Тембот Керашев - Дорога к счастью
- Название:Дорога к счастью
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Адыгейское книжное издательство
- Год:1956
- Город:Майкоп
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тембот Керашев - Дорога к счастью краткое содержание
Дорога к счастью - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Все произошло так, как сказала жена.
У белых джинов не было адыгейского обычая, в согласии с которым муж должен стыдиться родителей жены и не показываться им. Здесь они все вместе тепло и радостно проводили время в пиршествах и развлечениях. Когда собрались уходить и родители жены стали настойчиво просить принять подарки, он им ответил, как его научила жена. Падишах джинов смутился и задумался.
«Ты выразил как раз ту единственную просьбу, которую я не в силах удовлетворить, — сказал он. — Но я посоветуюсь с советниками, они, может быть, придумают способ, который даст возможность удовлетворить твое желание».
Падишах джинов созвал совет старейшин. Долго думали и, наконец, старший из старейшин доложил падишаху и его зятю свое мнение:
«Непристойно будет царю джинов не удовлетворить первую просьбу мужа единственной дочери. А удовлетворить ее можно так: пусть зять падишаха приготовит тайное подземное убежище. Пусть выберет из своего народа трех надежных людей и, взяв с них клятву, что они никому не откроют тайну, посадит их в это убежище. Тогда придут наши мастера, научат этих троих и вернутся к нам обратно».
Так и сделали. С этого и повелось адыгейское искусство и мастерство! — убежденно закончил Карбеч.
— Валлахи, умная у него была жена! — задумчиво произнес Халяхо. — Но меня встретили и угощали в Москве не белые джины, а настоящие люди.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Весна в этом году наступила рано. В маленьком садике Карбеча, расположенном под окнами его отдельной сакли, зацвело абрикосовое дерево — «дерево Нафисет». Оно называлось так оттого, что Карбеч посадил это дерево, когда еще Нафисет была девочкой.
— Вот твое дерево, доченька! Пусть расцветет оно, как твое счастье! — сказал он после посадки дерева.
С той поры весна приобрела в глазах Нафисет особое значение, и она каждую весну с радостным волнением ожидала то время, когда «ее» дерево покрывалось оранжево-лиловым пламенем цветенья…
Теперь как раз настало радостное время цветения, и Нафисет проводила в дедушкином саду целые дни. Все зазеленело в саду, все пошло в рост, и даже нелюдимое, старое алычевое дерево, под которым Карбеч любил коротать жаркие летние дни, — даже оно украсилось бледноватыми, нежно пахнущими цветами.
Весна набирала силу с каждым днем, с каждым часом. Двор Устаноковых наполнился писком раннего выводка индюшат. Воробьи воинственно заскакали на навозных кучах. У старой Хымсад с наступлением весны прибавилось немало забот. Чего стоили, например, одни индюшата со своим бесконечно жалобным писком!
Однажды утром Хымсад выглянула из-за двери большой сакли, обозрела двор и, убедившись, что Карбеча (с которым ей нельзя было встречаться) поблизости нет, вышла к своим птенцам. Индюшата паслись у конюшни, старая индюшка стояла в сторонке и, скосив глаз, тревожно посматривала в небо.
Хымсад, приставив ладонь козырьком, тоже глянула на небо. В лазурной вышине тихо плыло белоснежное облако и под ним, распластав крылья, плавно парил коршун.
— У, старый гяур! — пробурчала Хымсад и торопливо пошла к индюшатам, которые с радостным писком устремились ей навстречу. Индюшка последовала за ними, но, дойдя до промежутка между домиком Карбеча и конюшней, она остановилась и трусливо, боком отступая, зачастила: кырт, кырт, кырт!
В этот момент послышался треск сухих хворостин и какое-то пыхтенье. Хымсад из-за угла осторожно взглянула туда и замерла: у плетня на воткнутом в землю костыле Карбеча чернела его папаха, а сам Карбеч, ухватившись за верхушки кольев плетня, беспомощно подпрыгивал на месте. Жиденький одуванчик седых волос развевался над его медно-лоснящейся лысиной. Похоже было на то, что старик хотел перелезть через плетень, но высохшие руки и ноги отказывались ему служить.
— Бедный, бедный старик! — прошептала Хымсад и, забыв про своих птенцов, зашагала к большой сакле. Став за полуприкрытую дверь, она проводила грустными глазами сутулую фигурку Карбеча, который решил, видно, отказаться от безнадежных попыток и, взяв костыль и папаху, направился к своему домику.
Уже дойдя до порога, он обернулся и крикнул надтреснутым фальцетом:
— Доченька!
— Что, тат? — послышался из глубины сада хрипловатый, как у сойки, грудной голосок Нафисет.
— Налей-ка мне, доченька, воды в кумган.
— Сейчас, тат!
Карбеч потоптался на месте и, опираясь на костыль, вошел в дышавшую сумеречной прохладой саклю. Через минуту он выставил за порог медный кумган с горделиво надутым брюшком. Нафисет вышла из сада и взяла кумган.
Войдя в большую саклю, она изумилась той особенной торжественности, с которой мать, молитвенно сложив руки у пояса, тихо ходила по сакле. Такой она становилась, когда в доме бывал тяжело больной.
— Ты не можешь доглядеть и за кумганом старика! — озабоченным шепотом укорила она дочь.
— Что случилось, мама… — недоумевающе начала Нафисет, но мать раздраженно и резко оборвала ее.
— Что случилось! Стар стал старик, совсем одинок, а мы плохо доглядываем за ним… Ты не можешь даже во-время налить воды в кумган!
Нафисет промолчала, взяла ведро и вышла. Мать заметила, как вспыхнула обида в затуманившихся глазах дочери, и пожалела, что так резка была с ней. Она чувствовала, что этой постоянной резкостью она отталкивает от себя дочь, но не могла переступить через суровые веления адата, не могла решиться на откровенное и сердечное объяснение с Нафисет.
Понятнее и ближе для нее была старшая дочь. По одному взгляду, по одному движенью Куляц Хымсад без малейшего труда догадывалась о самых затаенных порывах ее девичьего сердца, и ей, старой матери, вполне был ясен жизненный путь, предназначенный Куляц в будущем, исхоженный и обычный путь черкешенки.
Но мир младшей дочери был недоступен понятию Хымсад. Все страшило ее в Нафисет: и дружба дочери с Доготлуко, и близкое знакомство ее с русской учительницей аульской школы, и даже книжки, с которыми не расставалась Нафисет. Тревога за дочь крепко свила себе гнездо в ее сердце. Она видела, как изменилась Нафисет. Реже раздавался в доме ее хрипловатый девичий смешок, реже она вступала в словесный бой с Куляц и братом Ахмедкой, все чаще уходила в непонятное раздумье, от которого бледнело ее лицо.
Мать смутно догадывалась о причине этой перемены. Она заметила тогда, во время дорожной встречи с Биболэтом, смятенье дочери, и от ее опытных глаз не укрылся тот яркий румянец, который вспыхнул на щеках дочери, когда та в вечер прихода Биболэта попросила ее получше принять гостя.
Она знала также, что молодые люди стали обращать серьезное внимание на Нафисет, знала и о затаенных намерениях Измаила.
Мать предпочитала Измаила Биболэту. Биболэт пугал не все той же неизведанной новизной пути, на который он встал, и в душе она радовалась, что этот соблазн далек и недосягаем для ее дочери.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: