Габиден Мустафин - Избранное. Романы

Погода сегодня безветренная. Пыль, поднятая землекопами, не тянется кверху, а быстро оседает, День ясный, но солнце греет слабо.

Мейрам шел по окраинам аулов, часто останавливался возле людей, роющих землянки, разговаривал. Теперь его знали здесь многие. Почти каждый в разговоре жаловался на какую-либо нехватку. Вот стоит группа рабочих, среди них — молодуха с белым лицом и блестящими карими глазами.

— Да будет удачен ваш труд, — сказал Мейрам, подойдя.

Молодуха с первых же слов обрушила на него упреки:

— Что это, кайным [56] Кайным — обращение казашки к мужчине, который моложе ее мужа. ? Неужели для нас даже соли не могут доставить? Куда девался этот тучный джигит? Он только словами нас покормил и скрылся!

Тучным джигитом она называла Махмета, который, открыв в Караганде несколько ларьков, уехал назад в район, Мейраму пришлось отвечать за Махмета.

— Очень трудно доставлять сюда товары. Тучный джигит, должно быть, налаживает перевозки.

— Нет, ходят другие слухи — будто он занят сватовством! — насмешливо сказала молодуха.

Эти слова заставили вздрогнуть Мейрама. А молодуха продолжала сыпать упреки.

— Все вы ссылаетесь, что нет железной дороги. А дорога уже пришла в Шокай. До Шокая рукой подать, Неужели оттуда так уж трудно доставить товары?

— Доставляем. Но большая нехватка в тягле.

— У половины здешнего населения есть лошади, волы. Если собрать народ, объяснить ему вразумительно, все поедут за небольшую плату. Неужели вы не видите — вон сколько пасется скота!..

Молодуха, как говорится, приперла Мейрама к стенке.

Ее муж оказался человеком другого склада.

— Хватит тебе! Дело новое, не сразу все доставишь, — уговаривал он жену.

Но молодуха и слушать не хотела, прикрикнула:

— Не закрывайте мне рот! Лучше здесь выскажу, что накипело, чем хныкать дома! Я скажу все. Где лес на постройку, который нам обещали? Чем сидеть там, в конторе, и на всякий вопрос отвечать «нет», лучше бы пошарили где-нибудь, поискали! Разве мы не стараемся работать?

— Будет все, все будет, — успокаивал бойкую молодуху Мейрам. — Вот подводы найдем…

— Я сама найду. На своей лошади привезу все, что нужно для постройки жилья. Дайте только бумажку, чтобы лес отпустили.

— Не только бумажку дадим, но и за провоз заплатим.

— Да если так, любой поедет.

Мейрам записал для памяти: «Подводы есть у населения. Поговорить со Щербаковым».

Обеспечить народ жильем на зиму оставалось самой главной заботой руководителей треста. Но не было свободного транспорта. Теперь, после разговора с молодухой, Мейраму казалось, что положение не столь уж безвыходное. Он поблагодарил женщину:

— Большое спасибо вам за совет. Можно узнать, как вас зовут?

— Зовут меня Балжан. Это тоже запиши.

Молодуха хоть и была сурова на словах, но глаза ее, обрамленные длинными черными ресницами, улыбались по-доброму. Казалось, взгляд ее говорил: «Ну как, припугнула я тебя?»

— Балжан правильно говорит, — поддержали рабочие. — Хозяева, у которых есть подводы, не только для себя привезут лес, а и безлошадным помогут, если, конечно, трест заплатит за провоз.

— Заплатит, — твердо пообещал Мейрам. — Трест ищет сейчас подводы по колхозам. Какой смысл ему отказываться от здешних подвод? Предложение ваше очень правильное. Скажите тем, у кого есть лошади, пусть собираются, Если телеги неисправны, можно починить в мастерских треста.

Послышались голоса:

— Вот это кстати! У меня на колесах шины ослабли.

Конечно, не все сознательно стремились помочь общему делу. Были люди, которые, пользуясь затруднениями на строительстве, старались из этих затруднений извлечь личную выгоду. Таких в Караганде насмешливо называли «арбакешами»: одну ногу они уже спустили в шахту, а другую все еще не могли вытащить из аула. Им выгодно было жить около неокрепшего производства. Здесь их скот не облагали сельскохозяйственным налогом, молоко они продавали по дорогой цене, лошадей гоняли в извоз. Наряду с другими они носили почетное звание рабочих. По мере того как производство вставало на ноги и их личный доход начинал уменьшаться, отдельные из этих «рабочих» откочевывали с новостройки.

«В сознании у них много копоти. Что же, постепенно очистим, перевоспитаем», — думал об этих людях Мейрам на обратном пути. По дороге он зашел на центральную водокачку.

Воду из шахты «Герберт» с помощью камерона уже выкачивали на поверхность. Но эта вода годилась только для скота, для стирки и для технических нужд строительства. Питьевую воду брали из колодцев. Нужда в воде теперь потеряла свою остроту. И все же Мейрам не раз замечал, что у водокачки у трех кранов толпилось много народу, подвод с бочками, скота. Многие лезли без очереди, стоял сильный шум.

Навстречу Мейраму вышел руководитель профсоюзной организации Жуманияз. Он был очень возбужден, кого-то крепко ругал.

— На что так рассердились? — спросил Мейрам.

— Не пойму: рабочие они или скотоводы? Целый день только и гоняют скот к водопою. А нам рабочие нужны.

— А рабочим нужен скот.

— Если им нужен скот, пусть сами для него ищут воду.

— Где они ее найдут?

— Пусть ищут, где хотят.

— Вы не правы, Жумеке, — урезонивал его Мейрам. — Для многих рабочих скот — большое подспорье. Мы далеко не всегда вовремя подвозим продовольствие. И благодаря скоту рабочие не испытывают большой нужды в питании. Скот нужно беречь. Было бы хорошо, если б позаботиться и о том, чтобы скот у них не отощал… Придется увеличить число кранов у водокачки, тогда и очередей у водопоя не будет.

Жуманияз был старым рабочим Экибастузских каменноугольных копей, по профессии крепильщик. В хозяйственных делах он отличался сноровкой и бережливостью. Когда шли мимо бараков, где жили инженеры и техники, Жуманияз опять закипятился.

— Щербаков спецовки рабочим задерживает. Если он и дальше так будет действовать, то придется ему напомнить, что у рабочих есть профсоюз, существуют законы о труде. Мы не можем терпеть таких нарушений.

Впрочем, и на этот раз Жуманияз горячился недолго, вскоре затих и ушел в шахту.

Мейрам пошел в трест. Здесь сидели Щербаков и председатель райисполкома Канабек.

— Кстати пришли, Мейрам Омарович, — встретил его Щербаков, — мы вас уже искали. Вот районная власть: редко у нас бывает, зато привозит богатые подарки.

— Так и должно быть — у старшего и размах широкий.

— Нет-нет, вы меня не возвеличивайте, хитрецы! — ответил Канабек и по своей привычке громко захохотал. — Это верно, мы редко к вам показываемся, но и на стороне не забываем о ваших нуждах. Еду из Акмолинска, был и в Алма-Ате. Сейчас и в округе, и в крае любой разговор начинается с Караганды. Округ уже направил к вам семь врачей и пять учителей. Это сверх пятисот работников разных профессий, которых выделяет край… Приняты экстренные меры к ускорению строительства железной дороги. Что еще надо?