чемодан средних размеров. Я вышел на улицу. Недалеко от порога избы на столбе ярко горел фонарь. Множество ночных бабочек и метеликов кружилось вокруг него, иногда о стекло, словно маленький камешек, бился жук.

Мой напарник сидел у самого столба на скамейке и пиликал на баяне. Делал это он с весьма серьезным видом, вокруг стояли деревенские парни и девчата, было заметно, что старание горе-баяниста забавляет их.

— Доктор, — увидев меня, заговорил Клим, — а ведь я когда-то неплохо играл на таком «ящике». Черт возьми, все позабыл!..

— Я не сомневался в твоих способностях, но сейчас отдай кому-нибудь этот ящик. Пора выручать машину, а то у нас будут большие неприятности.

— Погоди! Лилия обещала познакомить меня с трактористом. Он выдернет машину за полминуты. В таких делах положись на меня, все будет в порядке! Завтра прикатим на место. Сегодня большой престольный праздник. Здесь такие чудеса будут. Ты же ни разу «мотаню» не видел...

Меня поразила безответственность Клима.

— Ты уверен, что от нашей машины хоть мост останется?

— Чудак ты, доктор, кому она нужна...

Тем временем баяном завладела Лилия, сделав несколько переборов, заиграла страдание. На средину круга вышли две девушки, задробили каблуками, одна тоненьким голоском запела:

Другая тут же ответила:

Клим засиял, подбоченился, выставил вперед острое колено:

— А я тебе что говорил? Тут, доктор, сейчас такие чудеса увидишь, дух перешибет.

Они заходили кругами, прихлопывая в ладони и продолжая дробить каблуками:

И вдруг Клим сорвался с места и, неловко приседая, разбрасывая свои длинные ноги, пошел по кругу, хрипло выкрикивая:

Девушки опрометью метнулись из круга. Лилия перестала играть, захохотала, и все, кто стоял, тоже засмеялись. Клим поклонился:

— Благодарю публику! — сел опять рядом со мной. — Я, доктор, если хочешь знать, такие колена выделывал, что ахнешь!

К фонарю подошли парни. Среди них выделялся высокий, с волнистым густым чубом парень. Из-под пиджака, наброшенного на прямые могучие плечи, виднелась светлая рубаха, одна штанина темных брюк была закатана до колена, другая чуть ниже, босые ноги забрызганы грязью.

— Ванек, гдей-то ты был? — спросила высокого парня Лилия.

— Торф копал, — ответил он, тряхнув светлыми волнами чуба, выкрикнул: — Ну-ко, вжарь страдануху!

— Вот это молодец! — восхитился Клим.

Лилия покосилась в нашу сторону, поправила баян, выждала и, зыркнув из-под крутых бровей на парня, лихо заработала длинными красивыми пальцами.

Ванек замер, как бы вслушиваясь в мелодию, подходящая ли? Не фальшивит ли баянист? И, сделав комическую гримасу, выписывая ногами кренделя, прошелся по кругу и, остановившись напротив Лилии, выпятив, словно мельничный жернов, грудь, ухарски запел:

Когда Ванек пел, Лилия не играла, потом проиграла мелодию и чистым, высоким голосом запела сама:

— Вишь, как чешет, а ты — поехали! — сиял Клим. — Здесь, доктор, такие чудеса увидишь...

Молодежь подходила, и круг увеличивался, и все с интересом слушали частушки:

Ребята дружно захохотали, а Ванек, не меняя позы, рассматривал Лилию. Клим презрительно сплюнул, нахмурился:

— Красавчик выискался!.. — Видно было, что симпатия его на стороне Лилии.

— Что, съел?! — вдруг выкрикнул Клим.

Все с удивлением уставились на Клима. Ванек перестал «страдать» и, сжав кулаки, направился к нам:

— Чтой-то тут за публика?! — рядом с Ваньком как из-под земли возникло несколько парней, я почувствовал недоброе.

— Ваня, дак это же шофера... откуда вы, ребята? — она встала между нами. — Клим, вот это и есть наш лучший тракторист. — И опять к Ваньку: — Застряли они, машина за деревней, по заднюю ось в грязи.

— Во как! — усмехнулся Ванек.

— Вы познакомьтесь! — подтолкнула она Клима к Ваньку.

— Держи калантырь, — протянул руку Клим. — Мы, брат, тут тебя давно дожидаемся.

Ванек пожал протянутую руку, снисходительно сказал:

— Своего брата шофера завсегда выручу. За трактором смотаюсь, а вы шагайте к машине.

Довольные неожиданным исходом разговора, мы с Климом направились к машине, следом за нами пошли все, кто был у клуба.

По небу плыли клочковатые темные облака, далеко в стороне от нас вспыхивали зарницы, освещая на мгновение бревенчатые избы, корявые разлапистые ракиты.

Сырая земля отдавала дождем, с огородов тянуло навозом.

Лилия заиграла «страдание», и кто-то визгливо запел:

Лилия ответила:

Когда опять кто-то запел визгливым голосом, я прислушался и узнал Клима: