Василий Кондрашов - Небо выбирает нас

— Не суетись. Человек размышляет!

Петька оробело встал и повернулся в сторону говорившего. Он едва снова не сел от неожиданности, когда увидел перед собой старшего мастера, того самого, который встретился ему в отделе кадров и был свидетелем его провала с «устройством» на работу. Уж этому не соврешь, не скажешь, что из другого цеха или из профтехучилища, как подумал электромонтажник. От мысли, что невозможно выкрутиться, Петька испугался. Надо же! На таком большом заводе — и нос к носу столкнуться! Сейчас или сам побежит к телефону охрану звать, или кого пошлет. И прямиком в милицию… Ну и попался!..

Но, к удивлению Петьки, старший мастер будто и не хотел признавать в нем знакомого, а смотрел на поднимавшегося электромонтажника.

— Ну что? Опять голова болит?

— Сами понимаете, — пробурчал тот, не глядя на старшего мастера.

— Перестаю понимать и прощать больше не буду.

— День рождения у друга…

— Какой по счету? Молчишь… Ну вот что, возьми у табельщицы пропуск и иди домой. А завтра всем участком твою голову лечить будем.

Электромонтажник удрученно опустил голову и стал убирать со стола, а старший мастер снова взялся осматривать изготовленную Петькой плату: подергал за проводки, испытывая на прочность пайку, сличил монтаж деталей со схемой и только потом взглянул на Петьку.

— Жарко?

— Ничего. Терпимо…

— А чего терпеть, когда пальто можно снять.

— Я не дома! — И подумал: «Не узнает, что ли?»

— Это ты правильно заметил — не дома. Вы знакомы? — кивнул старший мастер на электромонтажника, который, не мешкая, поспешно ответил вместо Петьки:

— Он из профтехучилища. Интересуется…

— Мне известно, откуда он. Но это ни тебе, ни мне не дает права спать на работе.

— Паяльник один, а он попробовать просил…

— Иди отдыхай! Иди! С тобой завтра.

Электромонтажник, убрав инструмент и детали, кроме платы, которую держал мастер, с упреком посмотрел на Петьку: что ж ты, мол, «профик», не предупредил меня, — и поплелся переодеваться.

— Та-а-ак, — с любопытством разглядывая Петьку, нараспев произнес старший мастер. — Твоя работа? — и указал глазами на плату.

— Моя… И еще три штуки, — нехотя ответил Петька, думая, что напаял неправильно и его плохую работу припишут электромонтажнику. А он не такой уж и плохой парень, как думает о нем этот старший мастер. Подумаешь, голова по понедельникам болит! У папана раза по три в неделю раскалывается, и еще не слышно было, чтобы где-то разбирали его.

— Хм! И еще три штуки, — повторил старший мастер. — Говоришь, шестнадцать тебе?

И Петька понял, что надежды его напрасны и он давно разоблачен.

«А что же он не спрашивает, как я сюда попал?»

— И в школе, значит, учиться не хочешь?

— Не хочу…

«И за охраной не торопится…»

— Когда у тебя последний урок был?

— В прошлом году…

«Далась ему моя школа! Сейчас начнет о пользе грамотности. Шут с ним, лишь бы не про охрану».

— Ну что ж, — после некоторого раздумья сказал старший мастер. — Не хочешь учиться — не надо. Чего заставлять насильно людей заниматься докучливым делом? Душа должна быть свободной. Так ведь? — «Скажи ему, без школы нельзя, — рассуждал старший мастер, — ежом закроется. Вон как смотрит! Чуть не по нему — вспорхнет, и прощай. А из него человека делать надо». — А спаял ты здорово. Молодец!

— Шутите?

— Зачем же.

— Это пустяки, — наконец поверив в свою работу, самодовольно улыбнулся Петька. — Я и не то паял. Вот дома я одну штуку делаю — закачаешься! А у вас не найдется проволочного сопротивления?

— На сколько?

— На сто двадцать ом?

— Можно найти. — Старший мастер присел на стул, на котором только что сидел Петька, и положил плату на стол. — Но сейчас мне, откровенно говоря, некогда: конец смены, график нужно подбить. А завтра найду, честное слово, найду.

— Завтра поздно, — с заметным разочарованием вздохнул Петька, вспомнив, где находится. И горько усмехнулся, как бы напоминая старшему мастеру о своем незавидном положении на заводе: — Сами понимаете…

— Не расстраивайся. Я тебя выведу — никто не узнает, — заговорщически подмигнул старший мастер. — Сам таким шустряком был.

— Так уж и выведете, — засомневался Петька.

— Выведу, выведу, — снова пообещал старший мастер и спросил: — А паять не надоело?

— Скажете тоже…

— Тогда приходи завтра.

— А кто меня пропустит? Из кадров этот… килька тощая, не хочет даже говорить о работе. Я только узнать пришел, а он уже…

— А ты приходи. К восьми часам приходи, к проходной. Я тебя так проведу — и килька не узнает.

— Гожо.

— Но учти. У меня, как видишь, со временем не густо и с порядком строго, — намекнул старший мастер на случай с электромонтажником. — Без десяти чтобы как штык, и полтинник на обед. Гожо?

— Гожо.

— Пойдем, я тебе схемку дам. До конца смены посидишь, почитаешь ее, а потом вместе домой пойдем. Не возражаешь? Если кто подойдет к тебе и начнет спрашивать, кто ты и откуда, скажешь: выполняю задание Николая Петровича Кулькова. Мое, значит, задание. Понял? — сказал старший мастер и передал электрическую схему Петьке, поглядев на него грустными, чуть усталыми глазами.

Не таким ли и он был лет одиннадцать-двенадцать назад? Всего лишь и разницы — ростом повыше да плечами поуже. Побродил же тогда, погулял с ватажкой сверстников по городским улицам — вспомнить стыдно. Отнятые у девчонок сумочки, кутежи по глухим подъездам, картежная лихорадка до утра, а потом неутешные слезы матери и ранняя смерть отца от инфаркта — все памятью накрепко впитано и порой такой болью отзывается — от себя деться некуда. Столько уж лет прошло, а не знаешь, какой мерой добра с людьми расплачиваться. Страшно подумать, куда бы могла завести его гулевая «свободная» жизнь, не появись однажды в их компании парень блатного пошиба, в какой-то пустяковой ссоре уложивший на асфальт одним ударом кулака запальчивого главаря. А через некоторое время, когда уже стал «своим» парнем, он подбил их пойти колымнуть на разгрузке железнодорожных составов, чтобы заиметь свой законный рубль. Потом каким-то образом и на завод умудрился провести, и не через забор, а через проходную. Целый день они со стариком мастером по цехам ходили, а в обеденный перерыв вместе с рабочими в заводской столовке щи с кашей уминали. Вкусными же они тогда показались! Сильно поредела их компания после этого случая, многие на заводе остались. А парень тот вдруг исчез. Лишь однажды он встретился на улице в милицейской форме. Остановились, улыбнулись понятливо, крепко, по-мужски обнялись, конечно, поговорили и расстались. Вот ведь как получилось! Из одного стакана водку с ним пили, в карты резались, а он милиционером оказался! Узнай они в свое время об этом — и лежать парню в госпитале…