Анатолий Баюканский - Восьмой день недели

Радин улыбнулся. «Очередная хохма Бруно. Бесплатные ласты на пляже для работников завода, сливки для великанов. Да и «Пульсар», наверное, розыгрыш. Хотя… к Пименову обращался парень. Когда же я соберусь потолковать с Бруно пообстоятельней?» Допивая компот, Радин вспомнил эпизод из книжки «Алиса в стране чудес». Алиса и королева бросились бежать. Самое удивительное было то, что деревья, как следовало ожидать, не бежали им навстречу. «Что это? — спросила Алиса. — Мы так и остались под этим деревом. Неужели мы не стронулись с места?» — «Ну, конечно, — ответила королева. — А ты чего хотела?» — «У нас, — сказала Алиса, — когда бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место». — «Какая отсталая страна! — сказала королева. — Ну, а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте. А если хочешь попасть в другое место, тогда нужно, по крайней мере, бежать вдвое быстрее». Радин часто вспоминал в Старососненске эту сказочку. Да, бежать вдвое быстрее, иначе нельзя…

Спускаясь в цех, Радин почувствовал острый запах жженого металла. Со стороны третьего конвертора валил белый, едкий дым. Радин, прыгая через три ступени, проскочил лестницу, побежал к печи. Сталевары, наклонив конвертор, сливали металл куда-то под пол, в проем. Хотел кинуться к ним, схватить за руки: за каждую тонну бьемся, а тут…

— Бруно! — Радин сорвал голос. Никто не услышал. Тугой гул сливаемого металла, ворохи искр, жерло конвертора прямо против его лица. Обдало жаром. Будто ударили горячим по глазам. Кто-то больно толкнул Радина, и он отлетел к железной стене рапортной.

— Куда под огонь? — услышал над головой голос Бруно. Радин хотел спросить, что происходит, — не успел. Бруно, сдвинул на глаза синие очки, кинулся к печи.

Радин не сразу сообразил, почему попал под огонь. Технология плавки, в общем-то, не сложна. Конвертор стоит посредине, площадки. Спереди и сзади — железнодорожные рельсы. Сама печь закреплена на огромном вращающемся стержне, изобретенном Генри Бессемером. Конвертор можно наклонять и в одну и в другую сторону. С лицевой стороны по рельсам подходит к печи чугуновоз. Сюда же подается и металлический лом. Ссыпают шихту в горловину конвертора, а на нее заливают жидкий чугун. Затем конвертор выпрямляют и по фурмам — десятиметровым трубам — пускают в сталеплавильную печь огонь кислородных струй, выжигая из будущего металла вредные примеси. После продувки конвертор наклоняют в другую сторону и сливают готовый металл в ковши.

Сейчас все было наоборот. Позади конвертора уже стоял доверху наполненный металлом ковш. Его цеплял стальными стропами кран, чтобы унести на разливку. А впереди, там, где был Радин, сливали остатки плавки в ржавую изложницу, притащенную ребятами с какой-то свалки. Сначала показалось: сталь льется прямо на землю.

— Хо-рош! — усиленный громкоговорителем голос Бруно прозвучал над головой Радина. — Готовь известь! Подину подправим! — Сбросив с плеч куртку, остановился возле начальника цеха. — Извините, Анатолий Тимофеевич.

— Что здесь происходит?

— Разве не видите?

— Откуда изложница? И вообще… кто приказал?

— Так у нас разговор не получится. Не то начало. — Бруно смело смотрел в лицо Радина, и, наверное, это доставляло ему удовольствие.

— Бруно, это вам не сливки для великанов выписывать, — произнес Радин.

— А что сделаешь? Остаток вышел… Как в русской пословице: коза пропала — восемь было, десять стало.

— Откуда металл?

— Египетская царица послала. — Видя, что Радин не склонен шутить, Бруно наклонился к переговорной колонке. — Костя, спустись по трапу. Прихвати судовые документы.

Радин через силу улыбнулся. Работают играя или играючи работают. Увидел нарисованные мелом на черной стене пультовой слово «Дангара», две пальмы и море волнышками.

— Там живет девушка с прической египетской царицы, — ухмыльнулся широкоскулый парень, которого Радин видел в столовой.

— Кто же так рисует! — Радин взял мелок и несколькими штрихами удлинил волны, пририсовал хлябь, бамбуковый вигвам, человечков с копьями.

— Как с натуры!

Из-под бетонной плиты, где все еще стояла изложница с ржавыми колесами, валил белесый пар, разъедал глаза. Радин отошел в сторону, ребята настороженно поглядывали на него. Со дня пуска цеха он и сам не находит себе места, думает, как увеличить вес садки, повысить скорость плавки. Оказывается, не только он голову ломает… Может, парни дельную мысль подкинут?

Рыжий Костя спустился на площадку, улыбнулся Радину, как старому знакомому.

— Попрошу паспорта последних плавок!

Радин внимательно просматривал колонки цифр, вынул из бокового кармана блокнот, прислонился к теплой стене, сделал беглые расчеты плавки. Все верно. Пересчитал снова. Выходило, что вместо ста десяти тонн бригада варила по сто двенадцать — сто пятнадцать тонн.

Еще раз внимательнейшим образом просмотрел раскладку материалов. Как умело Бруно применял присадку, чтобы придать стали новые качества. Когда-то Радин увлекся изучением добавок, присадок, как говорят сталевары. У железа есть замечательное свойство. Освобождаясь в огне от всего ненужного, вредного, оно легко соединяется с помощью того же огня с веществами, для него полезными. Этой особенностью и воспользовались сталевары, соединяя железо с редкими металлами. Оказалось, мастера знают рецепты изготовления почти пятисот марок стали. Интересно, сколько рецептов знает Бруно? Радин так увлекся, что не заметил, как ребята ушли к печи. Наверное, это было к лучшему, странно выглядел он со стороны: шевелит губами, пишет что-то, сидя на стальном обрубке. Бруно-то, Бруно! Не признает штампов. Каждую плавку ведет по оптимальным условиям, продувку — на предельном тепловом и технологическом режиме. Двух одинаковых плавок у него не бывает.

— И вас прельстила Дангара?

Радин обернулся и увидел Надежду.

— Здравствуйте, Надя! Дангара, Дангара, ну, совсем как Ангара!

— Сказочная страна, олицетворяющая полное совершенство человеческого разума, так, кажется, представляют ее создатели. А между прочим, Бруно подсчитал: у старшего сталевара умственный труд занимает примерно семьдесят процентов рабочего времени.

— Неужели? — удивился Радин.

— А вот и мы! — Бруно за руку поздоровался с Надеждой, что-то шепнул ей на ухо, отчего лицо ее оживилось. — Анатолий Тимофеевич, хочу предупредить: завтра такой тарарам устрою — взвоете! Весь лишний металл ровненько разолью по площадке, за месяц «козла» из цеха не уберете.

— Он не шутит, — Надежда поправила на затылке большой черепаховый гребень, с улыбкой посмотрела на Радина, — дайте этому одержимому большой ковш.