Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

Между Лейнасаром и наполеоновскими маршалами, конечно, была дистанция огромного размера, но на этот раз Лейнасару повезло.

Отстучав ключом аппарата Морзе несколько раз позывные, Лейнасар переключился на прием. Никаких помех не было, но ответа он не услышал. Лейнасар вызов повторил несколько раз, хотя знал, что это опасно.

Один из наушников, немного отбитый в дороге и как-то неправильно одетый, больно врезался в висок. Выстукивая позывные, Лейнасар снял наушники и в тот же миг услышал снизу голос Милды:

— Эй, вы там, наверху! Совсем оглохли?

Он не сразу сообразил, что эти слова относятся к нему. Только когда Милда опять закричала, Лейнасар осторожно подошел к окошку. Внизу в самом деле стояла Милда.

— Это моя дача, и я вовсе не хочу, чтобы вас тут нашли!

— Как это понимать?

— А так, что, начиная с первого переулка справа, весь район окружен солдатами. Хотите, чтобы окружили и дачу?

Лейнасар, широко открыв глаза, смотрел вниз.

— Чего глаза таращите, скорей убирайтесь вместе со своими пожитками!

Лейнасар мгновенно оценил обстановку, быстро отскочил от окна и пихнул аппарат в сумку. А Милда продолжала командовать:

— Только не по лестнице! Ее видно с улицы, в окно лезьте!

Лейнасар кинул сумку с аппаратурой, крикнув: «Ловите!» хоть и не надеялся, что Милда поймает и удержит тяжелую сумку. Милда превзошла самое себя. Поймав сумку на лету, она спокойно поставила ее наземь. Лейнасар полез в окошко, ногами вперед, стараясь нащупать ими выступ дровяного сарайчика.

— Не канителься, прыгай! — сердито крикнула Милда. Ей надоело смотреть на болтавшиеся ноги. Лейнасар прыгнул и упал рядом с сумкой.

— А теперь что? — спросил Лейнасар в недоумении.

— А теперь возьмите меня под руку, прогуляемся в сторону станции. Булдури и первым поездом уедем в Ригу. Если потребуется, то я в дороге вас даже поцелую, мне это вовсе не будет неприятно. К тому же, мне кажется, мы с вами уже когда-то встречались. Вы оба с Кришем, наверно, старые мошенники.

Лейнасар промолчал, ему только оставалось выполнять приказания Милды.

Они беспрепятственно добрались до станции Булдури, и, уже сидя в поезде, Лейнасар по-настоящему понял, что случилось.

— Откуда вы знали, что я нахожусь в каморке?

— Если на женщину долго смотрят, она обязательно чувствует это, тем более когда она голая.

Лейнасар не сразу нашелся, что ответить.

— Вы едете со мной в Ригу? — спросил он чуть погодя.

— Да.

— Почему?

— Чтобы вышвырнуть вас из своей квартиры. У меня нет никакой охоты вместе с вами идти в тюрьму.

— Откуда вы знаете, что я поселился на вашей рижской квартире?

— Вас на дачу привел Криш. А то с чего бы он весь день по дюнам шлялся?

— Это еще не значит, что я живу в вашей квартире.

— Так почему же Криш не захотел, чтобы я приезжала в Ригу?

— Может, он завел возлюбленную.

— Я проверяла. Криш никого домой не водит.

Лейнасару опять пришлось признать себя побежденным.

— Послушайте, — сказал он, — вы умнее…

— …чем выгляжу?

— И это. Но и умнее Криша.

— В латышских семьях жены часто бывают умнее своих мужей.

— Может, не умнее, а хитрее.

— А разве это не одно и то же?

Вошел проводник и закрыл окна.

— Во время движения через мост запрещено подходить к окнам, запрещено открывать их, фотоаппараты должны быть упакованы… — монотонно изрек он и вышел из вагона.

Выпуская густые клубы дыма, поезд медленно прогрохотал по деревянному мосту.

На станции Приедайне по вагону прошел молодой человек, незаметно, но пристально вглядываясь в лица пассажиров. Милда еще крепче сжала локоть Лейнасара. Взгляд юноши только на миг задержался на парочке. Слишком много во взморских поездах таких парочек, чтоб на каждой останавливать внимание. Только когда поезд отъехал от Приедайне, разговор возобновился.

— Не понимаю: если вы едете в Ригу, чтобы выбросить меня из квартиры, отчего же вы стараетесь для меня?

— Думаете, если б вас застали у меня на даче, то меня за это по головке погладили бы? Я спасаю свою шкуру, а не вашу. Но и у меня к вам есть требование.

— Какое?

— Чтоб Криш никогда не узнал о том, что вы видели в окно.

— Разве он не видел, как вы занимаетесь гимнастикой? — Лейнасар хоть слегка кольнул ее.

— Вы знаете, что я имею в виду.

Лейнасар стал серьезным:

— Обещаю. Но разве вам не хочется знать, кто я такой?

— Криш мне все расскажет и еще поплачется, что без моего ведома затеял все это.

— Вы всегда по утрам делаете гимнастику?

— Женщине в мои годы уже пора подумать о том, как сохранить фигуру.

— Вам еще…

— Сперва приоденьтесь поприличнее и тогда делайте комплименты. А гимнастикой я занималась, чтоб убедиться в своих подозрениях, что в каморке в самом деле кто-то есть.

— И вам удалось это?

— Как видите, удалось. Редкий мужчина удержится, чтоб не посмотреть на полуголую женщину. Мужчины ведь дураки.

Солдаты и оперативные работники уехали. Капитан Гайгал хотел последовать за ними, но Калнозол задержал его.

— Оставайся, Павил, на душе муторно, давай поужинаем, кофе выпьем. Давно я на взморье не кутил.

Без карточек в ресторане, кроме кофе и водки, ничего не подавали. И то по коммерческим ценам.

— Что только теперь не называют кофе! — отпив глоток, медленно протянул полковник. Он устал от напряженной работы и неприятностей. И в то же время чувствовалось, что ему никак не освободиться от какой-то мысли. Говорит о кофе, а думает совсем о другом.

Капитан выпил рюмку водки и терпеливо ждал. Долго полковник все равно не удержится. У него обязательно прорвется что-нибудь.

— Павил, как ты считаешь, при помощи современной техники можно всего добиться?

— Обед на электрической плитке, конечно, приготовить можно.

— Не безгрешна ли современная техника?

— Католики считают, что безгрешен один папа римский.

— Но ты ведь не католик. Как ты считаешь?

— Как я считаю? Недавно у моей машинки пружина валика сломалась. Пять раз я таскал ее в мастерскую, и пять раз пружина ломалась снова. Машинка по сей день не работает. Говорят, что это последствия войны.

— Мне жена принесла с рынка яблок. Многие оказались с червями. На рынке тоже говорят, что это последствия войны.

— Может быть. Я в вопросах садоводства профан.

— Вот видишь, Павил, если ремонтная мастерская не справилась с пружинкой твоей машинки, то и пеленгационная техника могла не совсем точно определить квадрат.

Рука Гайгала с чашкой кофе застыла в воздухе.

— Послушай, Павил, пойдем отсюда, все равно зря сидим. Придем через год, тогда, может, и талонов уже не надо будет, и по коммерческим ценам выбор больший будет. Давай-ка пройдемся лучше немного по свежему воздуху.