Леонид Степанов - Бранденбургские ворота

— Почти уверен. Разве много было у нас таких немок?

— Но ведь говорили, что Катеринушка вернулась в Германию? Чтобы бороться в подполье…

— И все же ты, Андрей, написал бы письмо в эти Столбы, на имя директора школы. Спросил бы: живет ли, мол, у вас немецкая учительница? Как ее зовут? Может, получишь ответ.

— Может быть… Напишу!

Ответное письмо пришло довольно скоро, особенно если принять во внимание расстояние от Москвы до таежного поселка. Написала его одна из бывших учениц Катеринушки.

«Дорогой Андрей!

Мы все очень счастливы, что получили Ваше письмо! Катерина Ивановна часто вспоминала на наших занятиях своих московских учеников и всегда ставила в пример «тройного примуса» — Андрюшу Бугрова. Она очень беспокоилась за своих ребят, которые сражались на фронте против фашистов. Как замечательно, что Вы остались живы и вернулись! Может быть, и другие ребята из Вашей школы тоже вернулись? Ну и порадовалась бы теперь за всех вас наша добрая Катерина Ивановна!..»

Листочки из школьной тетради дрогнули в руке Андрея: «Порадовалась бы?.. Она умерла?

Заставил себя читать дальше:

«Катерина Ивановна отправила несколько писем в Москву своим друзьям. На адрес Вашей матери она тоже писала — я точно знаю. Но ответа не получила.

Вместе с советским народом Катерина Ивановна верила в нашу непобедимую силу в самые тяжелые дни, когда фашисты подходили к Москве. Вместе с нами она радовалась Победе. Когда был взят Берлин, она сразу же написала в Москву, прося, чтобы ее немедленно отправили на родину — устанавливать народную власть.

Теперь Катерина Ивановна в Берлине. Она обещала сообщить свой адрес. Письма пока еще не было, но мы понимаем, какие теперь трудности, и обязательно дождемся от нее письма. И тогда сразу же сообщим Вам берлинский адрес Катерины Ивановны. Ждите.

Спасибо Вам за Победу над фашизмом!

Валентина Веселова — учительница и временно исполняющая обязанности директора школы в поселке Медвежьи Столбы».

«Жива Мышка-Катеринушка! Она в Берлине!» — Андрей ликовал. Вот ведь еще какой стороной повернулась победа над фашизмом! Катрин Райнер вместе с другими прогрессивными немцами сможет теперь взяться за осуществление мечты о Новой Германии — величайшей мечты всех лучших сыновей и дочерей немецкого народа!

Теперь Андрей Бугров станет с еще большей жадностью и вниманием читать в газетах о том, что происходит в Восточной Германии. Жаль только, что так скупы тассовские строчки. Собственные корреспонденты газет в своих статьях и репортажах тоже почему-то не сообщают подробностей. А что бы взять да рассказать попросту таким любознательным людям, как Бугров, что делают восточные немцы, как строят новую жизнь.

Суть дела всем уже ясна: нет больше прежней Германии — агрессивной, опасной, жадной до чужих земель. Советская Армия разбила ее, фашизм и милитаризм в этой стране никогда уже не восстанут из праха.

Однако помирать империалисты не хотят. Вот и гребут против истории, делают все от них зависящее, чтобы задержать развитие в Европе демократии, социализма и коммунизма. Потому и не выводят свои войска из Западной Германии, потому не жалеют никаких миллионов для так называемой «помощи». А чтобы не так заметна была суть их неприглядной политики — клевещут вовсю на Советский Союз.

Бывший союзничек Черчилль и вовсе обнаглел — затевает опять «крестовый поход» против Советского Союза. Против страны, которая спасла Англию от вторжения вермахта!

Английский народ, видать, разобрался, что это за фрукт — забаллотировал Черчилля на последних парламентских выборах. Но твердолобый лорд не унялся. Выступил с речью в американском городке Фултоне и призвал все страны Запада объединиться в военный союз… против СССР.

Если бы в Фултоне был в это время хоть один из тех американских солдат, с которыми наши ребята повстречались на Эльбе, бросился бы он к трибуне и двинул бывшему премьеру в бульдожью морду — не погань самое святое, не глумись над памятью русских, американских и английских солдат, павших в общей борьбе.

Но в Фултоне не было тех американцев, что побратались с нашими ребятами на Эльбе. Тех, говорят, сразу демобилизовали, разбросали по сорока восьми штатам и «посоветовали» держать язык за зубами, никому не рассказывать про встречу на Эльбе, про то, какие они на самом деле, советские люди.

Что ж будет, если так и дальше пойдет?

В апреле в Восточной зоне объединились в одну партию коммунисты и социал-демократы — событие исторической важности. Был преодолен роковой раскол немецкого рабочего класса. Новая партия стала называться — Социалистическая единая партия Германии, сокращенно СЕПГ. Ближайшая цель ее — создание нового немецкого государства, миролюбивого и демократического, в котором хозяевами заводов будут рабочие, а хозяевами земли — крестьяне.

Прочитав о создании СЕПГ, Андрей подумал, что Катрин Райнер и Вернер Бауэр, конечно же, вошли в ряды новой партии. Плечом к плечу встали молодой коммунист, боровшийся с фашизмом, и старая спартаковка, принимавшая участие еще в ноябрьской революции 1918 года. Получился сплав опытных борцов и молодых энтузиастов — самый необходимый сплав!

Если Вернер уже познакомился с Катеринушкой, то он ей обо всем рассказал: о том, как встретился с Андреем в Бранденбурге, как навещал его в госпитале, как провожал на Родину.

И тогда… тогда Катеринушка написала, наверное, письмо Андрею. На его прежний адрес. Другого она не знает. Надо сегодня же сходить в родной переулок, вдруг там оно лежит?

Он не был в переулке ни разу с тех пор, как унес единственное свое наследство — отцовский Медный Будильник. Не хотелось терзать сердце воспоминаниями.

Но теперь от них никуда не денешься — хлынули опять потоком в душу. Здесь, на самой макушке горы, он садился в самодельные салазки и, замирая от страха и восторга, «рыбкой» мчался по переулку до самой Москвы-реки. Свистел в ушах ветер, мелькали по сторонам мальчишки и девчонки, взбиравшиеся в гору — кто на лыжах, сделанных из дощечек кадушки, кто на одном коньке, прикрученном веревкой к валенку, кто с такими же салазками, смастряченными из досок отцом или дедом. Все в снегу, промокшие, румяные, счастливые донельзя!

Вечером газовые фонари едва освещали горку, но буйное веселье и звонкий гомон долго еще не прекращались. Чуть не до ночи. А может быть, так казалось тогда? Или время в ту пору текло и воспринималось совсем иначе?..

На сей раз Фенька ничуть не испугалась, увидев его. Игриво ткнув очередного сожителя пальцем в бок, весело пропищала:

— Глянь-кось! Андрюшка Бугров обратно припер! Хотит фатеру отжиливать!

Бородавчатый сожитель утерся ладошкой и тупо уставился на вошедшего.