Василий Кондрашов - Небо выбирает нас

Петька прислонился боком к подсыхающей стене склада и стал украдкой наблюдать за работой грузчика. Ему нравилось смотреть, как многопудовые мешки с сахаром легко взлетали на спину дяди Феди, словно невесомые пуховики.

«Силен!» — восхищенно подумал Петька.

— Эхма, разогнись, спина! — заметив Петьку и словно любуясь своей работой, воскликнул дядя Федя. — Помогай, заработок поделим.

— Мне бы пару ломов, дядь Федь.

— Чего-о? Ломо-ов?

— Ну да, ломов, — повторил Петька. — Лед колоть.

Погорелов отряхнул руки, разбудил весовщика, сказав, что придет минут через двадцать, и снова обратился к Петьке:

— Что ж отец, не мог ломами запастись? Такое-то хозяйство.

— Был один — затерялся, — соврал Петька и пошел вслед за Погореловым к наспех слепленной пристройке у соседнего склада.

Получив ломы, он с некоторой нерешительностью взглянул на Погорелова, потер нос и сказал:

— Дядь Федь…

— Опять чего-то?

— Мне бы рублей пять, дядь Федь…

— Ишь ты, пять рублей. А как отдавать будешь?

— Папан на кино часто дает. Сэкономлю.

— Экономный какой. Смотри не напейся.

— Что ты, дядь Федь! На табачок пойдет, — сказал Петька, торопливо пряча пятерку в карман.

Он еще не знал, как потратит ее, но пятерка лежала в кармане, и от этого как бы прибавлялось самостоятельности: можно сходить на танцы, угостить знакомую девчонку мороженым и пополнить запас табака. Кстати, но забыть зайти в магазин за леденцами для пацанов.

С кульком леденцов Петька заторопился к пруду; четвероклашки были уже давно там и заждались его. Неожиданно повстречалась Любка Новоскольцева. Синеглазая, веселая, как всегда, она стояла перед ним, облизывая кончиком языка капризные губы.

— Петя? — с некоторым удивлением встретила она его. — Почему ты с ломами? На работу устроился?

— Да так, — неопределенно ответил он и поинтересовался: — Что-то я деда Авдея не вижу. Не болеет?

— К дяде в город уехал. На неделю.

— А ты чего такая… — Петька долго подыскивал нужное слово, — расфранченная?

— К Сергею иду. Потом в город поедем. В театр.

— Нашли куда, — презрительно усмехнулся Петька. — А я вечером на хоккей поеду. Это тебе не фифочек разодетых смотреть.

— Не пойму я тебя, Петь… — Любка заправила выбившийся локон под шерстяную спортивную шапочку. — Всегда один и один. Скучно быть одному, правда?

— А ты о моем настроении не беспокойся. Оно у меня как небо: то ясное, то в облаках. Переменчивое, в общем, — усмехнулся Петька и поставил ломы торчком в снег.

— Ты все шутишь.

— А чего ж не шутить? Время есть. Это у вас все — шнеллер да шнеллер. А я сам себе указка.

— Тебе, конечно, хорошо шутить. Ты в школу не ходишь — уроки не учить. А тут каждый день графики замучили.

— Ха! — тряхнул Петька вихрастым чубом. — Что же ты тогда не бросишь школу, как я? Так сказать, не возьмешь продленные каникулы для поправки здоровья? Мама не велит?

Любка молчала, поглядывая то на свои лаковые сапожки, то на Петьку, потом вдруг резко ответила:

— Дурак ты, Петька! — И сама испугалась: такого оскорбления Петька ни от кого не потерпит, даже от самой красивой девчонки класса.

Но Петька только презрительно ухмыльнулся.

— Во-во! Петька — дурак! А Любка умная, она в институт метит, и дед Авдей носит ей воду мыть красивые ножки. А ну катись, кукла, пока нос не выдернул! — И Петька, надвинувшись грудью на Любку, захлебнулся от душившей его ярости.

Со страхом глядя в злые Петькины глаза, Новоскольцева попятилась, повернулась и побежала. Уже с безопасного расстояния она крикнула:

— Хулиган! Тебя скоро в тюрьму посадят!

Петька не сдвинулся с места, он лишь плюнул под ноги и направился на окраину поселка, к пруду. Уже издалека он заметил суетившихся на льду ребятишек. Когда подошел ближе, они с криками «ура!» устремились к нему и наперебой стали рассказывать, где пробили лунки и какой толщины лед.

— Сколько лунок пробили? — спросил Петька.

— Пять. Через три метра, как ты и говорил.

— Гожо, — похвалил Петька и быстрым шагом пошел на середину пруда мимо горок свежеколотого льда; рядом с ним гурьбой бежали ребятишки. Петька обследовал каждую лунку и снова похвалил: — Гожо. Еще штук пятьдесят продырявим — хорош. Осилим?

— Оси-лим! — дружным хором ответили ему.

— А где ваш командир? — поинтересовался Петька.

— Колька за плотиной. Проволоку ищет, трубу прочищать.

— Хорошо. Ты будешь его заместителем. Значит, у нас три лома. Получается на каждый лом по четыре носа. Соображаешь?

— Так точно, соображаю! — И рука мальчишки ткнулась ладонью в шапку.

— Действуй! А я пойду намечу, где лунки бить…

Петька вынул из кармана перочинный нож и, отсчитывая шагами расстояние, стал чертить на льду круги. К одному из них уже прибежало четверо ребятишек, и самый проворный принялся долбить ломом лед, а остальные за его спиной нетерпеливо ждали своей очереди.

Пока Петька размечал лунки, кто-то из пацанов услужливо принес стул и поставил возле лунки. Командир Колька приволок из-за плотины проволоку, очень длинную и погнутую, которую тут же, возле Петьки, стал выпрямлять о коленку и заталкивать в трубу. Лед на пруду гудел от стука ломов. Разгоряченные работой ребятишки поснимали пальто и варежки, лед из лунок выгребали голыми руками. Прочистив трубу, Колька по распоряжению Петьки отнес в каждую группу по горсти леденцов, быстро вернулся и устроился на собственной шапке возле Петьки. Тот сидел на стуле, следил за работающими и курил свою знаменитую трубку. Вначале он думал отослать Кольку в какую-нибудь группу, но, поразмыслив, оставил возле себя. Он понимал, что все это игра, но очень уж интересно было почувствовать себя полководцем.

Через некоторое время стали подходить командиры групп, потные и счастливые; они с радостными глазами докладывали о выполнении задания, плотно сгрудившись вокруг Петьки. Тот встал, с торжественным видом вручил Кольке, как обещал, трубу и, посоветовав, чтобы начинал с первой лунки, снова уселся на стул. Ребятишки дружно подцепили трубу и затолкали одним концом в прорубь. Другой конец крепко держал Колька.

— Отходи! — приказал он и, подождав, пока все немного отодвинутся от проруби, начал дуть в трубу, кося глазами на поверхность воды — не покажутся ли пузыри. Они обязательно должны были появиться, потому что Петька предусмотрительно насверлил почти до половины трубы на ее стенках небольшие дырочки.

— Ура-а-а! Пошли-и! — ликующе закричали ребята, заметив, как запузырилась вода.

— Дуй в следующую, — приказал Петька. — Да чтоб пузырей побольше. Бельмекаешь?

Петька уже не замечал суетившихся ребятишек, казалось, что ему нет до них никакого дела, его больше заинтересовал приближающийся к ним незнакомый мужчина. Как бы кто из мальчишек не оказался его сыном, тогда от скандала не открутишься. А посмотришь — с виду добряк добряком. Видал он таких добрячков!