Илья Миксон - Святое дело

— За что?

— Вечер тебе испортил.

— Пустяки!

— Ночь, мороз, нельзя отправлять машину с одним шофером. Дорога — сам знаешь какая. Батя приказал взять с собой офицера. И мне скучно одному на станцию ехать! Ну, это я шучу! — Стрельцов рассмеялся. Он был так переполнен радостью близкой встречи, что никак не мог удержать ее, и она плескалась через край. — Да, если понадобится что у меня дома, ключ у Нестерова.

— Ничего не нужно.

— Мало ли что бывает. А вдруг!

Машину мерно покачивало, и Павел задремал, убаюканный неравномерным гулом мотора. Увидев, что Краснов уснул, Стрельцов укрыл его тулупом, прихваченным в дорогу запасливым водителем. А сам все смотрел и смотрел вперед, воображая свою встречу с Ниной. Ему даже пришла нелепая мысль, что вот сейчас на вершине перевала он увидит ее с поднятой рукой и скажет, изменив голос: «Вам куда, гражданка?» Нина начнет объяснять, что она едет в Пятидворовку, к капитану Стрельцову. «А кем вы ему приходитесь?» — спросит он и поставит ее в затруднительное положение. Ответить «невеста» — неудобно, «жена» — еще рано!

Машина медленно вползла на пустынную вершину горного хребта. Далеко внизу замерцали огоньки станции.

Светящейся змейкой полз пассажирский поезд. Из паровоза вылетали красные искры и, рассыпаясь, гасли в ночи.

Иван Павлович торопился домой. «В комнате, вероятно, адский холод. Некстати у меня дежурство вышло. Приедет Сергей, а ничего не готово. Хотя бы тепло было». Подойдя к двери своей комнаты, Иван Павлович достал ключ и привычно, на ощупь, сунул в замочную скважину. «Что такое?» В замке торчал ключ. «Кто бы это мог быть?» Он осторожно приотворил дверь и заглянул.

В печи весело потрескивали дрова. У письменного стола с фотографией в руках стоял ефрейтор Савичев. Иван Павлович знал его хорошо: лечил от малярии.

— Нравится?

Савичев поспешно обернулся:

— Так точно!.. Виноват, товарищ капитан, — он поставил фотографию и вытянулся. — Здравия желаю!

— Здравствуйте, — протянул руку Иван Павлович. — Как дела?

— Хороши, товарищ капитан. Мне старшина говорит: «Ступай затопи печь у командира. Приедет с молодой женой, а в комнате — холодина. Нехорошо о нас подумает, «ледяные души» — скажет».

— Спасибо, — поблагодарил Иван Павлович и взглянул на фотографию Нины.

— Серьезная, видать, девушка, — значительно сказал Савичев.

— Да, вероятно, — согласился Иван Павлович.

— Наш капитан на плохой не женится! — И в порыве откровенности добавил: — Я вот, когда демобилизуюсь, обязательно женюсь. А сейчас к чему мне семьей обзаводиться? Одни переживания.

— Да-да, одни переживания.

— Офицер — дело другое. У него вся жизнь в армии, — продолжал высказывать свой взгляд на семейную жизнь ефрейтор. — А без подруги, что ни говорите, жить несподручно. Вот уехал товарищ капитан жену встречать, а вы в санчасти дежурили — так в комнате некому и печь протопить! — Он вдруг вспомнил строгий наказ Нестерова. — Только вы, товарищ капитан, комбату ничего не говорите! Узнает — беда! Он же какой у нас: в батарею свою последнюю тетрадь принесет, а чтоб ему солдаты чего сделали — ни-ни!

— Будьте покойны, не выдам, — серьезно пообещал доктор.

— Так старшине и передам, — с явным облегчением сказал Савичев.

Иван Павлович снял шинель, повесил ее на вешалку у двери.

— Можете идти. Спасибо. Я уж сам теперь. У вас, вероятно, дела поважнее есть.

— Разрешите, я только угольком заряжу.

Иван Павлович засмеялся:

— Сразу видно заряжающего!

На несколько минут воцарилось молчание. Савичев, гремя ведром, саперной лопаткой забрасывал уголь в открытую дверцу печи. Иван Павлович принялся наводить порядок на письменном столе, который был для холостяков и кухонным, и обеденным, и рабочим.

Окончив, Савичев поднялся с корточек и с явным удовлетворением заявил:

— Тепло будет!

Оставшись один, Иван Павлович задумался. «Вот и Сергей женится, а я все бобылем липовым хожу…»

Но предаваться грустным размышлениям не было времени: с минуты на минуту мог подъехать Стрельцов. Иван Павлович выглянул в окно. Из-за поворота на дороге показалась черная «эмка». «Они!» И вспомнил, что совершенно не подумал, куда теперь деваться. Как это часто бывает: долгожданные события застают врасплох. Выход из положения был один.

К телефону подошла дежурная медсестра.

— Круглов вас беспокоит. Вот что, позвоните мне немного погодя и скажите, что мне срочно, — он сделал ударение на этом слове, — необходимо прийти на службу… Так нужно, прошу вас.

Осторожно положил трубку, критически оглядел свой костюм. Спохватившись, достал из-за дивана бутылку шампанского и поставил ее посреди стола. Затем взял с полки, занавешенной марлей, стаканы и консервы.

С улицы донесся шум подъехавшей к дому машины. Послышались голоса, шаги в коридоре. Широко распахнулась дверь, и в комнату осторожно вошла невысокая хрупкая девушка. Она держала саквояж с заиндевевшим никелированным замком.

Вздернутый нос белел на пунцовом от мороза лице.

Девушка улыбалась. Но в улыбке ее сквозили настороженность и робость. Иван Павлович без труда узнал Нину. Следом вошел Стрельцов с полевой сумкой через плечо и двумя чемоданами в руках.

— Вот мы и дома, Ниночка! Молодчина, Иван Павлович, славно натопил! Знакомьтесь! Мой лучший друг — Иван Павлович Круглов. Моя лучшая… — Стрельцов счастливо засмеялся. — Моя жена!

— Мы, в сущности, уже знакомы. Я многое знаю о вас.

— И я о вас, — Нина улыбнулась.

Стрельцов снял шапку, принялся расстегивать шинель. Круглов помог Нине снять пальто.

— Сережа, — застенчиво улыбнулась Нина.

— Виноват. Не привык еще.

— Дальше и вовсе отвыкнешь! — пошутил Иван Павлович.

— О нет! У нас с ним уговор…

— Что смутилась? Он и так всю нашу историю знает. Я ей давно говорил, Иван Павлович, что жена должна быть чуточку невестой!

— Полностью солидарен. И желаю вам… Впрочем, почему всухую? — Он взял в руки шампанское и взглянул на этикетку: — Лучше «полусухое»!

Зазвенел телефон. Стрельцов взял трубку:

— Да… Иван Павлович, тебя!

— Слушаю. Спасибо. Благодарю вас. Сейчас иду! — Иван Павлович поставил бутылку и, не поднимая глаз, сказал: — Срочно вызывают в медпункт. Извините, но… — Он не договорил и торопливо пошел одеваться.

— Надолго?

— Очевидно, — ответил, не оборачиваясь. — Вы ужинайте!

— Нет, нет, — вмешалась Нина. — Мы подождем вас.

— Всяческих благ вам, друзья! — от души пожелал Иван Павлович и ушел.

— Вот мы и вместе…

Сергей осторожно притянул Нину к себе.

Стук в дверь заставил отстраниться.

— Войдите, — недовольно бросил.

Вошла молодая полная женщина в цветастом халате. В ярко накрашенных губах — незажженная папироса.