Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

«Ну и стерва!» — возмутился Лейнасар.

Утром его разбудил рокот мотоцикла. Милда стояла в мансарде в небрежно накинутом халате и махала уезжающему рукой. Затем она вдруг пристально взглянула на окошко каморки и долго не сводила с него глаз. Лейнасар, глядя в окошко, всегда оставался под прикрытием всякого хлама, а теперь он еще подался в сторону и присел на пол.

Когда через какое-то время он снова осторожно посмотрел в окно, Милды уже не было.

Послеобеденное время и вечер Милда провела в одиночестве. Прежде чем лечь спать, она, в одном купальнике, занималась перед окном гимнастикой. Лицо ее почти всегда было обращено к окошку, наблюдать за ней было опасно. То же повторилось на другой день утром и вечером.

На третье утро, когда Лейнасар готовился к сеансу, Милда долго возилась дома и не шла на пляж. Лейнасар боялся, что опоздает к сеансу. Но наконец стукнула калитка, и Милда ушла. Лейнасар взглянул на часы и, приготовившись, начал передавать свои позывные.

Капитан Гайгал и старший лейтенант Димза разработали схемы проверки морского побережья, согласовали их с полковником Калнозолом. Когда они собирались уезжать, Гайгалу позвонил Калнозол и вызвал его вместе с Димзой к себе.

— Отъезд на несколько дней отложить. Приготовиться к операции, — коротко сказал Калнозол.

— Что-нибудь новое, так внезапно? — поинтересовался Гайгал.

— Получены точные сведения. Если диверсант не сменит места, мы его, как птичку, посадим в клетку. Подойдите поближе.

Полковник склонился над планом Рижского взморья.

— Объект где-то вот здесь. Войска уже размещены тут, тут и тут. По первому сигналу оцепят этот квадрат.

— Какова наша задача? — спросил Гайгал.

— За двадцать минут организовать опергруппу и за час вместе с ней разместиться около воинской части. Когда войска оцепят дачный район, вы с оперативными сотрудниками должны молниеносно, но тщательно проверить квадрат.

— Кто будет руководить операцией?

— Я. Все ясно?

— Ясно.

— Действуйте.

Гайгал и Димза быстро оставили кабинет полковника.

Войска Министерства внутренних дел разместились в неотремонтированных и нежилых дачах в Майори и Дзинтари. При каждой группе находилось по нескольку оперативных работников, ответственных за то, чтобы солдаты своим поведением не выдали себя. Дачников было значительно меньше, чем в июле и в начале августа — этот сезон был для них пробным. К Риге и Рижскому взморью живой интерес проявляли москвичи, однако призрак войны многих удерживал от посещения прибалтийских курортов. Ходили самые фантастические слухи о буржуазных националистах, о разных бандах.

Хотя все эти обстоятельства сильно уменьшили количество дачников, Рижское взморье все же никак нельзя было считать глухим углом.

Центр операции разместился на верхнем этаже станционного здания в Дзинтари. Тут находились капитан Гайгал и старший лейтенант Димза. Тут же был и радиотелефон. Оперативные работники разместились по всему пляжу от Дубулты до Булдури.

Прошла ночь, прошел день и еще одна ночь. Сотрудникам службы безопасности усталость, однообразие, скука были нипочем. Их не могло размагнитить никакое ожидание. Иначе было с солдатами. У них уже после первой ночи повышенный интерес к предстоящему делу пропал. Гайгал и Димза коротали время за шахматной доской. Когда безрезультатно прошла и вторая ночь, они только поворчали.

Сигнал к началу операции был дан после второй ночи, в самом начале одиннадцатого часа. В эту минуту к станции Дзинтари на «виллисе» подкатил полковник Калнозол. Сигнал подействовал как удар электрического тока. Усталости как не бывало. Не прошло и десяти минут, как указанный квадрат был опоясан плотным кольцом войск. Машина полковника со вздрагивающим брезентовым тентом быстро объехала оцепленную зону. За короткое время диверсанты не могли бы собрать свою аппаратуру и уйти. Если пеленгационные данные правильны, то крыса должна быть в норе. Ее только оставалось найти и обезвредить.

Приступили к трудной и сложной работе. Обыск квартала был нелегким делом. Большие современные дома обыскать легче. А на Рижском взморье настроены дома самых причудливых форм, со всевозможными закутками, пристройками, погребами, сараями и сарайчиками. Мимо той или другой каморки легко пройти и не заметив ее, а именно там и мог засесть диверсант.

Однако обыск больше всего осложняли большие двухэтажные постройки, в которых были размещены дома отдыха с довольно большим количеством отдыхающих. В это время отдыхающие, немного повертевшись после завтрака, собирались на пляж, чтобы насладиться последними солнечными деньками. По одному, и парами, и небольшими кучками люди направлялись к пляжу, но у ворот их останавливали вооруженные винтовками солдаты.

Деловые объяснения лейтенанта, что всем следует оставаться на местах, соблюдать спокойствие, действовали, как капельки воды на горящие цистерны с бензином.

— Что случилось? Почему? Где ваш начальник? Мы никакие не преступники! Мы будем жаловаться! Самому министру! Что вы воображаете, на войне я сам такими командовал! Откуда нам знать, что вы солдаты? Может быть, вы бандиты? Звоните в Ригу! Звоните в Москву!

Только когда появился директор дома отдыха и оперативные работники разъяснили ему, что по всему району проходит проверка, буря возмущения немного стихла. Более разумные даже изъявили готовность помочь оперативным работникам в обыске.

На небольших дачах и в частных особняках дело обходилось без протестов, только некоторые владельцы дач не хотели пускать в свои погреба, — они чересчур усердно запасались провизией. Но успокоились и эти, когда поняли, что их провизия никого не интересует.

Обыск продолжался весь день и не дал никаких результатов. Злой на весь мир, полковник Калнозол ходил по цепи солдат. Придраться было не к чему. Люди работали на совесть. И все же успеха не было. Полковник накинулся на радистов, упрекая их за ложные сведения. Те показывали материалы, полученные аппаратурой. Все казалось правильным. И все же успеха не было.

К вечеру полковник о результате операции и неудаче доложил по телефону министру госбезопасности Латвийской ССР. Получив нагоняй и выслушав несколько метких поговорок, полковник, тяжело вздохнув, положил трубку. На месте министра он, наверно, поступил бы точно так же. Злость не проглотишь. Ее надо на ком-то выместить.

После неприятного разговора с министром Калнозол отдал приказание оцепление снять и оперативным работникам вернуться, домой.

Говорят, что Наполеон, проверяя кандидата в маршалы, никогда не забывал спросить: «А в жизни ему везет? Если человеку не везет, то, каким бы мудрым он ни был, ему не миновать поражения».