Илья Миксон - Святое дело

— Они и без выстрелов людей убивают, — сказал Ярцев, обращаясь к Нине. — В криминалистике это классифицируется как убийство посредством холодного оружия. А проще сказать — режут. Меня в сорок четвертом тоже пытались. Ногу хотели ампутировать. — Он провел по ноге ребром ладони. — Спасибо, Иван Павлович отстоял.

Нина взглянула на Круглова, затем на Ярцева. В глазах ее потух насмешливый огонек.

— Слушайте его больше, — пробормотал Иван Павлович и в смущении поправил очки.

— Абсолютно точно, Нина Михайловна, — Ярцев заметил, какое впечатление произвели на Нину слова о ранении на фронте. — Это было…

— Довольно-довольно! — перебил его Иван Павлович. — Садись уж к столу, недорезанный. Знал бы, что такой болтливый, отрезал бы тогда язык по крайней мере.

— Видите! Они, если не отрежут что-нибудь, всю жизнь потом сожалеют. Троглодиты!

Краснов с завистью слушал Ярцева: «Как он умеет говорить».

— Ампутация — крайнее средство, — серьезно ответил Иван Павлович. — Когда не помогает лекарство, приходится браться за скальпель.

— Э, дело уже до ножа дошло!.. Пожалуйста к столу!

Все шумно стали рассаживаться. Ярцев галантно усадил Нину.

— Выпьем, друзья, — поднялся со стаканом шампанского Стрельцов, — за приезд моей жены! И за то, чтобы в недалеком будущем за этим столом мы так же провозгласили тост в честь Лилии Валерьяновны!

— Был бы рад. Был бы рад… Но сейчас я пью за приезд твоей жены, Сергей. За вас, Нина.

— Давайте все-таки выпьем и за скорый приезд семьи Ивана Павловича! — сказала она.

— Спасибо, благодарю.

— У вас есть дети? — спросила Нина погодя.

— Дочь. Машенька. Четыре года. — Круглов задумался, улыбаясь своим воспоминаниям. — Знаете, приехал в отпуск… Машенька уже спала. Утром проводил ее в детсад. Она подвела меня к своим подружкам и радостно, с такой милой детской гордостью говорит: «Вот мой папа!» Подошла воспитательница. Машенька и ей: «Вот мой папа!» А когда я собрался уходить, обхватила меня за шею и на ухо шепчет: «Папочка, обязательно приходи за мной вечером. А то Витя Сержантов и Катя Минакова еще не пришли и не видели тебя. А вечером ты придешь, и я им покажу, что у меня тоже есть папа. А то они не верят!»

— Ничего, Иван Павлович, — Нине захотелось успокоить этого славного человека, подбодрить. — Все устроится.

— Думаете? — тихо спросил.

— Уверена.

— Будем надеяться, — вздохнул Иван Павлович.

— Что ни делается, все к лучшему! — вставил Ярцев.

— Не всегда, — процедил сквозь зубы Стрельцов, глядя на вошедшую соседку.

— Стучу, стучу — не отзываются! — затараторила Матильда Ивановна. — Ах, у вас настоящий пир! А я слышу — музыка! Для меня, Ниночка, музыка — это все!

— Присаживайтесь, — Нина хотела уступить свой стул, но Ярцев опередил ее.

— Что вы, что вы! Спасибо! — Матильда Ивановна уселась. — Я на минуточку!

— Позвольте мне? За жену офицера! — с пафосом провозгласил Ярцев.

— Браво! — захлопала в ладоши Матильда Ивановна. — За жену офицера!

— За настоящую жену офицера! — хмуро бросил Стрельцов.

— Да, конечно! — убежденно произнесла Матильда Ивановна и поднесла к губам стакан.

В ночь на седьмое ноября неожиданно выпал первый снег. К утру поднялся сильный ветер и сдернул с земли белую скатерть. Только в глубоких выбоинах дороги, под густыми кустами орешника да у заборов остались сугробы. С сопок в долину бесшумно сполз мороз, застеклил лужи, окутал дома и деревья холодной дымкой.

В сухом морозном воздухе отчетливо звучал голос полковника Родионова:

— «Приветствую и поздравляю вас…»

Сотни глаз смотрели на командира полка, сотни людей слушали слова приказа. И каждому солдату, каждому офицеру казалось, что приветствие из Москвы обращено лично к нему.

Перед машиной, служившей в этот день трибуной, поставили стол, накрытый кумачовой скатертью. Начальник штаба полка подполковник Строкач разложил на столе красные коробочки с орденами и медалями.

— «Указом Президиума Верховного Совета СССР за долголетнюю и безупречную службу…»

Награды вручал представитель штаба армии тучный полковник с роскошными буденновскими усами.

— «Орденом Ленина — полковника Родионова Василия Игнатьевича».

«Двадцать пять лет», — с уважением подумал лейтенант Краснов и невольно ужаснулся: четверть века! Какой долгий и, конечно, трудный путь за плечами командира! Ох, трудный! Краснов испытал это на себе за три года. Нет, училище не в счет. За несколько месяцев службы в полку. Несколько месяцев — смешно!..

Двадцать пять лет! Когда Краснов только родился, Родионов уже водил отряд на борьбу с басмачами.

— «Орденом Красного Знамени — подполковника Юзовца…»

Двадцать лет! Краснов едва научился ходить, а Юзовец уже участвовал в событиях на КВЖД.

— «Орденом Красной Звезды — подполковника Строкача…»

Пятнадцать лет! Краснов еще носил красный галстук, когда пулеметчик Строкач тащил «максим» на каменистую высоту Заозерную, у озера Хасан.

— «Медалью «За боевые заслуги» — майора Лукьянова…»

Десять лет! Наводчик Лукьянов отыскивал перекрестьем панорамы черную амбразуру финского дота, а Краснов в это время играл в снежки на школьном дворе. В школьных классах провел он и все годы Великой Отечественной войны. А полковник Родионов, майор Лукьянов, капитан Стрельцов и многие другие его нынешние однополчане четыре года сражались с фашистами. Да, в его возрасте капитан Стрельцов уже второй раз лежал в госпитале. Все самое славное и самое трудное позади. Опоздал родиться, опоздал…

— «Лейтенанту Краснову Павлу Алексеевичу вручается медаль «XXX лет Советской Армии и Военно-Морского Флота».

У Краснова перехватило дыхание. Сердце стучало так громко, что заглушало шаги. Или он опускал ногу не на всю ступню?

Тверже шаг, лейтенант Краснов! На тебя смотрит весь полк. Выше голову, сейчас ты станешь в шеренгу награжденных, в одну шеренгу с полковником Родионовым, с майором Лукьяновым. Ты не думал, что это так волнующе и торжественно. Все представлялось проще: вызовут и дадут коробочку с юбилейной медалью, которую не получил в училище из-за оплошности машинистки. Случайность. Нет, сегодня не случайно вручают тебе эту медаль: ты — наследник. И не случайно пожимает тебе руку полковник с буденновскими усами. Ты знаешь, что он участвовал в бою под Нарвой 23 февраля 1918 года, в день рождения Советской Армии? Он вручил тебе медаль, как эстафету. Неси ее дальше, вперед.

— Служу Советскому Союзу!

Запомни этот день, лейтенант Краснов. И эту медаль, твою первую медаль. Слышишь — первую!

— К тор-жес-твенному мар-шу!

— К торжественному маршу! — скороговоркой подхватили командиры подразделений.