Вячеслав Ковалевский - Брат и сестра

Ирина долго ждала Зою в этот вечер. От напряженного ожидания она два раза даже обманулась: ей показалось, что Зоя стукнула пальцем в оконную раму на кухне. Ирина не посмотрела бы на Шуру и опять поднялась бы наверх к Космодемьянским, но ей стало обидно, что Зоя может так долго обходиться без нее. Ирина решила выдержать характер: пускай теперь подружка зайдет за нею, к Зое она не будет больше бегать.

Зое самой очень хотелось поговорить с Ириной, но после бессонной ночи, проведенной за чтением, она чувствовала необычайную усталость. Как только Зоя возвратилась домой, раздосадованная бесплодной попыткой встретиться с Коркиным, она против своего обыкновения легла на десять минут отдохнуть и незаметно для себя уснула.

Это было так необычно, что, приподняв через час голову с подушки, Зоя не могла сообразить, что же с ней произошло? Даже комната показалась ей чужой. Сначала Зоя подумала: уже утро — пора идти в школу; но, взглянув на ствол сосны за окном, удивилась необычному для утренних сумерек освещению и только тогда вспомнила, как все произошло. Болела голова. Сон не освежил ее.

Мать еще не приходила — опять задержалась на работе. Шуры тоже не было дома — куда-то ушел и бросил на столе раскрытую тетрадку по алгебре, опять не убрал за собой. Очищая на столе место, чтобы засесть за уроки, Зоя увидела оставленную Шурой записку:

«Спорю на что угодно — задачу тебе не решить! Оставляю тетрадь на столе. Можешь воспользоваться добротою своего брата!!»

Вместо подписи Шура нарисовал миниатюрную картинку: большеухий щенок поймал за хвост кошку.

Зоя положила тетрадь Шуры на этажерку и даже не заглянула в нее. Не было еще случая, чтобы Зоя списала что-нибудь у Шуры. Решать вместе с ним на равных правах или пользоваться его помощью в порядке консультации — это да! Он ведь постоянно советуется с нею по вопросам литературы. Но неужели Шурка в самом деле воображает, что она воспользуется готовым решением задачи?! Мальчишка!

Однако задача оказалась невероятно трудной: сколько Зоя ни билась над ней, ничего не получалось. Тогда она применила обычный свой способ — переключилась на другой предмет.

Иногда это очень помогает: после истории или географии вернешься снова к физике или алгебре, и вдруг задача, которую раньше не понимала, станет отчетливо ясной, точно на нее кто-то навел луч прожектора.

Но сегодня и это средство не помогло. Зоя выучила историю, сделала перевод с немецкого на русский и затем с русского на немецкий. А когда вернулась к алгебре, опять ничего не получилось.

Зое захотелось пить, но она сказала себе, что не выпьет ни одной капли, прежде чем не решит задачу, если бы даже для этого ей понадобилось просидеть всю ночь до рассвета.

Неужели Шурка восторжествует? А сам, вероятно, даже не принимался за немецкий перевод. Зоя достала Шурину тетрадь с этажерки. Невероятно, но факт! — как любил выражаться, кстати и некстати, Димочка Кутырин: Шура успел сделать перевод и с немецкого и с русского на немецкий. Однако Зоя, к своему удовольствию, сразу нашла в его переводе три грубые ошибки. Тогда она оторвала от Шуриной записки текст и на оставшемся чистом месте вписала убористым почерком так, чтобы вместо подписи тоже остался внизу лопоухий щенок, схвативший кошку за хвост:

«Запомни раз навсегда: Mutter пишется через два «t», Ring — мужского рода, следовательно требует der, а sprechen в третьем лице становится spricht!»

Однако это торжество над Шуриной немощью в вопросах немецкой грамматики ни на одну йоту не сдвинуло Зою в решении задачи. Она зашла в тупик, а вот Шурка решил эту же самую задачу, и Зоя не сомневалась, что он решил правильно.

Очень хотелось пить. Но она не дотронется до воды, пока не решит задачу! В комнате Лины заплакал ребенок. Зою потянуло туда: отобрать бы его у Лины, прижать его к себе и спеть колыбельную песенку… Но она запретила сейчас себе и это. Однако решение задачи все равно не двигалось с места.

Зоя вскочила со стула, резко его отодвинула и начала быстро ходить по комнате — от стола до двери и обратно. «Какая я идиотка! — бичевала она себя. — Какое я ничтожество! И я что-то еще воображаю о себе, поучаю других!»

Она подошла к столу и захлопнула задачник. «Стирать белье, мыть пол — вот твое настоящее дело!» Нагнулась к лежавшему у порога старенькому коврику, о который она никак не могла приучить Шуру как следует вытирать ноги, сорвала его с места с такой силой, будто он был прибит к полу гвоздями, и побежала во двор выколачивать из него пыль.

Лестницу она, как зазубренную наизусть, протараторила, гулко выстукивая ногами, сверху донизу опять с зажмуренными глазами, но за дверью, уже на приступках наружной лестницы, споткнулась и чуть было не упала. Это ее рассмешило. Она обошла вокруг дома и принялась выколачивать коврик о ствол сосны.

Легкий ветер относил пыль в сторону. Ударив несколько раз о сосну, Зоя остановилась. Она убегала от задачи, а оказалось совсем наоборот: от быстрого движения сердце учащенно колотилось, но в голове, в мозгу, омытом свежей волной крови, стало вдруг как-то свежо и необыкновенно ясно: она видела сейчас всю задачу, точно страница тетради была перед ее глазами. Зоя ударила коврик еще несколько раз о ствол, потом остановилась, — это теперь ей только мешало. Продумывая новый ход решения, она подняла голову вверх.

Было уже совсем темно, между ветвями сосен, посверкивая, шевелились звезды. Зоя оперлась спиной о дерево и некоторое время смотрела на них, продолжая мысленно прослеживать дальше ход решения. Потом она медленно пошла с ковриком домой, продолжая напряженно думать о задаче, боясь потерять уже найденную нить и стараясь ни на что не отвлекаться.

После возни с ковриком захотелось вымыть руки: пока Зоя намыливала их и, нажимая на медный сосок умывальника, ополаскивала водой, работа в ее мозгу не прекращалась. Постепенно весь ход решения становился для нее ясным. Оставалось сесть к столу и приняться за вычисления.

Победа была полная — теперь можно было бы набрать в чашку воды и вволю напиться. Но странное дело, как только единоборство с задачей было закончено, Зоя совершенно перестала испытывать жажду.

Она вспомнила об Ирине. Как быстро идет время! Неужели они не виделись целых два дня? Надо сейчас же пойти к ней, рассказать про историю с соской и о хамстве Терпачева, надо заставить Ирину как можно скорее прочесть «Овод». Разве можно существовать, не прочитав до сих пор такой замечательной книги?

Но и в этот вечер они не встретились. Вернулась с работы Любовь Тимофеевна, и Зоя, увидев утомленное лицо матери, не захотела уходить из дома.

Остаток вечера мать и дочь провели вместе. Сегодня Любови Тимофеевне не надо было проверять тетрадок, ничто не мешало им говорить, спрашивать и слушать.