Лев Лондон - Снег в июле

Помню, в наше управление пришел инженер. У него была путевка в проектный институт, но он хотел поработать на стройке, ведь грамотно проектировать, не зная стройки, нельзя. Я внимательно слушал его. Не каждый день с такими речами приходят к нам молодые инженеры.

Он стал работать прорабом. Мы были им довольны. Но месяца через три он попросил уволить его. Почему? Что случилось? Может, кто обидел? Нет, никто не обижал. Просто он не видит смысла в своей работе. Пусть было бы трудно, он не боится, но ведь тут, на стройке, одни мелочи.

Сколько я ни уговаривал, пришлось написать на заявлении: «Уволить». В тот вечер я еще долго сидел в своем кабинете-клетушке, думал. Да, мелочи — страшный враг руководителя любого ранга — от прораба до, наверное, министра. Как уйти от них? Наверное, все же главное — не вздыхать, не прятаться от них, а делать так, чтобы они вообще не возникали. Ведь засилье мелочей — не неизбежность, как смена дня и ночи или прилив и отлив моря. Они не возникают сами собой. Мелкие нерешенные вопросы, которые забирают у главного инженера так много времени, есть просто следствие неорганизованности. Нужно не вздыхать, не прятаться от них, а работать так, чтобы они вообще не возникали.

Нужно ли тут описывать, как был ликвидирован главный бастион мелочей на стройке — многочисленные кустарные растворные узлы, как организовали службу подготовки производства, как принялись экономить самое ценное — труд человека…

Но вот пришел день. Мне позвонил молодой прораб Анатолий Владимиров, просил приехать. «Опять что-то не ладится?» — с досадой спросил я. «Нужно обязательно, и срочно», — настаивал Анатолий. Оставив кучу дел, я приехал к нему… «Мы с бригадой решили пригласить вас на площадку. Посмотрите, как идет работа. Отдохните у нас». Он улыбался.

Отдохнуть на работе?!

Есть радость творчества архитектора. Вот его замысел уже на ватмане. Еще пройдет время, и он увидит его наяву, и каждый раз, проходя потом мимо своего здания, он будет радоваться и… огорчаться.

Есть радость творчества писателя. Он долго думал над своей повестью. Потом писал, перечеркивал, уходил и снова заставлял себя писать. И вот родилась повесть. Она написана так легко и искренне, что каждому, прочитав ее, хочется написать самому о жизни, о друзьях. «Ведь это так легко!» — думает читатель.

Есть творчество композитора, совершенно для меня непонятное. Как можно сочинять новую мелодию? Но она сочиняется, и тысячи людей поют новую песню. Она трогает в душе человека сокровенные струны, которые забыты из-за мелких хлопот и невзгод, и человек благодарен композитору за это.

Но ближе, понятнее всего мне скромная деловая радость организатора. Тут нет мук творчества и вдохновения — ему нужно решать множество вопросов — от правильного выбора башенного крана до замены рукавиц, срок носки которых еще не истек. Изо дня в день настойчиво и педантично навязывать свою волю сотням людей и в свою очередь слушать их, учиться у них. Как в копилку, ежедневно откладывать мелкие достижения, невидимые многим. Откладывать настойчиво и упорно, иной раз огорчаться оттого, что они не видны. И так — дни, месяцы.

Но вот приходит день или вечер, такой, как сейчас. Тебя встречают улыбкой на стройке, работа идет, как мечталось. И ты вознагражден за все. Пусть нигде об этом не пишут и вся награда тебе — в теплой встрече на одной из строек, но это большая награда, и, если снова пойдут дни огорчений и забот, тебе уже не будет так трудно. Один вечер, такой, как сегодня, вознаградит тебя за все!

Вдруг появилась потребность рассказать людям о своей работе. Для чего? Этого я не знал, понял только потом. А вначале просто захотелось показать один день главного инженера. Писал долго, просто жил рассказом. Потом отнес его в журнал.

Главный редактор «толстого» журнала встретил меня привычной вежливой улыбкой. Попросил оставить рукопись и прийти через неделю.

За неделю на моих восьми объектах выросло по этажу, экскаватор выкопал котлован для нового здания, в законченном здании порвало трубу, всю ночь мы спасали дом. Но когда я пришел в редакцию, тут все было так же безмятежно и спокойно, где-то тихо стучала машинка.

Главный редактор сказал, что прочел рассказ два раза. Только много позже я понял, что это был большой комплимент. И если говорить прямо, такого мне уже больше никогда не говорили. Но тогда я не оценил. «Два раза так два, а результаты какие?» — подумал я.

Оказывается, редактор никак не предполагал, что работа главного инженера такая трудная. Мы долго сидели, и я рассказывал ему еще о хождении по мукам для получения денег на зарплату, о злом волшебнике, именуемом «перерасход зарплаты», о бесконечных совещаниях, которые заглатывают драгоценное время, о тресте и главке.

Когда мы прощались, редактор задумчиво посмотрел на меня, встал и прочувствованно пожал мне руку. Нужно, наверное, было спросить о дальнейшей судьбе рассказа, но как-то не хватило духу. Так я ушел из редакции.

Через пять месяцев рассказ был напечатан. Мой первый рассказ в «толстом» журнале.

Я начал писать повесть. Времени, конечно, не было, но мне «посчастливилось» — я жил далеко от строек. На поездку в один конец приходилось затрачивать час пятнадцать: трамвай, автобус, метро. Два с половиной часа литературной работы ежедневно — это уже не так мало!

Наименее производительной частью пути был проезд в автобусе. Почему-то меня всегда прижимали к кассовому ящику. Размышления о моих героях то и дело прерывались просьбой опустить в кассу пятачок за билет. Порой я еще должен был заботиться о сдаче.

Проезд в метро — вот это другое дело. Много позже я написал роман, там на все лады прославляю добрый, мудрый метрополитен. Только сейчас, перечитав эти строки, я понял, откуда моя любовь к метро. В вагоне так удобно было записывать…

Конечно, в повести главное — начало. От него зависит многое. Помню, начало повести было написано между станциями «Площадь Революции» и «Измайловская». Первая фраза гласила так: «Меня вызвали в главк. В приемной секретарь, похожая на раздобревшую русалку, воровато сунув в рот конфету, уставилась на меня…»

Поздним вечером, уже дома, я по отрывочным записям, сделанным в дороге, писал свою страницу. Это очень важно — иметь задание, план, даже в литературной работе.

И вот в журнале опубликована моя повесть. Она вызвала отклики. Один критик писал, что автор от «ворон» (сиречь строителей) отстал, а к «павам» — писателям — не пристал. Так сказать, оказался между двух стульев. Другой рецензент сетовал, что «конфликтов хватает, диалоги напряжены, а действующие лица не запоминаются». Третий не согласился с двумя предыдущими и заявил: «Вещь понравилась, читалась легко, привлекала узнаваемостью характеров». Ну, а четвертый совсем сбил меня с толку, утверждая, что «повесть написана талантливо».