Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

Утром Лайма, подоив корову, отправилась на завод. Старик еще не вставал. Потом пришла старушка соседка, вывела корову и привязала в саду. Овцы толклись вокруг коровы. Старушка кинула поросенку ботвы и ушла.

Старый Лейнасар в окно следил за старушкой и, как только она исчезла, кинулся к хлеву. Сын уже свыкся с новым жильем и с наслаждением потягивался на своем ложе. Его теперь ничего не волновало. Пока ему не грозила никакая опасность. Он стал еще самоувереннее. Не зря у него американская выучка, будет как сыр в масле кататься. На весь поселок только один-единственный милиционер, который и за соседней волостью присматривать обязан.

Поедая копченую салаку и запивая ее парным молоком, Ансис Лейнасар начал расспрашивать отца. Очень хотелось собрать первый материал для центра. Неплохо бы передать донесение о недовольстве рыбаков советской властью. Но старик больше ворчал, чем рассказывал. Недовольные, конечно, есть… Чем рыбаки недовольны? Нельзя сказать, что недовольны властью. Сами ведь эту власть устанавливали. Недовольны тем, что на всех резиновых сапог не хватает. У Казиса и Микелиса подметки продырявились. Клей не держит. А раньше разве у всех такие сапоги были? Не хватает сетей. Их дают мало и только в порядке очереди. Но кое у кого сарай от снастей ломится. Раньше за сети надо было денежки выкладывать, а теперь даром дают, вот сети всем и нужны. Человек пять получили новые моторки. Поговаривают, что даже суда дадут, на них будут ходить за дальней сельдью. Мало радости и в том, что улов надо сдавать на завод. Теперь, правда, рыба не гниет, завод покупает все, но если продать на сторону, то побольше выручить можно. А для себя копти и жарь сколько влезет. Но все равно на сторону сбывают. Буллис — так тот целыми ящиками. Как соберутся рыбаки, так молодые Буллису кулаками в нос тычут. Наша же Лайма первая кричит: «Чего завод наш обкрадываешь?» Вот и пойми, кто доволен, кто недоволен.

— Но, может быть, план так велик, что его при всем желании не выполнить?

Ансис насторожился в надежде услышать что-нибудь нужное для донесения в центр.

— Вообще-то прижимают. Но немало и таких, что из кожи вон лезут. Шноре помнишь? Немцы его в Саласпилс упекли. Теперь он бригадир. Заключил договор о соревновании с салацгривской бригадой, и тут у них пошло. Смастерили такие ящики для салаки, двадцать пять — тридцать метров. Рыбу прямо навалом везут. Иной день от пяти до семи тонн на лодку. Годовой план в десять дней выполнили. Вот докажи такому, что план его прижимает. Он богатством хвастает. И получает здорово. А Лидум, из той же бригады, вместе с женой в море ходит… Сколько, ты думаешь, он за рыбу получает? Скажу — не поверишь: двадцать тысяч рублей деньгами. На каждые десять рублей ему приплачивают восемьсот граммов ржаной муки. Лайма говорит — всего тысяча шестьсот кило. Потом еще на каждые десять рублей семьдесят два грамма крупы получает, шестнадцать граммов сахара, двенадцать — жиров и восемь — мыла. Посчитай, сколько набирается. Вот и докажи такому, что раньше лучше было. А еще кричат, молодые особенно: «Это только начало. Через десять лет Приежусилс не узнаешь!»

Увлекшись заработками в бригаде Шноре, старый Лейнасар против своей воли начал хвастать, но в словах его одновременно сквозило и нечто вроде зависти.

— А сколько ты рыбы берешь, сколько денег получаешь? И тебе рубли и килограммы так и сыплются?

— Мне?

— Да, тебе?

— Много ли я теперь в море хожу. Никто ведь не заставляет. Говорят, чтоб просил себе пенсию. Да что я — нищий? И разве Лайма не зарабатывает?

— Мы еще посмотрим, кто тут нищим будет, — зло прошипел Ансис, поняв, что из услышанного никакого донесения не получится. Спросил отца, кто из старых знакомых жив, с кем по душам поговорить можно.

Старик с трудом вспомнил: Лайма недавно была в Риге и встретила на улице Риекстиня, того самого электротехника; Ансис с ним на «Телефункене» работал, несколько раз привозил его сюда — окуня ловить. По-прежнему живет в Дзинтари на своей даче, работает где-то в кино. Кришьяниса Риекстиня Ансис знал не только по «Телефункену» и нескольким выездам на рыбалку во время отпуска, но и по «Курземскому котлу», где Риекстинь помогал Гинтеру собирать сведения для передачи в Стокгольм.

Ехать без разведки в Ригу рискованно. Риекстинь должен приехать сюда.

Ансис уговорил отца съездить в Ригу. Старик два дня подряд жаловался Лайме: глаза болят — надо к рижским докторам съездить. Лайма не возражала, наоборот, сказала, чтоб обязательно поехал. Старик поехал в приежусилсском автобусе по разрушенному немцами и еще не восстановленному взморскому шоссе.

В ту же ночь Лейнасар установил рацию и пытался вызвать центр. Герцог Екаб с острова Готланд не отвечал. Неудачными оказались все попытки и в последующие ночи. За морем молчали.

Вечером 10 августа над Приежусилсом повис мелкий густой дождь. Отец нашел старый дождевик сына. Лейнасар спустился с сеновала и, петляя между лужами по залитой тропе, направился к морю. Еще издали обогнул ярко освещенный рыбозавод и вошел в тяжело шумевшие на дюнах сосны. Тихо колыхались на приколе привязанные цепями рыбачьи лодки. Видимо, все рыбаки были дома, потому что и этой ночью сигнальные огни на моле были потушены. Лейнасар быстро пересек дорогу в порт и под прикрытием сосен дюнами зашагал в сторону Риги. Глаза привыкли к темноте, на фоне черневшего моря и темно-серого неба он видел все побережье. Насколько хватал глаз — нигде ни души.

Он уже собрался выйти на берег, где по песку легче идти, но увидел вдали темную фигуру. Кто-то шел по пляжу со стороны Риги. Судя по месту и времени, это был не тот, кого он ждал, и Лейнасар отступил в тень сосен. Когда человек приблизился, Лейнасар заметил, что тот ступает не очень твердо, ветер донес не то рычанье, не то вопль. Можно было различить и слова:

Кто-то из соседнего рыбацкого поселка, хлебнув лишнее, шел домой. Такого бояться нечего, если только он не узнает и не пойдут всякие слухи.

Когда прохожий исчез, Лейнасар спустился на пляж и прибавил шагу. В двух километрах от поселка у стоявших особняком трех скрипучих сосен Лейнасар убавил шаг. Из темноты возник перед ним другой поздний путник. Поравнявшись, они, точно случайные встречные, обменялись взглядами. Пройдя шагов тридцать, Лейнасар повернул назад. Повернулся и встречный. Снова поравнявшись, они остановились, пристально всмотрелись друг в друга и поздоровались.

— Это в самом деле ты, Ансис? Я сразу не поверил, думал, твой старик хватил малость.

— Разве мой приезд кажется таким невозможным?