Пётр Лебеденко - Четвертый разворот

— Слушай, Анна, — горячо и страстно говорил Джино, — итальянцы ненавидят всех этих подонков… Однажды ты уже сделала ошибку. Неужели ты хочешь еще раз сделать то же самое?.. Но это будет уже не ошибка, ты понимаешь?..

Анна долго молчала, обдумывая слова Джино. Потом спросила:

— Откуда тебе все это известно?.. Я говорю о Нигри и его банде?

Джино ответил:

— Ты ведь знаешь, что я коммунист. А коммунистам не безразлично, что делают такие ублюдки, как Нигри. — Он закурил, несколько раз глубоко затянулся, потом добавил: — Мы-то не сомневаемся, что нам еще не раз придется схватиться с ними по-настоящему… И запомни, Анна: когда придет время большой схватки, мы не пощадим и тех, кто вместе с ними. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Пугаешь? — сказала она.

— Нет. Говорю это для того, чтобы знала.

У него было сейчас жесткое лицо, глаза еще больше потемнели, и Анне показалось, что даже белки его глаз стали черными. Он сжал пальцы в кулак и несколько раз пристукнул им по столу, точно вбивая невидимый гвоздь. «Такие, как он, действительно никого не пощадят», — подумала Анна. И сказала, сама не зная зачем:

— Но и вы не дождетесь от них пощады…

Весь сегодняшний день Анна жила великой надеждой, что завтра, когда она снова встретится с Нигри в кантине Паланти, все у нее пойдет по-другому. Нигри сведет ее с соотечественниками, среди которых, возможно, окажутся такие же несчастные люди, как и она сама, ее пригреют там, отнесутся с сочувствием, потому что сами нуждаются… Пусть это будет иллюзией, но все же тот круг людей, в который ее введут, станет ей близким кругом, станет кусочком родины, без чего ей так трудно жить…

И вот — разговор с Джино. Джино словно вырвал из ее рук что-то такое, чего она подсознательно ждала долгие годы и за что так цепко вчера ухватилась… «Запомни, Анна: когда придет время большой схватки, мы не пощадим и тех, кто вместе с ними…»

К чести Анны, не угроза Джино ее испугала. Что они могут с ней сделать, Джино и его друзья? Убить? И все же она не пойдет к Нигри. В конце концов, не так уж и долго ей осталось тянуть свою лямку, и еще раз покрыть себя позором она не хочет. Даже потому, что где-то есть Алешка, ее сын, бледную память о котором она унесет с собой. Пойти к Нигри — значит убить в себе эту память, а как же и чем же тогда жить?..

Однако оставаться под одной крышей с Коринной она тоже не может. Это свыше ее сил. Ей надо бежать отсюда, пока она еще не сошла с ума. Бежать куда угодно, только бы не видеть ненавистного взгляда Коринны, не слышать ее голоса…

Вот тогда-то Анна и вспомнила о виа Пикадилли…

Вспомнила и сразу же решила действовать. Сперва она хотела тут же собрать свои вещи и отправиться туда в поисках прибежища. Но потом подумала, что вначале придется сходить на виа Пикадилли разузнать, удастся ли найти подходящее жилье. Ведь и там, наверное, не так все просто с этим делом, там ведь ее тоже никто не ждет…

Она пришла туда уже под вечер и первым делом попыталась отыскать пещеру синьоры Чезиры, матери Мауро. Ей почему-то казалось, что эта женщина отнесется к ней с участием, и если сама не сможет хотя бы на время предложить угол в своей норе, то, по крайней мере, посоветует, где такой угол найти..

За те двенадцать лет, что Анна не была на виа Пикадилли, здесь многое изменилось. Рядом с обрушившимися старыми пещерами появились новые, более благоустроенные. Вместо прежнего тряпья, занавешивающего входы, сейчас можно было увидеть настоящие двери, сколоченные из старых досок и листов железа. Вся виа Пикадилли казалась чище и опрятнее: Анна не заметила ни одной кучи мусора, не почувствовала зловония, от которого в первое свое посещение не знала куда деться.

И все же дантов ад, как назвал виа Пикадилли Паоло Бассо, оставался дантовым адом: та же нищета, та же бросающаяся в глаза обреченность его обитателей, тот же хаос запустения и уныния. В каком-то дальнем уголке сознания Анны вдруг воскресли слова старика: «Здесь давно уже нет жизни. Бегите отсюда. Тот, кто здесь обитает, — мертв…» Тогда она убежала, потому что ей было куда бежать. А теперь круг окончательно замкнулся. Узкая тропка привела ее в этот дантов ад, и Анна больше не хотела тешить себя никакими иллюзиями: именно здесь ее последнее прибежище, отсюда ей идти некуда…

Отыскав пещеру Чезиры, Анна постучала в обитую жестью дверь. Ей долго никто не отвечал, и она, постучав, еще два или три раза, собралась было уже уходить, как вдруг дверь распахнулась, и Анна увидела старую седую женщину с перевязанной грязным полотенцем щекой. Женщина морщилась от зубной боли и что-то шептала про себя, не то на кого-то жалуясь, не то кого-то проклиная.

«Неужели это Чезира?» — подумала Анна, невольно отступая.

— Вам кого? — грубо спросила женщина.

— Мне хотелось бы видеть синьору Чезиру, — растерянно ответила Анна. — Чезиру Менотти… Это ведь ее дом?

— Чей это дом? — воскликнула женщина. — Дом Чезиры? Может, ты еще скажешь, что это твой дом? Тогда заходи, располагайся. Ну, чего ж ты стоишь? Заходи, говорю! Или сначала прикажешь всем нам отсюда вытряхнуться? Тебе ведь тесно будет с нами, нас тут много… — женщина схватилась рукой за щеку, лицо ее исказилось гримасой боли. И то ли от этой боли, то ли от чего другого, она еще больше рассвирепела. — Надо же так обнаглеть! — кричала она, подступая к Анне. — Ворваться в чужой дом и говорить, что это ее собственный. Ты что ж, свинья этакая, совсем потеряла совесть? Я у тебя спрашиваю, слышишь?!

— Я ничего такого не говорю, — ошеломленная ее натиском, ответила Анна. — Я просто спросила, здесь ли живет Чезира Менотти.

— Чезира Менотти? — Женщина опять скривилась от боли. — Так ты сразу так и сказала бы… Проклятый зуб, он доконает меня, клянусь святой мадонной!.. Значит, ты спрашиваешь о Чезире Менотти? Не живет она больше здесь. Три года как не живет. Сын ее, Мауро, — слышала о таком? — получил комнатушку в городе. Хороший он человек, Мауро этот. Бесплатно отдал нам пещеру. Бесплатно, понимаешь? А мог ведь содрать немалые денежки, потому что пещера получше других… Хочешь зайти посмотреть? У меня, кстати, кофе есть, выпьем по чашечке, поболтаем… Вырвать бы мне его, чтоб не мучиться, а кто мне его бесплатно вырвет?.. Зайдешь, нет?..

— Спасибо, синьора, — улыбнулась Анна. — Если позволите, зайду в другой раз. А сейчас я тороплюсь. До свидания.

Она отошла на полсотни шагов и остановилась в нерешительности. Куда же теперь? Попробовать походить по пещерам и попросить, чтобы кто-нибудь приютил ее хотя бы временно? Но кто пустит к себе незнакомого человека? Да и как идти к чужим людям, не зная, что они собой представляют…

К ней подошел какой-то мальчишка, спросил: