Лев Кукуев - Море в ладонях

Дежурные врач и сестра, не вдаваясь в расспросы, снимали с Тани одежду. Переговаривались так тихо, что сквозь шум в ушах доносились всего отдельные фразы, слова. Кто-то положил на плечо Юрке руку. Он вздрогнул, как от электрического удара, и обернулся. Вторая сестра, подталкивая его в спину, направляла на выход, в приемную. Он вышел, прижался спиной к стене, закрыл глаза и откинул голову так, что почувствовал затылком холодную штукатурку.

Он слышал за тонкой филенчатой дверью стон, звон металлической и стеклянной посуды, медицинских инструментов и только теперь ощутил, как мелко трясутся руки и ноги. Он подошел к столу, не найдя стакана, хватил несколько глотков холодной, как лед, воды, прямо из горлышка. На графине остались следы его рук. Он выдавил из пачки сигарету, сунул в рот, не переводя дыхания, сделал несколько глубоких затяжек.

— Подложите под голову, — донеслось до него. — Достаньте лед…

И снова ничего не понять.

Он докурил одну сигарету и раскурил вторую, когда из комнаты, где находилась Таня, вышла сестра. Не обращая внимания на Юрку, она прошла к телефону, настойчиво потребовала:

— Сима! Это Людмила Ивановна. Соедини меня срочно с баданской больницей… Проследи только… Очень нужен хирург…

Голос сестры привел Юрку в чувство. Обжигая пальцы, он загасил окурок и сунул его в карман.

Бадан дали незамедлительно.

— Хирурга Карпухина, пожалуйста, — сказала сестра. — Тогда дайте его квартиру.

Со старым и грубым толстяком из Бадана Юрка познакомился летом, когда вывихнул палец и нужно было немедленно вправить его на место. Сделал это хирург не без боли, но быстро и ловко, словно только этим и занимался всю жизнь. Говорил он со всеми на «ты». Тот, кто бывал у него впервые, поражался всегда большим волосатым рукам, где под кожей бугрились, казалось, стальные сплетения мускулов. Такими руками камни дробить, а не делать сложные операции. Хирург приезжал два раза в неделю, консультировал больных и врачей, обещал навсегда перебраться в Еловск, как только достроят больницу.

— А можно его разыскать? — спросила сестра. — Нельзя?

И Юрка понял по голосу, по изменившемуся лицу видевшей виды женщины, что назрела беда.

— Ну? — сказал он, когда сестра опустила трубку.

— Уехал…

— Куда?

— Сегодня суббота. Говорят, на рыбалку…

В одно мгновение Юрка проклял всех рыбаков и врачей. «Коновал толстомордый! Горилла!..» Мысли в его голове работали с бешеной быстротой. Возникали один за другим варианты действий и отвергались. Он готов был бежать по поселку, ловить любую машину, из-под земли добыть «этого старого дурака»… Но машину, он знал, не найдет — поздний час… Если позвонить Головлеву, взять его газик?! И это не дело! Пока шель-шевель, поездка в Бадан и обратно… Надо что-то придумать другое. Срочно! Безотлагательно!

И тут, как это было Юрке ни горько, он понял — выручить может только Дробов. Теперь не до личного. Таня в опасности, может быть, при смерти. Да, это так! Сердце свое он бы вырвал и вложил в Танину грудь! Но не спасет ее даже и это.

Юрка схватил телефонную трубку, удержал сестру за рукав халата.

— Алло! Сима! Это я Блинов Юрий. Давай Бадан срочно! Занят? Разъедини! Таню гады порезали!

На другом конце провода отозвался Бадан.

— Дробова! — крикнул Юрка. — А где? Соедините правление!

У Дробова по линии общества дружбы с зарубежными странами гостили приезжие поляки.

— Андрей, с Таней плохо!

Сестра подсказала:

— Подозрение на проникающее ранение в грудную полость…

— Ты слышишь?! Проникающее ранение в грудную полость. Хирурга давай! Быстрей!

Сестра смотрела на Юрку с чувством признательности. Ее лицо просветлело. Этого было достаточно, чтобы он, указав глазами на дверь кабинета, откуда его настойчиво выпроводили, с виноватым покорством спросил:

— Всего на минутку, можно?

— Ты же не врач. — Она нахмурилась. — Неприлично мужчине даже…

Он не мог возразить. Такое уж место Еловск. Почти каждый знает друг друга в лицо. Не соврешь, что ты Танин муж, а Таня твоя жена. «Ну и пускай никогда ею не будет… Только б спасти!»

Прежде чем доложить врачу, сестра показала Юрке на умывальник. Он умылся и вышел курить на крыльцо. В минуты крайнего напряжения парень забыл о преступнике. Теперь, когда вспомнил о нем, загорелся неодолимым желанием тут же его разыскать… Он без суда и следствия… Юрка сжал кулаки так сильно, что побледнели пальцы в суставах. На голове — кепка, на ногах ботинки… Крик Тани заставил тогда позабыть обо всем. Но чутьем одессита Юрка добрал: следы приведут к бывшей «кодле», сделано все неспроста, «кодла» держала реванш… И тут он подумал: «А если уйдет гад?!»

Юрка бросился к телефону, позвонил в общежитие. Уже через несколько минут прибежали в санпункт Люда и Светка. Прибежали, в чем были: в халатах, в туфлях на босую ногу. Дружинники были подняты Мишей. Они осмотрят любую машину, которая выйдет со стройки, поедут на станцию, пройдут по общежитиям, проверят, кто где находится…

Как Юрка ни возмутился в душе, но Люде и Светке таки удалось втиснуться за запертую дверь, краешком глаза взглянуть на Таню. Возвратилась Люда с покрасневшими глазами и сразу платочек к носу… Непонятно в чей адрес, Светка сказала:

— Кобели проклятые, никому нет от них покоя! Угробили девку.

Обозленный Юрка выдавил из себя:

— Будут звонить из Бадана, скажите! На крыльце постою. — Он бы добавил такое… Да ладно…

Но из Бадана никто не звонил. Дробов «рвал» на своем «козле» вдоль речки Быстрой. Огромные заводи, омуты, ямы — излюбленные места рыбаков. Он знал все места, как углы собственного дома. Знал и впервые подумал, что слишком их много. Каждую осень с верховьев рек рыба скатывается целыми косяками в Байнур. Она идет почти ходом, накапливается и задерживается только в глубоких ямах. Тут ее и подстерегают любители спиннинга, закидушек и переметов.

Завидев вдали огонек костра, Дробов почувствовал облегчение. Не иначе, как на противоположной стороне под скалой, с кем-нибудь из приятелей и устроился старый хирург. Место хорошее, близко, час ходьбы до Бадана. Но каково же было его разочарование, когда на голос отозвался председатель сельпо.

— Видел, видел! На Чертов Яр, должно, подался. Часа четыре назад прошел. А мы с сынишком… Там — в верховьях — ищи…

И все же Дробову стало легче. Карпухин уйти мог на Малую Быструю, на Порожную. Тогда бы не найти старика и за сутки.

Газик рявкнул мотором, рванулся в ночь.

Карпухин обрадовался Дробову:

— Да ты, Андрей, никак компанию решил составить!

Небольшая палатка была поставлена, переметы в воде, спиннинг собран и приготовлен. Как только сыграет на яме таймень, — не зевай. Рыба большая, хищная, сильная. Редкая снасть выдержит… В котелке на костре варилась уха. На куске целлофана фляжка, стакан, хлеб, колбаса. Видимо, под закуску хирург успел пропустить «рюмаху». В ожидании коронного блюда перебирал блесны, искусственных мышей — приманки на рыбу.