Иван Арсентьев - Суровые будни (дилогия)

— Какой же это профессор научил вас таким фокусам?

— Э-э-эх! Профессор один — нужда. Она научит!.. А еще слышала по радио. Говорили, в Англии, не то в Америке свинину делают слойчатую... Так у них тоже: неделю кормят свиней до отвала, а другую впроголодь держат. Правда!

Оленин засмеялся.

— Правда, Ксения Никаноровна, хотя и не совсем... Впрочем, для нас эта правда самая подходящая. Можно сказать, выход. Продержаться до весны, до солнца, а там...

Боль прошла по сердцу Оленина. Ведь вот же талантливый народ! Не сидят сложа руки, находят что-то, делают без шума. А мы ждем кого-то, чего-то! Громких имен, чтоб на них опереться. Ищем каких-то починов, начинаний... Вот они, залежи, под носом, сами раскрываются в трудную минуту.

Оленин глядел на Ситкову, и лицо его словно искрами обдавало.

— Вот что, Ксения Никаноровна, — сказал он, — как только отстроим ферму, попрошу вас старшей свинаркой.

Женщина замахала обеими руками.

— Куда мне старшей! Помоложе найдете...

Но Оленин заметил: ей польстило предложение, приятна похвала. Только скромность не позволяет согласиться сразу.

— Ну, я пошел. Пришлю других к вам на учебу по зимнему содержанию свиного поголовья. До свидания. О моем предложении не забывайте.

В воротах задержался, оглянулся. Ситкова смотрела вслед.

Ему запомнились ее светлые тлаза. Колыхнул тяжелым плечом, пошел в следующий двор.

Соседка Ситковой — Татьяна Жилина, русоволосая и сухощавая, как почти все вязовские женщины, на вопрос Оленина, знает ли она, как содержит свиней Ксения Никаноровна, досадливо ответила:

— Знаю. Не бог весть какое открытие! Время надо иметь окромя знаний! Ксении муж помогает, да сын большой, в школу ходит... А я одна. Дай бог, с этими вон справиться!.. Вишь, сколько их! Все тут: и детсад и ясли. В куче... — показала она на дверь.

Через сени из другой комнаты слышались детские голоса. В колхозе ясли и детсад располагались в частных домах. Одним из таких «очагов» был дом Жилиной.

Вошли к детям. Посмотрел Оленин: «Нд-а-а...» Три зыбки подвешены к потолку, раскачиваются. Тут же и постирушки: в углу корыто с кучей белья, у печки пеленки сушатся, а там, где ухваты, забились и играют большенькие.

«Н-да... — еще раз подумал он про себя. — С гаражом да зерноскладом придется повременить. Ничего не поделаешь. Детям нужнее. Тут ждать нельзя. Эх, как все надвинулось одно на другое, одно на другое... Поди разберись безошибочно в этой куче! Самому не доглядеть. Надо сказать Чеснокову и Трофимову, чтоб тоже занялись. Мужики дельные».

— Верно, орлы?

«Орлы» выстроились поодаль, кто без штанов, кто без ботинок. Измазюканные рожицы с любопытством повернулись к председателю. Он погладил по головам ребят, задумался. Мысли перескочили к своему, несбывшемуся. Но только на минуту. Опять — хозяйство. Попрощался с Жилиной, заглянул в список, куда идти дальше. Жилина тронула его за рукав.

— Вы думаете, что я от лености или там еще чего-то не доглядаю за хряками так, как Ситкова? Не могу я, как она! Сердце кровью обливается, как заслышу их визг. По двое суток кряду надрываются, сердешные, с голоду. Лучше уж свое отдать, да не слушать...

Оленин покачал понимающе головой, вышел, побрел деревенской улицей задумавшись. В коротком городском пальто мороз пробирал до костей, но он не чувствовал стужи. Не чувствовал и рези в глазах от блестящего снега. Стояла тишина. Только поскрипывало под ногами. Над избами — неподвижные дымы, точно серые коряги, из труб торчат. Ослепительно светло и так студено, что с боков солнца вскочило два сизых исполинских столба, будто сотканных из паутинных нитей.

Все это великолепие природы не привлекало внимания председателя, занятого своими беспокойными думами. Шел по дороге, недавно проутюженной бульдозером, смотрел в землю. Зима обезлюдила улицы, даже ребят загнала ледяной метлой в избы. Скучно и уныло. Глухо каркают заморенные вороны. Вдруг голос:

— Здравствуйте, товарищ председатель!

Оленин от неожиданности вздрогнул, поднял глаза. Перед ним — незнакомая девушка, укрытая теплым платком так плотно, что из-под него только глаза голубеют да чуть-чуть видны румяные щеки.

— Ну, здравствуйте, — ответил он, глядя пытливо на девушку.

Она сдернула рукавичку, протянула руку.

— Я к вам... Елизавета Пожидаева. Агроном. Будущий. А пока — практикантка... Перед дипломом.

— Хорошо. Здравствуйте, агроном Лиза...

Ее маленькая рука утонула в большой ладони Оленина.

— Вы что же, городская? — спросил он, разглядывая ее. Модная шубка из синтетического меха... Узкие брюки…

— О, да! Городская. Из города... Александровки! Сто тридцать один двор.

И засмеялась. А ресницы настороженно дрогнули.

— Ну, что ж, пойдемте в правление, потолкуем.

В натопленной конторе Лиза скинула теплый платок и шубу, встряхнула коротко стриженными волосами, положила документы председателю на стол. Оленин прочитал, вернул и улыбнулся. Она шевельнула бровями, спросила:

— Что вы поручите мне делать?

— А что вы умеете?

— Пахать, сеять, выращивать урожай и убирать его.

— Ого! — воскликнул Оленин весело. И на самом деле ему стало хорошо. Молодой задор, самоуверенность этой девушки… Было в ней что-то близкое ему, что-то от его собственной молодости… Да и не только от молодости.

Девушка помолчала, помолчала, сказала вполголоса:

— Не верите? Вот так всю жизнь…

Оленин рассмеялся. В голубых глазах девушки что-то блеснуло. Он не стал ее успокаивать, сказал, покрутив головой:

— Ишь чего захотелось!... Доверия! Люди его годами добиваются… Скажите, Лиза, Иван Прохорович Пожидаев, председатель колхоза «Луч», не родственник ваш?

— А вы его знаете?

— Как же! Приходилось встречаться. Ездили к нему всеми курсами ума разума набираться...

— Это мой отец.

— Вон как! Ну, тогда верю, Лиза, что умеете вы и пахать и все остальное… Хозяин, который других научает, уж дочь свою… Тут сомневаться не приходится. Так вот, Лиза, на носу посевная кампания, а мы без агронома. Понятно? Придется действовать вам, понятно? Возьметесь? Я дам вам своего Хвостача, он смирный. Скачите себе сколько и куда хотите! Сумеете?

— Я деревенская…

— Ну, так по рукам? А теперь пошли, покажу хозяйство. С землеустройством и планированием разберетесь сами. Одевайтесь, мне сегодня надо еще успеть смотаться к нефтеразведчикам. А до них километров шестьдесят.

Лиза замялась.

— Сразу за агронома страшновато, Леонид Петрович... А вдруг не справлюсь?

— Начинайте. Все одно начинать когда-нибудь придется. Лучше сразу брать быка за рога, а не ходить вокруг да около... Другие едут на целинные земли, в Сибирь закалять характер, а у нас здесь своей целины хоть отбавляй. Разной целины... Комсомолка? Хорошо. Пошли.