Камал Абуков - Балъюртовские летописцы

— Похоже, — усмехнулся Володя. — А ты по-писательски мыслишь.

— Да ну, — смущенно отмахнулся Казбек, — до писателя мне далеко… Слушай, ты мне все-таки скажи, что считал в работе самым главным Чабувалов?

— Скажу. Главным он считал умение подавать. Он всегда говорил: «Для нашей газеты достаточно двух сотрудников и ответсекретаря. Главное — уметь броско и эффектно подать материал».

— Это не так уж глупо, — Казбек выжидающе глянул на Галича.

— А кто говорит, что глупо? Он вообще был не дурак, Очень изобретательный был человек. Я помню, пришел к нам, когда в моде была кукуруза. Мы, конечно, и до него писали о ней, но пришел Чабувалов, и знаешь, что он сразу сделал? Привез из республиканской газеты огромное, на всю страницу клише стебля кукурузы с початком. Под сенью этого початка давались все те же портреты маяков, сводки о ходе полевых работ и т. д., а смотрелось все теперь иначе, гораздо значительнее. Он бесконечно выдумывал новые рубрики, тематические страницы. Или возьмем, к примеру, письма читателей. С приходом Чабувалова поток писем в редакции не увеличился, а он так повернул дело, будто газета составлялась только из одних писем. Первая целевая полоса, которую он сделал, так и называлась «Письма трудящихся идут в газету», и внизу, довольно крупным шрифтом: «Этот номер газеты составлен из писем наших читателей, рабочих и сельских корреспондентов». Организовывал подборки «Читатель недоволен» или «Корреспондент помог». Ввел рубрику «Отвечаем на ваши вопросы». Никто, конечно, вопросов нам не задавал, тем не менее Чабувалов помещал под этой рубрикой статьи типа: «Отчего происходят землетрясения?», «Грозит ли диким зверям истребление?» и т. д. Другой его конек — оперативность. Он вбил в наше сознание понятие — «в номер». Бывало, возьмет газету соседнего района и говорит нам на летучке: «Во-о, видите, когда мы дали эту информацию и когда они проснулись?» Порою соперничал и с республиканской газетой, и когда удавалось опередить, буквально не находил себе места от радости. Он втянул нас в эту увлекательную игру. За интересную информацию на важную тему учредил аккордную оплату, всегда говорил: «Настоящий газетчик должен знать о событии еще до того, как оно случилось». И сам улавливал все интересное, как настоящий локатор. Он был осведомлен буквально во всех областях. Постоянно звонил в республиканскую газету, на радио, в обком Сергачеву, добывал разную информацию и сообщал ее нам с таким видом, как будто для него нет тайн на этом свете. Ходил в райком и вроде бы нечаянно проговаривался там о тех или иных готовящихся мероприятиях республиканского масштаба, о том, кто из начальства собирается в наш город, какой важный документ готовится и т. д. Ну, в общем, ты понимаешь, в чем состоял его стиль. Конечно, любил он показуху, даже на ветровом стекле нашего дряхлого «Москвича», который, кстати, вот уже три месяца на капитальном ремонте, даже на ветровом стекле написано — «Пресса» — как будто мы по меньшей мере Телеграфное агентство Советского Союза. Даже провинившихся он отчитывал при открытых дверях, чтобы все слышали, какой он строгий и взыскательный…

— Да, человек интересный, — задумчиво произнес Казбек.

— Ну, теперь ты понял, чем брал Чабувалов?

— Понял, да мне-то от этого не легче, Я так… не смогу.

— Ну что ты, старик, главное не падай духом! — наливая в рюмки, улыбнулся Володя. — Ты же отлично пишешь, мне всегда нравились твои очерки, статьи, репортажи в областной газете. Ты хорошо пишешь — вот твой главный козырь, с него и заходи, ты начинай писать для нашей газеты. И все сразу поймут, что ты сильнее их, и будут тебя уважать, и будут тобой гордиться. Вот ты написал в этот праздничный номер передовую, — Володя взял с тумбочки газету, развернул ее, — маленькая передовая, немудрящая, что и говорить, а написана тепло, свежо, и когда я сказал, что это ты её автор, — никто сначала не поверил, потому что закрепилось мнение, будто ты мрачный, надутый, холодный, люди думают, что единственное, что ты умеешь, — это придираться к ним и отчитывать за плохую работу. Не поверили, что ты автор, да Варисов выручил: «Повезло нашим девушкам — редактор у нас лирик, вон какую передовую написал! Интересно, что он запоет, когда надо будет писать о вывозе удобрений на поля?» Заело Варисова, что ты умеешь писать! Вот какое дело! Это главное твое оружие, старик, а ты им совсем не пользуешься.

— Что ж, буду писать, — Казбек польщенно улыбнулся. — О вывозе удобрений, может, и не буду, потому что я в этом деле не специалист, а вообще буду.

— Кстати, Казбек, подумай, может, Варисова назначить на отдел сельского хозяйства? Это дело он любит и знает, а сейчас не на месте.

— Спасибо, что подсказал, я и сам чувствовал, что надо сделать кой-какие перестановки.

— Вообще скажу тебе, люди подобрались у нас неплохие.

— Да, наверно, — Казбек кивнул, и перед его мысленным взором прошли все сотрудники редакции, один за другим, так, словно по его команде они выстроились в шеренгу. Они смотрели на него с холодным безразличием, только одно лицо вдруг выделилось из ряда робкой улыбкой. Это была Заира — корректор. Казбек обратил на нее внимание совсем недавно. Как-то, устав от редакционных дел, он встал из-за стола, подошел к окну. На улице было тепло и солнечно. Заира и ее подчитчица стояли у стены типографии, грелись на солнышке — то ли у них не было работы, то ли устроили себе перерыв. Вдруг на их лицах запрыгали солнечные зайчики — какой-то сорванец из дома напротив решил пошутить. И девушки обрадовались его шутке, запрыгали, уклоняясь от яркого света. Особенно радовалась Заира — в ней было столько детского веселья, задора, темно-каштановые локоны красиво рассыпались по плечам. Казбеку понравилось, что она не рассердилась на мальчишку, а радуется вместе с ним.

— Что ты думаешь о Заире? — спросил он вдруг Галича.

— О Заире?.. — Володя удивился. — Хорошая девушка, умница. А что?

— Так, ничего, — испугавшись своего вопроса, вспыхнул Казбек, — я тоже думаю, что хорошая.

Из дневника Алимова

«Сегодня была у меня серьезная стычка с Салавдином Алхановичем. Сижу в редакции, читаю полосу, в материале Муслимат Атаевны надо кое-что уточнять, а ее нет на месте. Спрашиваю нашу секретаршу Розу:

— Где Муслимат Атаевна?

— Не знаю, куда-то вышла.

Потом, эдак часа через три, является Муслимат Атаевна и говорит мне.

— В райком вызывали.

— Кто?

— Салавдин Алханович. Включил в бригаду по проверке учреждений культуры.

Я ей ничего не сказал, оделся и тут же пошел в райком партии.

Захожу к Салавдину Алхановичу и прямо с порога спрашиваю:

— Я редактор газеты, я — руководитель редакционного коллектива?