Олег Кириллов - Стремнина

— Вот-вот. — Дымов принял пачку бумаг, протянутую ему одним из сопровождающих. — Мы заказали в проектном институте документацию по переустройству сел колхоза. Вот она перед вами, Степан Андреевич.

— Уже сделали?

— Как видите. А теперь вот глядите эскизы.

Куренной развернул лист бумаги, с трудом уместил его на столе. Николай потянулся поближе, но застеснялся. Борис Поликарпович подтолкнул его:

— Да подходите… Чего ж стесняться-то?

Куренной оторвался от чертежа, недоверчиво глянул на Дымова:

— Это ж когда вы дорогу планируете на Князевку?

— С весны и начнем. — Дымов листал свою записную книжку. — С понедельника начнем завозить к вам строительную технику и в Лесном готовить площадку под новый телятник. Кстати, сейчас Иван Викторович в Свердловске насчет специальной техники. На той неделе мы передадим вам два бульдозера, несколько автокранов, пять грузовиков. Просьба немедленно снять с работ всех строителей, которые у вас есть, и бросить их на телятник. Это объект первостепенный. С той недели начнем подвозить своих строителей. Завтра пригоним два автобуса. Желательно, чтобы шоферов вы нашли у себя. Это для ваших внутрихозяйственных нужд. Ну, если не найдете — придется нам присылать своих, но это хуже, потому что тогда им придется платить командировочные, а вам искать квартиры.

— Дела-а-а… — только и смог сказать Куренной и беспомощно развел руками. — Слышь, Николай Алексеевич, ты свидетель. И про бульдозеры, и про автобусы. Да найдем мы шоферов, найдем… Кого хошь найдем. Только давайте технику. У меня подменных водителей шесть человек, все грозятся в город сбежать… Теперь засядут. А машины новые? Не обжулите?

Заводские засмеялись. Дымов даже поперхнулся:

— Нету расчета, Степан Андреевич… Долги-то за вас мы заплатили. Семь миллиончиков выложили. Теперь все.

— В общем, как говорят, кредиторов ублажили? — Куренной почему-то нахмурился. — У нас-то и ценностей на такую прорву не найдется. Так что считайте, что в убытке вы.

— Ладно считать убытки… — Борис Поликарпович придвинулся к столу. — У нас теперь, Степан Андреевич, задача простая: объяснить людям все, что мы задумали. Поднять людей, если хотите. Работать как раньше больше нельзя. Сделать нужно очень многое и за короткое время. По плану вы сами видите, что задумано.

— Задумано крепко, — Куренной еще раз наклонился над чертежом. — Слыхал я и про заводик бетонный, и про Дом быта, и про школу. С бассейном которая. Да-а-а…

— Не верите? — Борис Поликарпович подскочил к столу и глядел теперь на выпрямившегося председателя снизу вверх и сейчас, во время паузы в ожидании ответа, был похож на беспокойного, драчливо-взъерошенного петушка, готового к драке. — А не верите зря. Уверяю вас, через годик пессимизма у вас поубавится. Можете заметить нынешнее число, и ровно через год я буду у вас принимать капитуляцию.

— Это вы лихо. — Куренной усмехнулся. — Где ж я вас через год искать буду?

Дымов коротко пояснил:

— Товарищ Локтев рекомендован парткомом завода в качестве секретаря цеховой партийной организации. Видимо, на той неделе нужно собрать коммунистов.

— Так-так… — только и смог растерянно пробормотать Куренной, — значит, и этот вопрос продуман?

— Иначе нельзя. — Борис Поликарпович сдвинул очки на кончик носа. — Мы в этом году должны освоить в селах хозяйства около полутора миллионов рублей… Через три года подсобное хозяйство должно давать прибыль, иначе плохие мы с вами хозяева.

— Да… А как же вы будете партийным секретарем, если в городе проживаете? Наездами или как?

— Зачем? Если есть какое-либо жилье — готов перебраться немедленно. Со временем построим хорошие дома, у нас уже есть проект… В двух уровнях, площадь до восьмидесяти метров. Сейчас в селе иначе нельзя, Степан Андреевич. Пора уже не дырки латать, а делать все капитально. Никакая программа не будет результативной, если она не предусматривает обустройства села на самой современной основе. Да вы все это и без меня знаете.

Николаю уже давно пора было уходить. На улице мороз, могло прихватить радиатор в машине, потому что уже около часа находился в кабинете Куренного, но сейчас здесь шел разговор, который интересовал его в самой серьезной степени, и он оставался в председательском кабинете, откладывая уход с минуты на минуту.

— Ну что ж, Степан Андреевич, — Дымов наконец решился снять куртку, положил ее на свободный стул и оказался худощавым, чуток сутуловатым, с длинными нескладными руками, — что ж, Степан Андреевич, я пригласил с собой товарищей, отвечающих за определенные участки работы. Здесь наши заводские строители, энергетики, механики… Мне хотелось бы, пока мы с вами будем работать с документами, разослать товарищей по участкам и бригадам. Хотелось бы составить совершенно четкую картину, чтобы прикинуть наши возможности по осуществлению генплана. Поэтому давайте не будем терять времени.

Николай тихонько вышел из кабинета. На скрип двери обернулся только Борис Поликарпович, удивленно глянул на Рокотова и тотчас же снова отвернулся.

На улице хозяйничала пурга. Ветер гонял озорные снежинки. Дым из труб домов свивался кольцами и таял в сером беспросветном небе. Оживленно перебрехивались собаки. С улицы мальчишеский голос радостно сообщал: «Вань, а у нас училка захворала… Гуляим!»

Николай пощупал оледеневший радиатор и полез в кабину за паяльной лампой: просто так теперь мотор не заведешь. А мысли были все об одном: теперь, глядишь, будет порядок… Теперь закрутятся дела. От таких думок вроде теплело на душе.

Немирова вызвал к себе председатель облисполкома. Ниночка из приемной сообщила о том, что Константин Сергеевич ждет к себе Станислава Владимировича со всеми бумагами по вновь строящимся Домам и Дворцам культуры. Просит быть ровно в три.

Что ж, время еще есть, можно подготовить для шефа все данные. Станислав Владимирович подошел к окну, глянул на площадь. У подъезда Дома Советов толклись люди: в обкоме нынче совещание. Подъезжали и отъезжали автомобили. Его почему-то не позвали. Впрочем, так даже лучше. До посещения шефа еще целых два часа, минут за двадцать он перекусит в буфете, а потом набросает тезисы доклада.

С утра что-то нездоровилось. Сердце покалывало, и вообще самочувствие было предрянное. Зиму он всегда переносит сложно, а вот с весны будто оживает. Сейчас январь, о весне вроде бы мечтать рановато, и все ж… Если считать по неделям, то до марта не так уж и много, а неделя сама по себе единица измерения не такая уж и большая.

Сел к столу, набрал номер заместителя.

— Дмитрий Павлович, набросайте, пожалуйста, мне данные по нашим новостройкам. Что, где, какие проблемы. В общем, знаете о чем. Да. К шефу в три. О филармонии потом. Сейчас только о строящихся Домах культуры.