Габиден Мустафин - Избранное. Романы

По пути на четвертую шахту заехали на строящуюся электростанцию.

Еще издали бросалась в глаза недостроенная краснокирпичная дымовая труба, окруженная лесами. Дальше виднелась тоже незаконченная и тоже в лесах широкая бетонная водонапорная башня. Суровая карагандинская зима приостановила большинство строительных работ. Но здание машинного отделения станции успели закончить до морозов. Мейрам и Аширбек вошли в здание. Ни живой души, тишина. Огромный маховик, толстые, в полный обхват, трубы, подготовленные к монтажу части машины — все обросло густым инеем. В холодном помещении мороз прохватывал сильнее, чем на открытом воздухе. Мейрам сказал с ехидной усмешкой:

— Начальник строительства Гительман, пожалуй, найдет оправдание и этому безобразию. А если бы помещение заранее отеплили, то сейчас продолжались бы внутренние работы.

— Может быть, послать за Гительманом?

— К чему? Что он сейчас может сделать? Поедем дальше. Отсюда до четвертой шахты недалеко.

Мейрам забыл и о том, что проголодался.

Мысли его сосредоточились на Гительмане. С виду человек солидный, но болтун: наобещает целую гору, и ничего не выполнит. Мейрам любил прямых, правдивых людей и тепло относился к ним, даже если им и случалось ошибаться. Но лжецам он не прощал. А как воздействовать на Гительмана, если он подчиняется непосредственно центру? Мейрам почувствовал, что терпение его истощилось. «Поговорю с Гительманом, и поговорю серьезно».

Четвертой шахтой, больше других пострадавшей от бурана, ведал Сейткали. Он был выдвинут из десятников. Смелое выдвижение старых рабочих на руководящие должности уже стало в Караганде традицией. Десятников Сейткали подобрал из рядовых старых шахтеров.

На четвертую шахту трест пока не мог прислать ни одного инженера, ни одного техника. Все управление шахтой было в опытных руках практиков.

В конторе безлюдно: все находились под землей. Мейрам и Аширбек, надев рабочую одежду, пошли в шахту.

Двухдневный буран похозяйничал и здесь. Рабочие пробились сквозь занос — образовался длинный снежный коридор. В глубине этого коридора зиял, как черная пасть, вход в уклон.

— Этот снег еще наделает неприятностей, когда начнет таять. Вода потечет внутрь уклона, — насупив брови, сказал Аширбек.

Он отогрелся, стал более разговорчивым. В шахте он чувствовал себя как-то привычней и свободней, чем на земле.

— Вместо того чтобы пробивать коридор в сугробе, лучше бы заранее укрыть подход к шахте, как это сделал Овчаренко! — резко критиковал он Сейткали.

Мейрам промолчал. Аширбек не стеснялся в выражениях, порицая недостатки в шахте. Он не подозревал, что Мейрам в свое время настоял на выдвижении Сейткали и теперь ему неприятно видеть промахи и недоглядки своего выдвиженца.

Когда подошли к камерону, Аширбек всерьез рассердился.

— Есть ли голова у этого начальника? Не надо быть инженером, чтобы догадаться поглубже выкопать котлован для стока воды! Сколько раз ему говорил об этом…

Мейрам, слушая эти гневные речи, больше хмурился. Неужели Сейткали так и не оправдает доверия? Трудно разочаровываться в человеке. «Но, может быть, еще не все потеряно? Сейткали — коммунист. Придется с ним обстоятельно и серьезно поговорить. Сергей Петрович, само собой, тоже поговорит с ним».

Аширбек продолжал на все лады ругать Сейткали. И было чем возмутиться. Котлован был вырыт мелко. А будь он поглубже, вода при поломке камерона не разлилась бы так широко.

Мейрам понимал это. Но, не теряя своей веры в Сейткали, попытался смягчить суждения Аширбека.

— Все-таки они удачно вышли из положения. За один день исправили повреждения.

— Этого я не оспариваю. Но взвесьте, какой убыток понесла шахта из-за непростительной халатности.

Справа от них послышался громкий смех. Они повернули на голоса. В темной выемке светились лампы шахтеров, людей не было видно. Мейрам и Аширбек различили их, только подойдя вплотную.

— Чему радуетесь? — спросил Мейрам.

— Байтену попалось диковинное яйцо: скорлупа целая, а внутри ничего нет, — весело откликнулся Жанабыл.

Люди лежали на земле, опершись на нее локтями. Увидев подошедших, они подняли головы, продолжая есть. При свете ламп можно было разглядеть, что лица у шахтеров усталые, они с трудом боролись со сном. Байтен даже не шевельнулся. Вяло прожевывая пищу, он сказал:

— Немало яиц съел я на своем веку и никогда не случалось такой оказии! Было совершенно целое, не побитое, а внутри пусто!

— Ты же говорил, что в шахте водится домовой. Это он и подменил тебе яйцо, — заметил Жанабыл.

Байтен посмотрел на него подозрительно, ему и в голову не приходило, что это Жанабыл подшутил над ним. Но так оно и было: Жанабыл проколол скорлупу иголкой, высосал белок и желток.

Мейрам присел возле Байтена. Казалось, ничего не осталось от прежнего удалого вида. Не только одежда, но и лицо его было вымазано суриком. Он устал больше других, целые сутки проработав в ударной бригаде без сна и отдыха. Но и тут не упустил случая похвастаться.

— Работу мы брали за шиворот! — сказал он, разумея всю бригаду, но не преминул выделить и себя: — Откуда только силы взялись? Прямо сам себе дивился!

— Товарищ Мейрам, задание выполнено с честью, — отрапортовал Жанабыл.

Он подробно рассказал о том, как трудно пришлось бригаде. Вид у него был бодрый, руки играли ключом.

— Исправлены и камерон, и подъемная машина, и лопнувшие трубы. Это верно, Байтен не присел ни разу за целые сутки. Но все же лучше бы нам тратить силы на постройку нового, чем на исправление испорченного. Вы скажите об этом товарищу Сейткали, — обратился он к Аширбеку.

Эти слова задели Байтена, он даже приподнялся с земли. Жанабыл только вчера приехал из аула, а теперь охаивает Сейткали, старого рабочего! Как можно терпеть? И он накинулся на Жанабыла:

— Испокон веков в шахтах не обходится без аварий! Что тут мог сделать Сейткали? Тебя всегда начинает трясти, когда речь заходит о старых рабочих.

Жанабыл не ответил, только махнул рукой. Мейрам тоже промолчал и вопросительно посмотрел на Аширбека.

— С Сейткали мы поговорим особо, — сказал инженер, вставая. — Поднимайтесь, ребята, на поверхность, отдохните. А вы, Байтен, как смотрите на то, чтобы перейти на более легкую работу?

— Если там зарплата не меньше, то пошел бы.

— Будете хорошо работать, зарплата не уменьшится.

…Вода, разлившаяся в значительной части коренного штрека, еще не успела впитаться. Под ногами была грязь. Деревянные стойки еще глубже ушли в размякшую почву. Потолок местами осел. Узкоколейка в том месте, где грунт вздулся, поднялась горбом, в других местах прогнулась. Если главный штрек выйдет из строя, то будет отрезан путь для угля, который поступал из разветвляющихся во все стороны подземных ходов. Тогда шахта не выполнит производственного плана.