Александр Поповский - Испытание временем

Понадобились годы, прежде чем я понял, что объектив должен быть обращен лишь к событиям, характерным для современности. Долг творца — вовремя их увидеть, чтобы не слишком поздно произнести веское слово, приободрить правых и осудить неправых. Не будь я тогда напичкан литературными проповедями не слишком проницательных наставников, мне следовало бы также знать, что художественное произведение должно быть в первую очередь поучительным. Красочные описания природы, персонажей, их характер и внешность, как и замысловатый сюжет, — лишь спутники творческой идеи. Их назначение — примирить непреклонного читателя с целями авторского замысла. Искусству поучения много веков, его средства обширны и многогранны: и гнев, и смех, и печальные признания одинаково служат ему. За внешней занимательностью и фантастическими упражнениями неизменно следует трезвое назидание.

Первой попыткой следовать этому пути был роман «Буревестник», изданный в 1928 году.

В середине двадцатых годов в стране, оправившейся от послереволюционной разрухи, шло обширное строительство, заработали фабрики, заводы, шахты, сельское хозяйство преодолевало последствия недородов и голода, — и художественной литературе предстояло выявить положительный образ советского земледельца, рабочего, хозяйственника, отразить лучшие начинания самоотверженных людей, выращенных революцией.

Это не было единственное направление, но в ряду других именно оно привлекло мое внимание. В новом типе романа помимо производственных проблем решались и нравственные, семейно-бытовые и религиозные. Мне казалось заманчивым показать современность со всеми ее внутренними противоречиями, со всем тем, что сокрыто от постороннего взора.

Следуя избранному мною направлению, я опубликовал роман под названием «Три дня». Он отвечал всем требованиям, казавшимся мне обязательными для этого жанра: шахтеры, добывающие медный колчедан, трудились что есть мочи, разоблачали в своей среде белогвардейца и напряжением всех сил потушили пожар, грозивший шахте обвалом. Автор вылепил положительный образ женщины — начальника горноспасательной станции, развернул конфликт между сознательными и недостаточно передовыми рабочими. Был в романе и нигилист. Эта печальная роль досталась заведующему рудником, человеку во всех отношениях приятному.

Вот один из диалогов с начальником горноспасательной станции:

«— В камне, Ольга Ивановна, больше души, чем в нас. Это мы безжизненны, мы, люди! Камни поют, камни учат, камни мудрее нас. В них больше тепла, чем в человеке.

— В вас много юмора, — сказала Ольга Ивановна, — предпочитать камни людям может только каменный человек.

— Камни прекрасны, всмотритесь в них ближе: агат, халцедон, яшма, хризопраз, роговик, аметист… Какое разнообразие красок и свойств! Жирные, розовые, молочные, дымчатые… Полюбуйтесь корундом, после бриллианта это самый твердый минерал.

Боровик забыл обо всем на свете; глаза с таким жаром устремились на предмет его страсти, словно он намеревался растопить камни силой своего внутреннего огня.

— Между мной и минералом мост, я понимаю его, он мой союзник.

— С чем и поздравляю вас, мой союзник — человек, и притом трудящийся человек».

Следующая книга, «Анна Калымова», была посвящена судьбе ткачихи, вернувшейся с фронта гражданской войны, чтобы руководить фабрикой.

Новый поворот в моем творчестве наступил в 1933 году. На смену сценическим произведениям и прозе, насыщенной воинственной гражданственностью или волнением мирного строительства, пришел черед заглянуть в душевный мир человека. Не знаю почему, но из всей гаммы человеческих чувств меня особенно привлекла дружба. Именно о ней — бескорыстной, искренней и доброхотной — хотелось рассказать читателю. Так ли уж мало ее — целомудренной, самозабвенной, величественной в своей первобытной чистоте?

Кто знает, как далеко завела бы меня эта проблема, не будь мое сознание уже в ту пору прочно связано с намерением посвящать свои творческие устремления государственной и общественной целесообразности. Произведение, свободное от этого правила, казалось мне немыслимым.

Поиски идеальной дружбы в трудовой среде казались мне делом несложным. Всюду было более чем достаточно прекрасных людей, готовых испытать любые лишения ради блага других. Я и сам неоднократно наблюдал, как самоотверженно друзья помогали друг другу, отказывая себе в самом насущном. Сложней было найти счастливое сочетание производственной обстановки и дружбы, сохранившей свою первозданную чистоту.

Местом действия я избрал завод для обработки никеля и олова, персонажами — рабочих и мастеров. Здесь, у ватержакетных печей, должна была возгореться истинная дружба, чтобы достигнуть необычайной высоты. С техникой производства, ее сильными и слабыми сторонами я быстро освоился, сказался опыт прежних лет. Оставалось выяснить некоторые подробности, весьма и весьма незначительные. Сюжет был мысленно готов, и все-таки я не сумел достичь своей цели. Неожиданно подоспела поддержка мастера цеха. Пожилой рабочий, участник гражданской войны, пригласил меня к себе в конторку, усадил и сказал:

— Дружба — птица редкая, и водится она в глухих местах. Пришлось мне побывать на высокогорных лугах, где пастухи с весны до глубокой осени пасут свои стада. Не жизнь, а сущий ад, того и жди, что бандиты тебя в пропасть сбросят, а овец угонят, или хищник скотину загрызет. Сунешься овцу спасать — головы не снесешь. Вот где я видел дружбу, другой такой не сыскать. Туда и поезжай, побудешь с пастухами на джайляу — спасибо скажешь.

Ранней весной я скакал уже верхом по горам Киргизии, взбирался по кручам, виснул над пропастью в поисках дружбы и нашел.

Жили-были два пастуха, два друга — Токтосун и Эдигам. Оба мечтали привести в долину овец с обильным весом и приплодом. Молчаливый Эдигам любил слушать мечтателя и поэта Токтосуна, его удивительные легенды и сказки. Так велика была их любовь, что Эдигам, чей долг был по закону кровной мести убить своего друга, дважды спасал дорогую ему жизнь от смертельной угрозы. Напрасно клеветники пытались разъединить друзей, вражда и опасности лишь сближали их. Вопреки всем испытаниям, друзья были признаны лучшими пастухами и награждены подарками.

Повесть «Дружба» была напечатана в журнале «Красная новь» в 1935 году и вышла в свет отдельным изданием.

Снова судьба привела меня в Киргизию, на этот раз по приглашению председателя Совета Народных Комиссаров Исакеева. Снова я искал здесь дружбу и нашел ее на пограничной заставе.

Было время, когда командир отряда Краснокутов Степан и боец Джоомарт в тяжких лишениях изгоняли врага из страны, утверждали у Май-Баша советскую власть. Джигиты из-за кордона ранили Краснокутова, искалечили на всю жизнь. Отгремела гражданская война, друзья снова на заставе, прежний командир — тут начальник заставы. Джоомарт — председатель пограничного колхоза. Не по душе эта дружба врагам советского колхоза, и всходит недоброе семя клеветы. Лжесвидетели неутомимы, подозрения Краснокутова растут, испытанной в борьбе дружбе грозит печальный конец, а Джоомарту — обвинение в предательстве. И все же дружба побеждает. Это было лишь испытание.