Владимир Глушаков - Цветение калины

— Так тут и понятно — животный страх напал на человека, — слегка взбудораженный рассказом, будто речь шла вовсе не о нем, мудро вставил хозяин, и женщины согласно кивнули.

— Да-а. Вот так у нас, баб, получается… — с невеселой улыбкой продолжала Тамара. — Как бежал Бахер — все видели, еще и прибавили потом к увиденному три раза по стольку, а вот выручить человека из беды умишко короток: мечутся вокруг колодца, ойкают, причитают… К счастью, Микола наш дома обедал, он раньше Бахера сорвался с трактора. Выскочил с ложкой на бабий вой, ухватился за цепь — и вниз. Да, молодец, не стал дожидаться, пока их вытащат — сделал братику искусственное дыхание, потому как нахлебался тот воды и уже глаза под лоб закатил. Потом вытащили их. Считай, на этом бы и вся история, да только наш Микола дохлебал щи и вышел на двор (машина от калитки просигналила), как вдруг слышим с мамой дикий хохот и ругань во дворе. Выскакиваем и такую картину наблюдаем: Микола — руки в боки, стоит от крылечка шагах в пяти и наблюдает, уже молча, как младший братец, у которого еще не обсохли вихры, с остервенением лупит молотком по боевому винтовочному патрону! Откуда он его приволок?.. Сделал было Микола шаг к порожку, хотел, не знаю, что уж он хотел сделать с тобой! — но плюнул, махнул рукой и бегом за калитку…

Кукушка, распахнув клювиком круглую дверцу настенных часов, прокуковала одиннадцать раз.

— Пора мне, — подхватилась Тамара. — Заболталась у вас совсем! Поить и кормить так вкусно меня, Розка, впредь не надо. А ты, братик, не обижайся, ладно?

— Не на кого обижаться, кроме как на себя. Мне, поверишь ли, самому под конец стало интересно… Вроде что-то похожее и было со мной, а вот так, как ты рассказала, этих подробностей уже не помню.

— О, я еще не все рассказала — на все у тебя вишневки сладкой не хватит, придется идти работать по совместительству! — рассмеялась Тамара, прикрывая рот ладонью, другой — вытирая под глазами. — Ничего, Розка. Зато из этих, которые перебесятся в молодости, добротные мужики получаются. Надежные. Правда?

— Да пока не жалуюсь, — по-кошачьи потерлась о плечо мужа Розалина Юрьевна.

— Молодцы, — похвалила их Тамара, как школьников. — Так и продолжайте.

— Да, — помог ей надеть пальто Иван, — насчет Сергея не сомневайся — тут, мне кажется, неясностей быть не может. У него, кстати, техникум за плечами — можно хоть завтра мастером оформить, если пожелает. Жить на первое время есть где, так? А дальше что-нибудь придумаем.

— Жаль, я вам новые афоризмы не успела почитать, — попробовала перевести разговор хозяйка, но никто, похоже, и не думал об этом сожалеть.

— Спасибо, братик. Я на тебя надеюсь. Отец о тебе спрашивал в письме: когда дома покажешься?

— Ну как там батька? Змага́ется помалу со старухами?.. — Иван придал лицу озабоченное выражение.

— Да уж год, как не бригадирствует. Сергея вот думали на его место, а тут такое случилось… Ничего, живут, как жили. Пока держатся за корову, двух кабанов оставили на лето, от соток не отказываются. Я даже поругалась с ними в последний раз, когда картошку ездила копать: до каких пор, говорю, будете ломить? Для кого последнее здоровье кладете? Кивают, на словах вроде согласны, а посидеть без дела минуты не могут… Все. Помчалась на остановку, а то опоздаю. Сережа, договорились? Утром Игорька — в садик, сам иди домой.

— Командует сестра? — шутливо подмигнул Иван младшему, когда дверь за Тамарой закрылась. Посочувствовал: — Не повезло ей с этим вохровцем…

— Да что ж теперь толковать в пустой конец.

— Тоже верно. — Иван вздохнул. — Только на родню, скажу так, сестре тоже нечего обижаться, а то у нее нет-нет да и проскочит… Это в детстве я мог ее затащить на старую грушу, как собачонку, а теперь — извини! — каждый из нас нажил своего умишка, хочет жить без указки. Я уже ее не касаюсь — возьму себя. Знаю, обижаются домашние и в деревне, что редко заглядываю… Погоди, за это я себя не хвалю! Нет. Да дело-то в том, что дома я давно никому не нужен и раз в полгода. Картошка? Так ее и без меня выкопали. Пойми, я не потому, что картошка эта мне до фени или родителей неохота повидать… Просто я другой уже человек. Я — весь тут, на заводе, понятно? И страшно рад, что ты сюда приехал! То я один упирался по БРИЗу, понимаешь? До полусотни рацпредложений в год! А теперь нас будет двое — сила! Теперь нас хрена с два за так возьмешь, понятно?.. Дубровные еще себя покажут! — Разгоряченный беседой, Иван погрозил кому-то кулаком в темноту с балкона своей кооперативной четырехкомнатной квартиры.

Иван встретил брата у проходной.

— Ну что — надумал, в какой цех? — еще издали поинтересовался. — А может, мастером в механический?

Сергей пожал протянутую руку, уклончиво ответил:

— Да не гони ты коней — сами разгонятся.

— Ты ж не конь, — насмешливо хмыкнул Иван. — У тебя мозги по-другому устроены: думать и решать. Держи вот, — Он протянул Сергею листок с треугольной печатью.

— Что это?

— Разовый пропуск. Я уже по пути сюда позвонил куда надо. Везет же некоторым: на твой диплом механика мигает подходящая вакансия в ОРИЗТИ…

— А это что за зверь?

— Отдел рационализации, изобретательства и технической информации. Инженерская должность, понял? Оклад — 135 рэ. Не густо, зато и работенка, доложу тебе, не бей лежачего.

— Да какой из меня инженер? — раздосадованно произнес Сергей, убедившись, что Иван всерьез намерен сосватать его на завод.

— Мастером не захотел, в отделе ему, видишь ли, тоже не нравится… Ну иди учеником в механический! Там с руками и ногами оторвут!

— Ладно, не ори. Привык, видно, у себя на смене горлом брать. — Сергей скупо, примирительно улыбнулся. — Ну а чем я в твоем отделе буду заниматься?

— Да не у меня — у Юры Василевича. Он там начальник. Пойми ты наконец.

— Знакомый, что ли?

— Есть маленько. В институте на одном курсе шли. Тут практику проходили, сюда же распределились. Я в прессовом начинал и… продолжаю, как видишь, а его сперва двинули по общественной линии. Долго ходил в комсомольских секретарях, а когда обзавелся квартирой, вторым ребенком и залысиной через весь лоб, перевели начальником отдела. Теперь, наверное, жалеет, что потерял зря время.

— Это как понять — потерял? — пожал плечами Сергей.

— А так и понимай, что распределили-то его в экспериментальную лабораторию ТВЧ — тока высокой частоты, усекаешь? То есть начинал он в отличие от меня по научной части. Я — производственник, для меня святая святых слово «план», а для него это слово нуль без палочки, абстракция. В лаборатории эксперимент. Короче, заводская аристократия… А он сразу захотел отдельный кабинет с хорошенькой секретаршей — клюнул на предложение пойти поработать секретарем комитета комсомола, благо поднакоплен опыт был со студенческих лет.