Юрий Шевченко - Эворон

Ход мысли бригады понравился. «Гребенку» в целом одобрили, внесли несколько конструктивных добавлений и отправили на испытательный полигон — огороженный участок в углу механического цеха. Там на обрабатываемую деталь, пустотелый шпиндель, нанесли линии, обозначающие начало и конец резьбы — для сверки окончательного результата после применения новшества, закрепили «гребенку» в жестком блоке с резцом на многооперационном станке, ввели в командный блок перфоленту, ориентирующую агрегат на тысячу оборотов шпинделя в минуту.

На полигоне к этому времени собрались соседние бригадиры, технологи цеха, вместе с Кочетовкиным пришла Запрягаева.

— Посмотрим, посмотрим на ваш новый эксперимент, — сказала она Неверову. — Сплошные эксперименты: то музыка, то прически, то гребенки. Когда только работать будем?

— А ты не волнуйся, Людмила Парфеновна, — добродушно ответил один из инженеров. — Тебе за наши эксперименты ответственности нести не придется.

— Надеюсь, — серьезно ответила Запрягаева.

Неверов запустил станок. Мгновенно набрал большие обороты шпиндель, полетела в приемный бункер сизая стружка, из-под резца змейкой вспорхнул дымок горящей смазки. Не прошло и четырех минут, как щелкнуло реле автоматического отключения станка, и теплая деталь оказалась в руках у Сергея.

Она пошла из рук в руки. Замерили глубину резьбы, точность входа, чистоту отделки. Неверова и его станочников начали поздравлять. Все вокруг знали, что на обработку шпинделя отводилось два с половиной часа. Сергей ослабил зажимы, снял гребенку. Кочетовкин распорядился отправить готовую деталь на стенд и дать исчерпывающую оценку качества нарезки.

Запрягаева надела очки и тоже попросила на смотрины гребенку, повертела ее так и эдак.

— И все? — спросила она начальника цеха.

— Все, Людмила Парфеновна, все!

— Но это так просто! — сказала Запрягаева, все еще удивленно рассматривая выгнутую медную пластинку с рядами узких прорезей…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Повторные, а затем многократные испытания на полигоне подтвердили: предложенное бригадой новшество после доводки можно применять на всех участках цеха, выполняющих нарезку сложной резьбы на пустотелых шпинделях и других аналогичных деталях. Но при одном условии — при эксплуатации новых многооперационных станков с программным управлением, таких, как на испытательном полигоне и в бригаде Неверова.

Кочетовкину позвонил по селектору директор завода и попросил оформить рационализаторское предложение. На его основе будет изменена нормировка на выполнение резьб. Иван Семенович тут же вызвал Сережу:

— Готовь описание гребенки и все честь по чести.

Обстановка в цехе, как и рассчитывал Кочетовкин, изменилась. Новыми станками теперь заинтересовались все бригадиры. График выполнения сменных норм, вывешенный у входа в цех, был красноречив: в считанные дни бригада Неверова перебралась на первое место. Многооперационный обеспечивал нарезку в пределах четырех — четырех с половиной минут, включая время, необходимое на переналадку. Людмила Парфеновна Запрягаева сияла так, будто идея «гребенки» родилась в ее голове, носилась по заводу, тормошила Сергея.

— Не тяните, ребята, не тяните! Успех есть успех, надо пользоваться плодами. В БРИЗе по секрету выдали предварительную справку — вам светит солидное вознаграждение.

Батя тоже ежедневно напоминал — где предложение? Сережа отвечал — скоро принесем. Не рассказывать же Ивану Семеновичу, что в бригаде сразу после испытательного полигона бог знает что началось. Все из-за Валерки Каткова, всегда спокойного и покладистого парня. Думал Сережа, хорошо знает Валерку. Несколько лет вместе, и никогда ничего такого… Ну, молчун был, в Доме культуры пропадал, изредка домой ездил — в деревню Гремячье, возвращался в общежитие то с картошкой, то с салом деревенским — в общий котел.

Не начальник цеха, а Валерка Катков первым заговорил о рационализаторском предложении, когда о нем и мысли не было. «Гребенка» еще только проходила испытания, сомневались в бригаде — получилось ли, ребята смущенно привыкали к первым похвалам и вниманию, когда Катков отозвал Неверова в сторонку:

— Слышь, бригадир, будут предлагать, чтобы подали на рационализаторское, — отказывайся.

— Почему?

— Успеется.

Неверов не придал значения этим словам, но потом, по дороге домой, вспомнил и переспросил, что он имеет в виду. Катков пояснил: если месяц-другой потянуть время, поработать вот так — за четыре с небольшим минуты вместо двух с половиной часов по норме делать шпиндель — это во сколько раз можно план перевыполнить? То-то. На «москвичонка» соберем, не иначе.

Ребята прямо рты разинули. Ты что, Валерка? Какого «москвичонка»? Одного на всех?

— Каждому будет по экземпляру, если захотим, — пояснил Катков. — Меня умные люди в Гремячьем надоумили: вы изобрели, ваше и право… По полсотни норм за смену вполне сможем гнать…

— Ты серьезно? — спросил Сережа.

— А хоть бы и серьезно!

— Зачем тебе «москвич»? В деревню ездить?

— С вами, как с людьми, говоришь… Не хотите — не надо.

— Получится надувательство, — сказал Горошек. — Разве нет?

— Где надувательство, где? — Валерку никогда еще не видели взволнованным — даже покраснел. — По закону «гребенка» наша? Наша! Мы изобрели?

— Изобретатель, — сплюнул Греков.

— Ты сколько часов сегодня за станком стоял? — спросил Головков.

— Иди ты со своими вопросиками!

— Ну ответь.

— Восемь, как и ты. Дальше что?

— За что же — пятьдесят норм тебе записать? Устал больше в пятьдесят раз?

— Устал — не устал, это никого не колышет. По закону, пока нет новой нормировки…

Они долго шли молча. Возле общежития Неверов рассеянно кивнул ребятам, только Каткову сказал:

— Ты даешь…

Бате об этом не расскажешь, он ответит — а ты куда глядел, кулачка в бригаде пригрел? Как же все-таки получилось, что пригрел?

Утром в цехе он узнал, что Катков поздно вечером попросил коменданта общежития перевести его в другую комнату. Не стал расспрашивать ребят, что у них там было. Валерку переселили, пустая койка нашлась. Пустая койка не проблема.

Несколько дней бригада работала почти отчужденно, старались не глядеть друг на друга. Не выдержал Неверов — затрубил сбор. Собрались у него дома, Катков не пришел.

— Мое мнение — отнести «гребенку» к чертовой матери в БРИЗ. Не хочу я никаких рацпредложений, — сказал Греков.

— Согласен, — сказал Головков.

— Мотивы отказа? — спросил Неверов.

— У тебя почти высшее образование, — сказал Греков. — Ты и сформулируй…

— Ладно, — ответил Неверов. — Дадут мне по шее.

— За что? Хочешь, пойдем вместе.