Николай Романов - После отбоя

— Яша, требуются комментарии насчет штампов, — вновь подключилась хозяйка.

— Пожалуйста. Моды. Существуют десятки, сотни, тысячи портных, тысячи пошивочных ателье. Но вот одному из многотысячной армии заморских мастеров вздумалось укоротить юбку до бедер, и за один сезон все женщины до бабушкиного возраста стали ходить полуголыми. — Мара и Юля невольно прикрыли ноги краем скатерти. — А через два года всех одели в штаны колоколом. Затем подкинули новую приманку: женская одежда обросла металлическими бляхами, как подводная часть корабля ракушками. Особенно впечатляющи вертикальные ряди блестящих стальных пуговиц спереди и сзади женских брюк.

— Яша, за что?! — обиделась Женька — она вся была утыкана ядовито-желтыми латунными пуговицами.

— Женя! Хочешь ты того или нет, а мода должна отличаться разнообразием, элегантностью, нарядностью, подчеркивать красоту, женственность, индивидуальность фигуры, чтобы девушек можно было отличить друг от друга, чтобы они не залезали все подряд в штампованные, отделанные металлом брюки. Это же не каркас для электролизного корпуса.

— На мужиков посмотри! — с обидой сказала Женька.

— И мужики хороши, — согласился Яша. — Кирилл поднимись.

— Чего?

— Ну встань, говорю, общество просит.

Симагин поднялся, не почувствовав подвоха, встряхнул бурой гривой, волосы наползли на щеки, оставив для обозрения утлое, как бы обтесанное с боков, лицо. Яша предложил обществу определить, что напоминал лик «главного технолога», пообещав приз за самое удачное сравнение.

— Подвыпившего Иисуса Христа, — сказала Женька.

— Бабу с бородой, — ввернул Гена.

— Куриное яйцо, — довершила Галкина.

— Браво, Юля! Получай первый приз. — Яша, как фокусник, вытянул откуда-то плитку шоколада и галантно вручил Галкиной.

— А мне чего? — спросил Кирка.

— Тебе за что?

— Позировал же перед обществом. — И, не ожидая, что Сибиркин сам смекнет о его желании, налил в рюмку вина и выпил.

— А что следует за модой? — вмешалась хозяйка, побаиваясь, что Симагин разобидится.

— Искусство! — выпалил Яша. — Примеры? Пожалуйста. Тяга некоторых кинорежиссеров к западным образцам приключенческих кинобоевиков. Еще бы! Какие шедевры, сиречь железобетонные штампы. Выстрел. В комнату вбегают комиссар полиции (охранки), врач. Зрителям хочется знать, что произошло за закрытой дверью. Ишь какие любопытные!

Начинаются сложные узоры поиска преступников. Их можно бы обнаружить по горячим следам, но это же плоско, надо на пути следователя расставить туповатых начальников или их заместителей, прокуроров — не имеет значения. Вот эти-то мешающие лица и позволяют сделать кинокартину многосерийной.

А накал страстей, показ переживаний и сопереживаний персонажей! Преступник удачно обвел следователя — виски, коньяк, шнапс. Ошибка прокурора — ром, коньяк, виски. Разочарование в любви женщины — шнапс, коньяк, виски. Обида сотрудника полиции (охранки) на туповатого шефа — виски, коньяк, шнапс. Нокаутирование соперника — шнапс, коньяк, виски. Благополучный финал — шнапс, коньяк, виски плюс шампанское.

А пропаганда табака! Посмотрите подшивки трестовской газеты. Передовики, ударники, рационализаторы — только с сигаретой в зубах. Да что наша многотиражка, какая-то тысяча экземпляров! В популярной молодежной газете на первой странице крупная фотография комсомольца, лучшего бригадира отделочников, — лицо с поволокой от дыма сигареты. Солидное литературно-художественное издание… Впрочем, не будем кривить душой, здесь палитра богаче: только половина портретов авторов с сигаретами, остальные — с трубками. А сколько пожилых женщин, девушек в кинокартинах, спектаклях отгорожены от зрителя табачным дымом, словно занавесом!..

— Яша, у вас какое образование? — поинтересовалась Гелена Ивановна.

— Армейская школа. — И шутливо добавил: — Тянусь за солдатским сыном Иваном Лепехиным, академиком.

— Боря, твое слово, — возвестила Мара, пытаясь скрыть волнение. Викторина задумана с дальним прицелом: что скажет Боря? Он тактичен, не пойдет в открытую, ну пусть намекнет одной фразой, одним словом, взглядом, интонацией в голосе. «Боря, я жду!» — беззвучно просила она.

Точкин впервые за весь вечер улыбнулся и сказал:

— Я хочу иметь свое солнышко…

Мара почувствовала, что ее лицо вспыхнуло, сердце замлело. Она закрыла глаза, чтобы они не выдали ее душевного смятения, и мысленно молила Точкина, чтобы тот больше ничего не говорил, для нее и так все ясно.

— В конце весны, может, и появится, да и то холодное, — откликнулась Женька.

— Я хочу иметь свое собственное солнышко, — настаивал Борис, — искусственное, маленькое, но со всем тем, что имеется на дневном светиле: ионизацией, хромосферой, источниками тепла, света, чтобы в любом месте севера и востока можно было иметь свой микроклимат, выращивать бананы, ананасы, кофе. Ладно, примирюсь с флорой Кубани, пусть растут фруктовые и вишневые сады, виноградники, кукуруза. Думаете, химера? Нет, завтрашний день. Засияют такие лампы-солнца, и в первую очередь у нас, в Сибири.

Оторопелое сердце Мары застучало неровно, охладевшие мечты начали выстуживать душу. Она искала в словах Бориса то, чего в них не было. Он действительно мечтал об искусственном солнце. Мара, вероятно, не нашлась бы, как вести вечер дальше, выручил Симагин.

— А про меня забыли? Выскажу и я свое желание. — Он встал, распахнул пиджак, показывая модную, в широкую полоску, рубашку, устремил взгляд на настенные часы, промолвил: — Налейте рюмку водки за уходящий, стариков уважать надо.

Мара нагнулась к Борису, спросила:

— Может, уважим?

Он пожал ее теплую руку в знак согласия, и девушка сразу просветлела, обрела себя.

Симагин, не ожидая тоста, вылил водку в широко раскрытый рот, и всем почудилось, будто туда же провалилась и рюмка, но Кирка бережно поставил ее на стол, крякнул и потянулся за огурцом.

Юля резко, по-ребячьи вскочила со стула, крикнула:

— Мальчики, вы что-нибудь собираетесь оставить к новому году? Подъем! Кирилл, вон из-за стола. — Тот поперхнулся. — Мара, музыку! — Она подлетела к Гене, положила руки на его высокие плечи, вывела на середину комнаты.

Точкин все больше удивлялся переменам в Юле: куда делась скромная, пугливая невеста Вани Щедрова? Она уже со всеми на равных. Нет, поднимай выше, ей можно уже смело вручать сержантские погоны. Допустим, что сейчас на нее подействовал бокал сухого вина, но она так же держит себя и на крыше корпуса, и в учебном комбинате. Она уже староста общежития, старшая группы кружка текущей политики, а Иван давно превратился из шефа в подшефного. Сегодня за что-то наказан — Юля пришла на новогодний вечер одна, выбрала место рядом с Геной, подкладывает на его тарелку закуски, даже наливает ему вино, а теперь заставила танцевать.