Александр Аронов - Пассажир без билета [об артисте цирка Л. Осинском]

— Выпадет снег — прыгну в сугроб, — пообещал Левка.

— Ладно, подожду...

— Пошлите меня в Круглоозерное за продуктами, — попросил Левка. — У меня там брат.

— Валяй.

Вместе с Левкой в Круглоозерное отправились Миша, Сабина, Васильев и еще несколько ребят, у которых там оставались младшие братишки и сестренки.

Радик встретил Левку слезами:

— Забери меня отсюда, Левушка, забери! Мучают, дразнятся, ни в одну игру не принимают... Вот, погляди... — Радик снял ботинок и показал обожженные пальцы.

— Что это? — спросил Левка.

— В первую же ночь велосипед сделали.

— Какой велосипед?

— Я спал. Мне между пальцами вставили газеты и подожгли... Сейчас не так уж больно... Уже не хромаю... Видишь, даже ботинок наделся...

Левка скрипнул зубами.

— Машка с Крысой?

— Не знаю... А другим нашим в нос вдули кому перец, кому табак...

— Кто?

— Не знаю...

— Что ты заладил — «не знаю» да «не знаю»! Боишься сказать, что ли?

Радик всхлипнул.

Левка с ребятами бросились разыскивать деловых, но их не оказалось ни в одном из домов интерната.

— Может, они в кузне? — сказал Радик. — Они там в карты играют.

Ребята вышли за околицу, подошли к старой заброшенной кузнице, черной от копоти, заглянули в щель. Деловые, сидя на толстом бревне, играли в карты, сделанные из газетной бумаги. На наковальне стояла бутыль из-под самогона.

— Не жульничай, Крыса! Схлопочешь! — сказал Машка своему первому дружку и пребольно щелкнул его колодой по носу.

Оборванцы расхохотались.

— Но справедливости! Сдавай, Машка!

Вожак отхлебнул из горлышка бутылки и взял в руки колоду.

— Стойте тут! Ждите сигнала, — шепотом приказал Левка.

— Не ходи один, опасно, — сказала Сабина.

— Ничего.

Левка вошел в покосившуюся дверь. Машка поднял голову, ничуть не удивившись его появлению.

— Чего надо? — хмуро спросил он, продолжая тасовать карты.

— Выйдем, надо поговорить, — сказал Левка, глядя на грязные, все в цыпках, Машкины руки, ловко орудующие колодой.

— Видишь, занят, — спокойно ответил Машка, высморкался двумя пальцами и вытер их о штаны. — И вообще с легавыми тюфяками дела не имею! — Он повернулся к оборванцам. — Твой ход, Крыса.

— Выйдем, — повторил Левка.

Машка молча продолжал игру.

Не владея собой, Левка метнулся к Машке, вцепился в грязные длинные волосы и что есть силы начал трясти за них.

— Пусти! Убью! — взвыл оборванец.

Деловые настолько опешили, что даже не бросились на помощь своему вожаку, жались к стенкам.

— Получай, гад! — крикнул Машка.

Он направил два расставленных пальца прямо в Левкины глаза, но Левка, знавший этот зверский прием, успел приставить к своему носу ладонь ребром. Наткнувшись на нее, Машка отдернул руку, взвизгнул от боли.

Оба стояли друг против друга, тяжело дыша.

— Левка, сзади! — крикнула Сабина, вбегая в кузницу. — Берегись!

Левка мгновенно отпрыгнул в сторону, заметив Крысу с пустой бутылкой в руках. Она пролетела над ухом Левки, ударилась о стену, но не разбилась, а, подпрыгивая, покатилась по земляному полу.

В комнату ворвались остальные ребята. В драке победили серебряковцы. По пути к детдому счастливый Радик шел рядом с Левкой.

— До свидания, Радинька! — сказал Левка, обнимая брата. — Скоро приеду опять! Теперь тебя никто не тронет!

Через два дня Левка узнал, что Машка и Крыса по-прежнему жестоко издеваются над Радиком и другими малышами. Он снова отправился в Круглоозерное.

— Пришлось наказать твоего брата, — сказал ему заведующий.

— За что?

— Выбил камнем окно в конторе.

— Не может быть...

Вызвали Радика.

— Да, выбил, — хмуро признался он, опустив голову.

— Зачем ты это сделал? — рассердился Левка.

— Так...

— Что значит «так»? Зачем все-таки?

— Ни зачем... так...

Наконец, Радик сказал правду. Одному Левке, без заведующего.

— Я должен был это сделать. Понимаешь, должен!

— Что значит — должен?

— Машка с Крысой сказали: «Если ты свой, фартовый, а не легавый, не маменькин сынок, не тюфяк, перебей в конторе стекла». Я выбил, а Крыса говорит: «Это не считается. Тебе велели стекла во всей конторе перебить, а ты только одно окошечко. Значит, ты тюфяк!» И дал ногой пенделя. Он еще хуже Машки.

Левка и Миша разыскали Машку и Крысу.

— Сделаю, что хочешь, чтобы... ты не трогал наших. Придумывай!

— Докажи, что не тюфяк, что фартовый!

— Как доказать?

— Слимонь что-нибудь!

— Украсть?

— Ну да.

— Нет, этим не занимаюсь.

Деловые переглянулись, задумались. Молчали долго.

— Ладно, — хрипло сказал Машка. — Урал переплывешь, как Чапай?

— Пошли, — сказал Левка.

— Ты спятил! — воскликнул Миша. — В такой холод...

— Молчи! Ну как, Машка?

— Брешешь! На понт берешь! В такой холод? — воскликнул и Машка, тряхнув нечесаными космами. — Если нынче поплывешь, будет от меня супрыз. Самогону выставлю. Истинный Макарка!

— Самогону не надо. Наших не тронешь?

— В морду плюнешь! Разрази гром!

Он щелкнул о передний зуб грязным ногтем большого пальца и резко провел им поперек своей шеи. Выше этой клятвы у деловых не было.

Все вышли из кузницы. Дул холодный ветер. Небо было пасмурным. Скоро подбежала толпа детдомовцев. Все ахали, спорили, громко переговаривались. Ватага направилась к реке, осторожно спустилась по срыву, увлекая за собой кучи песка и камней.

По свирепому, бурному Уралу гулял ветер. Он был гораздо сильнее, чем на берегу, нещадно трепал сухую осоку, пронизывал до костей.

— Ну?.. — неуверенно сказал Машка. — Поплывешь?

Левка посмотрел на свинцовые тучи, сплошь обложившие небо, снял пальто, передал его Радику,

— Но надо, Левушка, потонешь! — заплакал Радик.

— Не потону.

Левка захотел снять курточку, но вмешался Крыса.

— Так не в законе, — сказал он. — Чапай переплывал одетым.

— Ладно! — коротко отрезал Левка.

Он ступил в воду, почувствовал, как она залила ботинок, захлюпала в нем. Вода была такой ледяной, что пальцы на ногах тут же онемели. Левка остановился. Вода пенилась вокруг ног. Холод поднимался по телу выше и выше. По спине, по груди, по всей коже. Ребята затаив дыхание наблюдали за Левкой. Он обернулся.

— Пусть кто-нибудь на лодке плывет на тог берег, возьмет пальто. Там оденусь.

— Я! — вызвался Машка.

— Я! — крикнули Васильев и Миша.

— Я! — сказал Крыса.

Левка поглядел на далекий берег и почувствовал, как от страха засосало под ложечкой, как мелко задрожали колени.

Он сделал шаг. Порыв ветра с бешеной силой налетел на него, засвистел, заревел ему в уши. Он поскользнулся на гладком камне, покачнулся как пьяный, стараясь удержаться на ногах.

«Может, отказаться?» — подумал он.

— Ну, что же ты? Сдрейфил? Мы готовы! — крикнул Крыса.