Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

— Ох, черт! — еще рычал Вилис, когда они вышли из кино. — Вернемся живыми в Стокгольм — обязательно приму участие в такой экскурсии.

— Попробуй теперь, тебе ведь стучать ключом не надо.

— Денег нет.

Деньги нашлись. В пансионате на столе лежали два конверта со ста двадцатью кронами в каждом. По надписям на конвертах Лейнасар понял, что деньги прислал Силинь. На этот раз Ансис оставил себе только двадцать крон, а остальные отдал Вилису:

— Действуй.

И Вилис действовал.

На пятый день инструктор сказал:

— Я доволен. Завтра больше не приходите. Остальное улаживайте с господином Силинем.

Тайные надежды Вилиса на то, что ему, может, удастся отвертеться от поездки в Латвию, не оправдались. Никого не интересовало то, что он ничего не смыслит в радиотехнике.

В «банке» Силинь обращался с ними как с давнишними друзьями, перешел на «ты», похлопывал по плечу. Дал каждому еще по сто крон и сказал, что на дорожные расходы они получили теперь все. Больше им никто ломаного гроша не даст. На стокгольмские развлечения надо временно махнуть рукой. Пускай лучше на эти деньги накупят вещей, которые в Латвии можно выгодно продать. Если сделать это с умом, то на ста кронах можно заработать пятьсот и даже больше.

— Выходит, что за триста двадцать крон мы продали свои души дьяволу.

— Когда приедете, вам дадут еще.

— Лучше синицу в руки, чем журавля в небе.

На следующее утро был назначен отъезд на Готланд. Послушав Лейнасара, Вилис тоже накупил духов и женских чулок. Все это они запихнули в приобретенные еще в Риге рюкзаки и были готовы к отъезду.

Вилис Кронкалн и Ансис Лейнасар вернулись на Готланд тем же путем, которым их привез в Стокгольм шведский полицейский. И в остальном они не скоро избавились от повторений. В Висбю они остановились в том же пансионе. Та же шведка-великанша с длинным носом и длинным подбородком отвела им ту же комнату. На Лейнасара это не произвело особого впечатления. Вилиса это странное повторение омрачило. Он подошел к тому же открытому окну. Теперь с моря дул теплый июльский ветер. Вилис обернулся и посмотрел на аккуратно застланные кровати. Перед глазами отчетливо возникли лица Альфреда, Яниса и Петериса. Он живо вспомнил, как у Альфреда, когда они расставались в Векшё, вздрогнули губы. Он тогда не посмотрел ему в глаза, но по губам понял, что у Альфреда на глазах слезы. Вилис не выносил слез. Он всегда грубо шутил над ними. Но теперь ему было не до шуток.

Лейнасар сел на кровать и стал перебирать содержимое рюкзака. Он тщательно рассматривал каждую пару чулок в прозрачной упаковке, вертел в руках каждую коробочку с духами. Иногда подносил какую-нибудь из них к носу, пытаясь уловить запах.

— Кто знает, где теперь Альфред и остальные?

— Режут торф и копят деньги на зиму.

— Накопят ли?

Лейнасар удивленно поднял голову:

— А тебе-то что? Не вздумай хныкать! Тебя вышвырнут за борт.

— Может, нас уже вышвырнули.

— Меня — пока еще нет.

Вилис, ничего не ответив, продолжал смотреть на море.

После обеда к пансиону подкатила легковая машина. За рулем сидел шведский офицер. Из машины вылез Силинь. В комнате он не глядя швырнул куда-то свою шляпу и, опустившись на стул, принялся вытирать пот.

— Ну, ребята, у вас будет шикарная поездка! Море как горячая ванна на первоклассной шведской квартире. Не то что весной. Тогда от холода зуб на зуб не попадал. Такое море, как теперь, прямо манит. Я сам охотно посмотрел бы на курземских купальщиц. Свои все же.

— Поехал бы с нами.

Силинь, видимо, расслышал в голосе Вилиса насмешку. Он, прищурясь, пронзил его взглядом, но Вилис в это время наклонился, чтобы завязать шнурок на туфле.

— Не такие теперь времена, дорогой, чтобы каждому делать то, что ему хочется. Сегодня твои действия определяются долгом перед родиной. Ну, чего накупили?

— Духов и чулок, как ты учил, — сказал Лейнасар. Он тоже стал говорить Силиню «ты».

— Ну и правильно. Ходкий товар и занимает мало места. Коммерсант, который строит свое дело на женском барахле, никогда не прогадает.

Они уже мчались по Готланду. На этот раз Силинь вез их в Слите.

В дороге Лейнасар спросил:

— Что это за Слите?

— Рыбачья гавань. Но там есть и цементный завод с двумя печами. Две тысячи жителей. Гостиница. Местные жители сдают комнаты курортникам, Как на Рижском взморье.

— Где мы будем жить?

— В гостинице.

Пока Силинь бегал по всяким делам, Вилис и Лейнасар нежились на слитском пляже. Кругом — доломит и мергель, а здесь — прекрасный белый песок. Но в этом не было никакой причуды природы. Пляж был искусственный. Шведы немало потрудились, чтобы откуда-то навезти сюда белого сыпучего песка. Но Вилису и Ансису было безразлично, откуда взялся этот песок. Важно, что доломит не давил им боков и было мягко лежать.

В гостинице «Слитбаден» они нашли несколько немецких романов, которые брали с собой на пляж, но глаза на ярком солнце быстро уставали, и книги листал лишь ветер. Вначале они развлекались тем, что смотрели на купальщиц, но кругом было столько наготы и так мало стыда, что это вскоре надоело, и они стали попросту глазеть в небо.

К вечеру третьего дня произошли кое-какие перемены. Небо заволокло, море сменило цвет и заволновалось. Вместо спокойной синевы теперь вдоль берега тяжело колыхалось серое покрывало. Песок вихрился и бил в лицо. В гостинице было куда лучше.

Силинь притащил довольно тяжелую сумку и сказал:

— Лейнасар, вот тебе твой «Мориц».

Затем он убежал за батареями. Их он принес только через два часа, когда Вилис и Ансис уже собирались ложиться. Но это был уже не прежний, благодушный и криво улыбающийся Силинь. Он был бледен и скрежетал зубами. Не сказав ни слова, Силинь как был, одетый, повалился на кровать.

— Что с тобой случилось? — поинтересовался Лейнасар.

— Все шведы негодяи, свиньи и сволочи! — крикнул Силинь.

— Шведки тоже?

— Все.

— А может, все-таки не все?

Силинь ничего не ответил и уткнулся в подушки.

Ансис и Вилис вскоре уснули, а Силинь продолжал лежать, зарывшись головой в подушки, — вспоминал, как это все произошло.

Получив в слитском полицейском участке питание для рации, он в хорошем расположении духа отправился в гостиницу. Приготовления шли нормально, наиболее сложные дела он улаживал с каким-то полицейским чиновником, который никогда не спрашивал ничего лишнего. Силиню нравилась-его деловитость. Но на обратном пути Силинь опять столкнулся с капитаном Иогансоном. Лицо булочника улыбалось.

— А-а, господин Силинь, вы, как видно, очень спешите?

— Да, сборы, сборы…

— Ноша у вас очень тяжелая?

— Нет, тут только батареи. «Мориц» уже в гостинице.