Анна Лупан - Обрести себя

— Кто собирает деньги? — спросил он у Ефимаша, рыжего коренастого парня, одного из главарей у парней и девушек на танцах.

Ефимаш в это время как раз отдавал распоряжение оркестру — закончить булгэряску и сыграть марш. Это самая главная церемония в молдавском хороводе — под марш кавалеры приводят на круг своих дам. Невдалеке, на перекрестке дорог, вот уже минут десять ожидали полагающихся им почестей несколько девушек с нижней окраины, которых держали под ручку приятели Ефимаша.

— Обожди, некогда, видишь, как занят, — отмахнулся от Микандру Ефимаш.

Через несколько минут он вернулся к Микандру — важный, ушедший в заботы.

— Ну, что тебе?

— Кто собирает деньги? — повторил Микандру.

— Я.

— Меня принимаете?

Ефимаш почесал затылок, застыл в глубоком раздумье, будто решая задачу по меньшей мере с двенадцатью неизвестными. Потом поинтересовался:

— Задаток уже дал?

— Нет.

— Надо было сначала внести задаток.

— Я же не знал, какой порядок, а то бы внес. Мне не жалко.

— Ха, другие знают, а он нет.

— Я же в первый раз.

— А-а-а.

Ефимаш почесал левый висок в знак того, что находится в большом затруднении. Наконец он вымолвил:

— Знаешь что, я сам ничего не могу решить. Пойду посоветуюсь с Корнелом Алелий.

Тот был лишь немного старше Микандру, но уже несколько лет ходил в хоровод и среди ребят пользовался большим авторитетом. До последнего времени Корнел Алелий работал комбайнером, и его уважала вся деревня. Но недавно он такое выкинул, что деревня ахнула: среди бела дня на комбайне, оставив поле, на полной скорости ворвался в деревню и устроил скандал возле сельского медпункта. Повар, который привез комбайнерам обед, шепнул ему на ухо, что, пока он тут убирает хлеб, фельдшерица Стэнкуца Доробанц заводит шашни с районным врачом Владом Суфлецем. Повар божился, что лично видел, как они вдвоем купались в реке, брызгались водой. А Корнел вот уже около года гулял со Стэнкуцей, и все знали, что у них любовь. Вся деревня собралась тогда возле медпункта. Стэнкуца, напуганная до смерти, закрылась на крючок. Корнел разъярился, как раненый лев. Бросив комбайн у ворот, он пытался вырвать дверь, потом ринулся к зарешеченным казенным окнам медпункта, сорвал решетку и согнул ее. Счастье, что люди утихомирили, а то не миновать бы беды: все бы разорил тут, добираясь до своей неверной невесты, — такой был лютый. Просто потерял рассудок из-за неверности Стэнкуцы. За это дельце комсомольцы дали ему выговор и отстранили от работы на комбайне: техника есть техника, ее нельзя доверять человеку, который не умеет владеть собой. Теперь Корнел трудится в ремонтной мастерской. Поумнел и с нетерпением ждет, когда его возьмут в армию.

Ефимаш отвел Корнела в сторонку, и они стали шептаться. Видно, не так-то просто было решить судьбу Микандру. Спустя немного к ним присоединилось еще несколько ребят. Оставленные без присмотра музыканты кое-как играли надоевший вальс. Девушки, видя, что их не приглашают парни, стали танцевать друг с другом. Микандру не спускал с парней глаз. Кончился один танец, затем другой. Наконец Корнел жестом подозвал его.

— Сколько денег, говоришь, у тебя?

— Пять рублей.

— Пять — многовато. Мы собираем по три. Ну, а ты не внес задаток — так возьмем четыре. Рубль на магарыч. Согласен?

— Я же сказал, есть пять рублей.

— А ты спрячь пока свой рубль. Может, еще понадобится: дать музыкантам или еще для чего. Пусть лежит у тебя, он же есть не просит.

— Не просит, — согласился Микандру.

— Еще одно, — вмешался Ефимаш. — Танцевать умеешь?

— Умею. Вальс, танго, булгэряску.

— Хорошо. А приглашать девушек научился?

— Поклонюсь ей и…

— Я лично никогда не кланяюсь, — подчеркнул Ефимаш с превосходством. — Подхожу, беру за руку и прямо заявляю: «Давай разомнемся».

— А я раскланиваюсь, — сказал Корнел. — Конечно, сдержанно, чтобы не очень заметно было.

Тут вмешался еще один парень:

— Раскланиваться — это твое дело. Так заведено, конечно, с давних времен. А вообще-то женщины сами понимают, что мужчина есть мужчина — кланяйся не кланяйся.

— Это твое личное дело, — оборвал спор Ефимаш. — Хочешь так, хочешь иначе.

— Слушай еще одно, — остановил он Микандру, когда, казалось, уже все выяснено. — Девушек надо приглашать моложе себя, понял?

— Что я им — в зубы буду заглядывать? — не выдержал Микандру.

Уж слишком затянулась эта торговля и инструктаж — терпение у него лопнуло. Корнелу понравилась его вспышка, он хлопнул Микандру по плечу:

— Молодчина, сразу видно, что мать подперчила твой язык! Честное слово. Иди сюда, я тебя представлю одной.

Корнел взял его за руку и, как ребенка, повел к Варваре Беженару, своей дальней родственнице, как говорится, седьмой воде на киселе. Варвара стояла в сторонке, ее никто не приглашал. Корнел шепнул ей:

— Потанцуй с этим парнем.

Варвара выше Микандру на два вершка, у нее маленькая голова на тонкой, как флуер [12] Молдавский музыкальный инструмент, похожий на свирель. , шее. Она покривилась от этого предложения. Однако спорить с Корнелом не посмела и промолчала.

Хоровод понемногу оживлялся, с разных концов деревни подходили кучками парни и девушки. Музыкантам приходилось играть марш за маршем, мелодию за мелодией назло немилосердно палящему солнцу. Над танцующими клубилась легкая пыль. Они стучали по земле всеми гвоздиками подметок. Груди девушек подпрыгивали под шелком или капроном блузок, цветы из волос падали в пыль, и никто не нагибался за ними. Раздался и круг зрителей. Краем глаза Микандру посмотрел в сторону своей напарницы. Она стояла неподвижная, как цапля, и смотрела куда-то отсутствующим взглядом. Микандру она не понравилась, но что делать — очень уж он был неопытен в хороводе, чтобы выбирать. Он вежливо, как полагается, пригласил ее. Варвара прыснула сухим смешком, будто несмазанное колесо скрипнуло, отвернула голову, не двинулась с места. И дураку ясно — отказала. Оторопев, он даже не догадался скрыться в толпе и стоял возле нее, по народной поговорке, как дурак в отрубях. Он честно расплатился с музыкантами и имел полное право вывести ее под марш из хоровода за такую строптивость и отправить домой. Не хочешь танцевать с тем, кто приглашает, сиди у матери на печке. Но скандалить Микандру не хотелось.

— Почему не танцуешь? — спросил Корнел, который в это время кружился со своей напарницей напротив них.

— Не хочет, — пожаловался Микандру.

— Чего же рот раззявил? Бери другую. Что их, мало, что ли?

Совет, конечно, хороший. Но как подойти к другой, если даже Варвара ломается. То, что она не из первоклассных дам, видно за версту. Иначе бы не торчала в стороне одиноко, как ворона на колу. В отчаянии он пробежался взглядом по лицам незанятых девушек, прикидывая, какую бы выбрать. Их и в самом деле было достаточно, даже больше, чем надо. Многие девчата танцевали друг с другом, и много их оставалось еще за хороводом. Оценив взглядом несколько девушек, с которыми он хотел бы танцевать, Микандру все же никак не мог решиться. В особенности приглянулась одна, повязанная красной косынкой. «Как только музыканты заиграют вальс — пойду и приглашу ее, — сказал себе Микандру. — Если и эта надует губы, потребую назад деньги».