Сергей Малашкин - Девушки

«Покончила с собой! — От этой мысли Ольга как бы одеревенела. — А может быть, бежала со своим дружком: ведь Аржанов тоже не вернулся из отпуска. — Затем мысли ее перенеслись к работе: — И зачем только я согласилась занять эту должность? Вдруг не справлюсь?»

Ольга стала оценивать свое положение начальника поля. У Ермакова торф убран с нескольких карт и сложен в штабеля, освобожденные карты заливаются гидромассой. У Денисова два дня уже штабелюют торф. У других начальников полей штабелевка идет тоже неплохо. Одно поле Волдырина, теперь Тарутиной, позорно плетется в хвосте. Вспомнилось предупреждение инженера с добычи, который при встрече на поле сказал: «Тарутина, смотри не опозорься. Уж больно ты отстала от начальников других полей. Чистка канав, поднятие бровок — все это хорошее и нужное дело, но и не забывай: главное — сушка и штабелевка!»

Ольга тяжело вздохнула, повернулась на другой бок. Свет в бараке был погашен, все девушки уже спали. В открытое окно вливался тепловатый воздух. Тоненько звенели над головой комары.

«С канавами завтра кончу. Второй разлив гидромассы у меня быстро станет торфом. Завтра начну уборку первого. Неужели мои девушки, добровольцы-комсомолки, не победят на штабелевке? Ничего, догоним и перегоним торфяниц других полей!..»

…Несмотря на такую уверенность, Ольга все же немножко трусила. Руководить сорока бригадами было нелегко. Надо видеть их работу, надо вдохновлять отстающих, поощрять перевыполняющих нормы; почти каждый день совещаться с бригадирами и лучшими торфяницами о повышении выработки, о качестве торфа, чтобы не укладывался сырой в штабеля, надо заботиться о бытовых условиях торфяниц, о производственном инвентаре, чтобы он всегда был в исправности и всегда его было достаточно. Разумеется, если бы все восемьсот девушек трудились вместе на двух-трех картах, то легче было бы управлять ими, видеть, как они преуспевают, каково качество их работы. Но по технике самого дела сушки и штабелевки бригады были разбросаны по всему полю, да и девушки одной бригады находились вдали одна от другой. За день начальнику поля только для беглого наблюдения надо было проходить огромные расстояния, а наблюдение за качеством торфа приходилось уже возлагать на техников. Ольга знала, какую важную роль играют техники на сушке и штабелевке, и понимала, что техники, работавшие с Волдыриным, могут подвести ее. И потому в первый же день своего назначения она собрала техников, откровенно поговорила с ними и сказала, что не потерпит плохой работы и разгильдяйства на своем поле.

Однажды Ольга встала в четыре часа утра и пошла к конторе, чтобы самой направлять бригады на работу. Она увидела, что весь инструмент — рамки, корзинки, шнуры, грабли, движки, наплечники и цапки — грузится на вагонетки, а торфяницы идут на карты с пустыми руками: к чему, мол, утруждать себя? Это ей не понравилось. Бригады Даши, Кати и ее самой всегда выходили в поле с инструментом и тотчас приступали к труду. Другие же ждали часами, когда им подвезут инструмент, зря теряли рабочее время. Ольга не разрешила в это утро бригадам выйти без инструмента. Торфяницы ничего не сказали ей, но дорогой многие из них выражали недовольство этим новшеством.

— Не успела стать за начальника, как уж все не по ней!

— Не говори! Видать, прыткая!

— Вот ее бы заставить тащить корзину!

— Она не меньше нас таскала.

Одни девушки ругали, другие горячо защищали Тарутину, говорили, что она хорошо поставит дело и с него работать на поле будет легко и радостно, не то что с пьяницей и сквернословом Волдыриным. О всех этих разговорах, происходивших в первые дни ее работы начальником поля, Ольга знала от своих подруг и не обижалась на тех торфяниц, которые были недовольны ею.

— Ничего, подружки, — говорила она, — они полюбят меня. Полюбят и ругать перестанут.

Многие девушки при Волдырине привыкли опаздывать на работу, и на это никто не обращал никакого внимания. Тарутина на собрании торфяниц заявила, что она как начальник не допустит никаких опозданий и прогулов. Когда некоторые девушки возразили ей, что сами начальники полей, техники и бригадиры часто выходят на работу с большим опозданием, а столовщики задерживают выдачу хлеба и обедов, Ольга ответила им, что она сама, как и прежде, будет выходить на работу вместе с бригадами, заставит соблюдать трудовую дисциплину и всех своих подчиненных и всегда будет заботиться обо всем, что повышает производительность труда.

«Прошла неделя, как я работаю начальником поля, — с удовлетворением сделала вывод Ольга, — а у меня ни одна девушка не опоздала. Техники стараются. Выработка бригад поднялась. Торфяницы видят, что и я стараюсь — защищаю их интересы. Вот надо еще облегчить их труд кое-какими техническими приспособлениями…»

Так, размышляя, она незаметно стала засыпать. Было тихо, только где-то звенел на бесконечно протяжной ноте назойливый комар.

Не успело солнце отделиться от земли, как Ольга и ее сорок бригад вышли на штабелевку торфа. Небо было ясное, синее. Торфяницы рассыпались по огромному простору поля, принялись выбирать сухой торф из змеек и клеток в корзины и носить его на плечах к бровкам, к местам штабелевки. Почва карт была сырая, ноги вязли в ней. Но девушки работали быстро и внимательно, стараясь как можно больше уложить торфа в штабеля и этим наверстать время, затраченное на чистку валовых и картовых канав. Ведь ими на эту работу было потеряно несколько дней. Особенно энергично трудились бригады Даши Кузнецовой, Кати Лукачевой, Люси Смеловой, Глаши Волковой и Зины Звягинцевой. Ольга, зная, что эти бригады не подведут ее, прошла к тем бригадам, работа которых не удовлетворяла.

— Неправильно начали кладку, — сказала она, подходя к одной группе штабелевщиц. — Неровно кладете, да и далеко бровки. Да и что-то вас очень много на кладке. Надо работать по инструкции!

Лишние девушки тут же ушли с штабелевки и стали носить торф.

— А штабель ваш выглядит как пьяный. Девушки, шнур есть? По нему бы и клали.

— Спешим все, чтобы больше сделать. Некогда возиться со шнуром-то! — поблескивая голубыми глазами, отозвалась полная, грудастая девушка в красном платочке, из-под которого желтели пряди косичек. — Глебович не требовал, чтобы мы штабелевали по шнуру.

— А я требую! — строго сказала Ольга. — Контроль придет и забракует вашу работу. Да и меня не погладит по головке. Как завершка выглядит? Ну, прямо верблюдом! Нет, девушки, это не работа. Когда шьете себе, небось делаете по фасончику.

— Знамо!

— Да еще украшаете подол платья красивыми оборками.

— Точно!

— Так вот, нужно, чтобы и штабель выкладывался точно, выглядел красавцем… и дождя не боялся! — пояснила Ольга.