Лилли Промет - Девушки с неба

Две недели не было связи между колхозами, земля была залита водой, и горе тому, кто в это время находился в пути. Теперь земля подсыхала и на пригорках была уже совсем сухая, но погода стояла хмурая, облачная, и вода в реке, остановившейся еще в осенние заморозки, ждала бури и южного ветра.

Женщины заботливо оглядывали просыпающуюся землю — им придется пахать, сеять и собирать урожай. И каждый, кто проезжал по дороге между полей, останавливал лошадь, бросал вожжи в тарантас и мял в ладонях сырую теплую землю. Над полями голодно и зло каркали вороны, и первые желтые бабочки трепетали над парами в воздухе. К деревне приближалась повозка, запряженная старой, усталой лошадью. Каждый день у нее был новый хозяин, иногда с тяжелой рукой, иногда с не закрывающимся от ругани ртом, один с кнутом, другой с палкой, — старики, бабы и мальчишки. Старой Арабелле надоело — командуют кому не лень. Сейчас она тащила двух женщин и пустую бренчащую бочку. Ни одна из этих трех не была ей по нраву. Кобыла шаталась, как пьяная, с одного края дороги на другой и едва сдерживала смех: «Эти дамочки ни вожжи не умеют держать в руках, ни крепких слов не знают. Каждый мальчишка понимает, что на одном только «но-о» далеко не уедешь. Уж Арабелла знает, с кем можно дурака валять».

«Смех один», — подумала Арабелла и поперлась прямо в канаву.

— Тпрууууууу!

Мария соскочила с телеги.

— Корова косоглазая! По сторонам смотрит, — рассердилась она, сделала из пучка соломы шоры и села обратно в телегу. — Но-о!

Арабелла потянула ноздрями воздух и потащила телегу влево в канаву.

— Проклятье!

Получив вторую заслонку на глаза, Арабелла затрусила посредине дороги, придумывая, какую бы шутку еще выкинуть.

— Так мы и к утру не доберемся, — жаловалась Мария. — Как можно давать для срочного задания этакую клячу. Копуха! Кривоногая… тьфу!

Завтра начало пахоты, трактор прибудет на место, ему нужно горючее, а они тащатся еле-еле. Мария, чуть не плача, дергала вожжи. Никакого толку! Только когда какой-нибудь возок обгонял их, Арабелла прядала ушами и некоторое время бежала следом за ним. Но это ей быстро надоедало, и тогда она совсем останавливалась.

— У нее сил нет тащить, — высказала предположение Кристина.

— Есть силы, симулирует, чертовка. Но-о! Шагай, шагай, старая кляча!

Кристина рассмеялась:

— По-моему, она все понимает.

— Она над нами издевается! Но-о!

Арабелла не реагировала: бей, сколько хочешь!

Держа палку в одной руке, Мария взяла другой под уздцы и потащила лошадь за собой. Теперь и Кристине было неловко оставаться в телеге.

«И что это конюх навязал нам такую непослушную и капризную кобылу?» — думала Кристина. Но ссориться с конюхом было поздно, да и бесполезно — всех хороших лошадей забрали для армии.

Светлая, едва подсохшая дорога вела в бесконечность, бочка из-под горючего радостно гремела, ветер причесывал у края дороги желтую прошлогоднюю траву, над полями поднимался пар, и ракиты цвели, стоя по колено в воде.

Они ехали еще по деревянному мосту через Шайтанку, а мысли Кристины давно уже унеслись в районный центр, где она не была с прошлого лета. Интересно снова увидеть большой поселок с каменной школой, избой-читальней, аптекой, типографией, сберкассой и магазином.

В сумерках, подгоняемые сильным южным ветром, они наконец добрались до места. Кристина ходила и с любопытством сравнивала все с впечатлением, которое создалось у нее в тот раз. Примерно так же все это выглядело и теперь, только на месте зеленого газона перед школой была грязь, в глубоких следах ног и колес стояла вода. Трудно сказать, предпочла бы Кристина теперь это большое и многолюдное место маленькому родному Такмаку? Наверное, нет!

У столба под громкоговорителем собралось много народу, передавали последние известия. Мария и Кристина слушали очень внимательно, некоторые слова поняли, но все-таки решили поинтересоваться подробностями.

— Что сообщили? — спросила Мария у пожилого мужчины, когда передача окончилась.

— Объявили военный заем. Десять миллиардов рублей.

— Разве смогут столько собрать? — удивилась Кристина.

— Почему ты думаешь, что нет?

— Я так не думаю, но война ведь… Люди бедные.

— Ты не знаешь наш народ, — ответила Мария. — Нет такого, чего бы мы не смогли.

Сверх всяких ожиданий, они быстро закончили все дела. Все колхозы уже получили свою долю горючего и сами же увезли его — чья жажда, того и глотка. У тракторной станции не было своего транспорта.

Кобылку поставили к яслям, Кристина пошла, как ей советовали, искать кладовщика, а Мария отправилась в исполком. Председатель пожелал счастливого прибытия на место и просил, чтобы ему сразу же сообщили из Такмака о ходе сева.

— На что хватит этой капли? — жаловалась Мария. — Трактору на раз завести мотор.

— Для начала хватит и этого, — отвечал председатель хмуро. — Сейчас больше нет, и взять негде.

Перед тем как отправиться в обратный путь, они с Кристиной зашли в столовую, заказали гуляш из конины и четыре стакана чаю со слипшимися конфетами. Столовая была полна народу, и нескольких мужчин, сидевших тут, официантки обслуживали гораздо быстрее и внимательней, чем женщин.

Без всякого вступления Мария спросила сидящую за соседним столом девушку:

— Слушай, ты чего накрасила брови лиловым, тут такая мода?

Девушка быстро вытащила из-за пазухи зеркальце и удивилась:

— И правда лиловые!

Она по ошибке покрасилась химическим карандашом!..

Деревья овевал сильный теплый ветер, луна искала выхода между туч, окантованных серебристым позументом, и по уходящей в бесконечность светлой дороге кобылка тащила телегу с двумя женщинами и одной тяжелой бочкой. Ветер все крепчал, выгибал придорожные кусты, и в мертвенно-бледном свете луны тянулись бесконечные, еще пустые поля.

Марии стало казаться, что они везут волшебную бочку, полную чудес, и стоит им приехать в Такмак, как поля за ночь окажутся засеянными, а утром можно будет уже собирать урожай.

Мария поправила на сиденье сено и запела. Но ветер мешал дышать, и она вскоре замолчала. До дому оставалось совсем немного. Арабелла, шельма, останавливалась, если женщины подолгу засиживались в телеге, — она хотела, чтобы они шли рядом с ней и тянули ее за узду. Тучи над головой сделались прозрачными, позади остались огоньки чужой деревни, и шелестела березовая рощица у кладбища. Какой-то глухой гул доносился издалека и все нарастал. Что это? Арабелла испуганно прядала ушами. Это было похоже на приближающийся гром, и сердце Марии забилось в волнении.

— Лед! — закричала она. — Лед!

Они ехали прямо в этот грохот, ехали навстречу реке. В сердитой черной воде бешено мчались огромные куски льда, разбивались о берег, и осколки двигались дальше, по течению, догоняя один другой, ломались и на секунду погружались под воду. Тихая Шайтанка, высыхавшая летом так, что русло трескалось, а в дожди лежавшая в желтом спокойном безразличии, теперь выла, ревела, сверкала. Она снесла и разломала деревянный мостик. Что такое мостик? Щепка в большой борьбе за свободу.