Александр Патреев - Инженеры

Из уст инженера Михаила Авдентова мы слышим важные для понимания идейного смысла романа фразы: «работа, работа, осмысленная, упорная… — это и есть романтика инженера»; «укрупненные измерители надо применять нам прежде всего к себе», но сам этот персонаж (несмотря на солидную словесную «площадь», ему отведенную в романе) написан схематично, приблизительно, потому и воспринимаешь его высказывания не сердцем, а умом, не эмоционально, а как важную, значительную, но все-таки лишь информацию о высоком уровне нравственных критериев советской технической интеллигенции первого поколения.

Другое дело — начальник Автостроя Борис Дынников; его характер предстает боле планомерным и объемным, он весь — плоть от плоти своего времени, целеустремленный, сжатый, как пружина, показанный в самых различных ситуациях мирной «войны» — на строительных прорывах, на производственных совещаниях и в семейных конфликтах, в идеологических схватках с врагами разных мастей и масштабов. И когда Борис Дынников, двадцатисемилетний начальник гигантской стройки, говорит: «Задача инженера-руководителя и состоит в том, чтобы сжать время втрое, впятеро — и найти самое важное решение», это говорит именно он, неповторимый человек Борис Дынников, в которого веришь сердцем, и вместе с ним говорит неповторимая, зрелая молодость нашей страны.

Весьма значительное место в романе занимает изображение идеологической борьбы 30-х годов. Борьба с правым и левым оппортунизмом носила, как известно, отнюдь не отвлеченный, не теоретический характер, а имела самое непосредственное, самое практическое значение для решения экономических проблем, а в конечном итоге, и для судеб социализма, для сохранения и упрочения советского строя. Воссоздавая атмосферу идеологических и классовых битв 30-х годов, А. Патреев широко вводит в свой роман образы скрытых врагов Советской власти. Особенно ярко и выпукло написаны характеры тайных троцкистов Нигая, инструктора крайкома Рохлиной, редактора автостроевской газеты Гайтсмана, инженера Штальмера, бывшего колчаковского офицера, а ныне «парикмахера» Ивана Забавы, раскулаченного трактирщика Мартына Мокроусова.

Справедливости ради стоит отметить, что сюжетная линия Ивана Забавы выглядит растянутой, перегруженной ненужными, а порой и явно мелодраматическими подробностями, а «тройственный союз» — Штальмер, Гайтсман, Иван Забава — художественно неубедителен, как и его быстрое разоблачение.

И все-таки, при некоторых эстетических просчетах и упущениях, обращение А. Патреева к изображению идеологической борьбы 30-х годов свидетельствует о политическом темпераменте художника; а само изображение, лишенное даже налета облегченности, а напротив, серьезное, глубокое, с пониманием силы и изворотливости противника, — не только воссоздает перед нами атмосферу ожесточенной классовой борьбы уже далекого прошлого, но по-своему еще раз напоминает о тех опасностях, которые окружают страны социализма и на исходе XX века.

Не могу согласиться с теми критиками А. Патреева, которые полагают, что некоторые отрицательные герои его романа, «людишки мелкие и незначительные; большого интереса не представляют». Речь, в частности, идет об одном из центральных негативных персонажей «Инженеров» Макаре Макаровиче Подшибихине. Думается, что, не пожалев словесных красок на изображение Подшибихина, А. Патреев поступил дальновидно, ибо воссоздал в художественном образе столь опасное проявление общественного зла, которое имеет место в нашей жизни и сегодня. Кто же такой Макар Макарович Подшибихин? Да все тот же махровый мещанин, духовный брат Парани Подсосовой из «Глухой рамени», той самой Парани, которой «десять тысяч лет».

В контексте современной жизни Подшибихин прочитывается не столько как враг классовый, сколько нравственный, хотя, бесспорно, корни его морали — классовые и уходят в глубокую историю. Согласна, что А. Патреев допустил в описании этого зловещего персонажа некоторую утрировку, быть может, излишне обнажил его суть и тем самым как бы облегчил, так сказать, процесс его «узнавания». Но в принципиальных, родовых чертах явления, увиденных точно и бескомпромиссно, писатель не погрешил против истины. Вспомним поведение Подшибихина, его мерзкие и отвратительные поступки и черты — бессовестную ложь, клевету, угодничество, мстительность, беспардонную наглость, прямо-таки потрясающую мелочность, непременную их спутницу — пошлость, низменность интересов, абсолютную бездуховность, беспредельный эгоизм и коварное умение играть на слабых струнах человеческой натуры, — и мы убедимся, что перед нами чуть ли не классическое «мурло мещанина» — враг опасный и серьезный, тем более что какое-то время он ухитряется прикрывать свои античеловечные действия наскоро «склеенными» разглагольствованиями об общественном благе. Впрочем, демагогия — один из обязательных признаков и даже «принципев» воинствующего обывателя.

Послушаем, как характеризуют Подшибихина его «враги» и «друзья» — с одинаковой степенью объективности, между прочим, что также говорит о многом, ибо «друзья» используют в нем именно те качества, с которыми вступают в борьбу «враги». «Опасное существо», «вездесущий», «вертлявый пес с оловянными глазами», необычайно «подвижен в подлостях», обладает «удивительной сопротивляемостью» и «хватательным инстинктом». И это еще далеко не все эпитеты, которыми «награжден» Подшибихин в романе, «награжден», конечно, во имя того, что мы, читатели, сумели узнать и разгадать подобных ему людей и в реальной действительности. Казалось бы, с этим персонажем, воплощением зла мещанства, все ясно и просто: Подшибихин разгадан, маска снимается с него довольно легко. Но — рано, еще ох как рано бить в литавры. Житейский и социальный опыт учит нас, что, оставаясь по сути самим собой, мещанство поистине безгранично в формах мимикрии и «удивительной сопротивляемости». Подшибихин и Параня Подсосова — лишь самые низменные, самые неумные варианты проявления обывательской психологии, но существуют и иные, более изощренные и закамуфлированные и не столь легко угадываемые, а потому еще более опасные модификации мещанской морали (вернее, аморальности).

Но антимещанский пафос романа «Инженеры» не исчерпывается созданием образа Подшибихина: негативному началу жизни, а точнее, извращению нормальной жизни, Патреев противопоставляет начало позитивное, творческое, созидательное — так проблема борьбы с мещанской психологией и моралью вступает во взаимодействие с проблемой социалистического гуманизма. «Мещанин, — говорит Борис Дынников, — всегда играет на понижении цены человека. Он хочет всеми средствами доказать, что все подобны ему». Эта верная, глубокая мысль не устарела до сих пор. Всегда, когда речь идет о «понижении цены человека», об умалении его достоинства, о попытках поднять на щит теневые стороны души человеческой и о стремлении закрыть глаза на духовную красоту и душевную щедрость, мы должны знать, что это ведет наступление на нашу жизнь мещанство.