Иван Арсентьев - Суровые будни (дилогия)

— Ксюта Ситкова забрала, — отвечают, — к себе домой. Говорит, дескать моя забота, я старшая свинарка, знаю, что делаю. А какой шут назначал ее старшей свинаркой, никто не знает...

— Назначал тот, кому полагается, — ответил сердито Оленин и отвернулся, пряча злую и вместе с тем торжествующую улыбку.

Подошла Лиза, отпросилась в райцентр. Зачем — расспрашивать ее не стал: говорят, по личным делам надобно. Вернулась на следующий день, и первый, с кем столкнулась на пороге конторы, был председатель. Блестя глазами, сказала деловито:

— Посылайте машины в Александровку, в колхоз «Луч». Я договорилась по телефону с отцом. Упросила дать нам взаймы кормов. Осенью рассчитаемся.

Оленин отступил на шаг, уставился на нее недоуменно. Что-то знакомое, давно не испытываемое проснулось в нем, и холодок восторга перехватил дыхание. Это было давно хорошо известное ему чувство предвкушения победы. Еще много трудностей, еще много яростных атак, но сознание бойца уже уловило незаметный на чужой взгляд перелом.

Не столько взволновала его помощь, пришедшая в самый раз, а то, что помощь эта пришла от людей, о которых он никогда не думал и ничего о них не знал. Посмотрел изучающе на Лизу, вдруг протянул руки, порывисто сжал ладонями се вспыхнувшие холодные щеки, сказал растроганно:

— Милая ты моя девушка... Хозяйка!..

...В деревне — не в городе: тут каждый чих слышен, каждый человек на виду. А если к тому ж приезжий — и того более.

Спустя малое время жена Силантия Трофимова как-то за обедом, подтянув осуждающе губы, сообщила своим квартирантам:

— А новая агрономша-то с шофером Радием шуры-муры закрутила... Уже не раз видели их вечерами вместе. И на квартиру к ней бегает...

— А чего ж, правильно! — отозвался Чесноков. И никто не понял, что «правильно»?

Слова Евдокии Трофимовой обрадовали Оленина, и тут же родилась идея: хорошо бы причалить Лизу к Вязовке навсегда. Молода? Ну и что же? Зато понимает и любит крестьянское дело, болеет за него, а это основа всего. Из хорошего семени вырастают хорошие деревья...

В тот же день, встретившись с Лизой, он отозвал ее в сторону и завел разговор с глазу на глаз.

— Лиза, хоть вы считаетесь у нас на практике, но мы с первых дней видим, что вы подходящий для нас работник. Поэтому я хочу сделать предложение: мы введем вас в штат, чтоб вам начисляли все, что причитается за выполнение обязанностей агронома. Согласны?

На лице Лизы напряжение и нерешительность. Чувствовалось, слова председателя застали ее врасплох.

— Если затрудняетесь ответить сразу, подумайте, а потом скажете.

— Хорошо, Леонид Петрович, так и сделаю.

Не знал того Оленин, какую трудную задачу задал он Лизе. Думать было над чем. Разве она ехала в Крутую Вязовку, чтобы застрять здесь в штатных агрономах? Над ней смеялись, когда стала на практику проситься! Один Радий знает, каких ей трудов стоило попасть в этот захудалый колхоз. Но они оба полгода ждали этой встречи, видели в мечтах своих то время, когда будут жить рядом, и было бы крайне досадно, если бы все сорвалось. И Лиза сумела настоять на своем.

Вообще-то говоря, мечты их простирались значительно дальше Крутой Вязовки: целью их был город, а правильнее, так пригород. Лизу, как отличницу, обещают после защиты диплома устроить в пригородном сад-совхозе. Она станет работать, а Радий работать и учиться, пока не закончит институт. Обо всем уже договорено. Замечательно интересная будет жизнь, что называется, полнокровная. Достаточно было представить себе свое будущее, как в воображении неизменно возникла весенняя степь, зеленая, дымчатая, парная... И они вдвоем. Только Радий и она. Рука в руке среди сизых курганов, среди покоя пашен, пахнущих солнцем, идут, и земля эхом отзывается на их шаги, на их слова, еще не высказанные друг другу.

А Крутая Вязовка — это так, временно, чтобы немного побыть вместе.

Но вот Лиза окунулась в суматошливые колхозные будни и вскоре начала замечать, словно какая-то посторонняя сила то и дело пытается увести ее в сторону, сбить с заранее начертанного курса.

Забота с кормами, с посевными площадями, инвентарем, а тут еще председатель со своими предложениями!

Лиза встревожилась, рассказала о разговоре с Олениным Радию. Тот нахмурился, сказал:

— В жмурки играть нечего. Надо по-честному прояснить председателю голову, чтоб на нас не рассчитывал.

Когда к вечеру контора опустела, они отправились к нему.

— У тебя что, Радий, очень спешное дело? — спросил Оленин, увидев, что он входит вслед за Лизой.

— М-м... Мы вместе...

— Вместе? Ну, что ж, садитесь, рассказывайте, с чем пришли. Надеюсь, вы, Лиза, приняли предложение правления?

— Если правление считает, что труд мой достоин оплаты, я не отказываюсь... Но и без оплаты я буду работать одинаково.

— Ну и отлично! Значит, по рукам! Поработаете, поживете, а там, гляди, и вовсе у нас останетесь. Дел — край непочатый!

Лиза порозовела. Оленин взглянул искоса на Радия: тот сидел, уставив глаза в пол.

— Значит, заметано... — заключил Оленин весело.

Лиза быстро исподлобья посмотрела на него, ответила тихо:

— Насчет того, чтоб остаться навсегда, Леонид Петрович, не выйдет... У нас с Радием другой профиль...

Теперь Оленин понял, почему Лиза колебалась с ответом. Это его неприятно задело. Выходит, колхоз не только не приобрел агронома, но и будущего инженера-механика теряет! И слепому видно, что эта девчонка увезет с собой Радия. И ничего мудреного: удерут как пить дать! Многие так делают.

«А ты мудрил, политик доморощенный, дипломат грошовый! За двумя зайцами погнался, проекты строил! Недотепа!» — ругнул себя председатель. А впрочем, узнал бы он на день раньше или на день позже, что от этого изменилось бы? Да ровным счетом ничего! Вот она, задачка, тебе, председатель! Это не корм для свиней добывать!

Тут чувства людей, тут их мысли! А мысли далеко не такие, каких бы хотелось. Может, попробовать их сагитировать? Нажать на комсомольскую совесть, воздействовать на патриотические чувства или чем-то другим пронять их до самых костей?

Оленин провел рукой по глазам, вспоминая, как обычно в таких случаях начинают заправские агитаторы, но все ораторские приемы как назло вылетели в этот момент из головы, и он спросил только:

— Скажите, товарищи, откровенно, что вы думаете обо мне?

Радий с Лизой быстро переглянулись. Радий пожал сухими плечами.

— То есть как думаем? Мы вас уважаем. Да. Разве вы не знаете? И вообще... Мы видим, что вы работаете на совесть, стараетесь… Вы для нас, так сказать, пример…

— Плохой, значит, я пример! — перебил его громко Оленин, цепляясь за подходящее слово. — Плохой, раз вы, глядя на такой пример, решили навострить лыжи...