Инга Петкевич - Лесные качели

— Дайте закурить, — попросил Зуев.

— Сначала вылезай, а то еще пожар устроишь.

— Вам не противно жить на свете? — спросил Зуев.

— Всяко бывало, — неопределенно отвечал Егоров.

— А сами вы себе не противны?

— Бывает, — признался Егоров. — Я тебе противен?

— Сам я себе противен, — мрачно огрызнулся Зуев.

— Ничего, это еще не трагедия, — вздохнул Егоров. — Вылезай, будем ужин готовить.

— Я спать хочу, — последовал короткий ответ, и дверца кладовки захлопнулась.

Егоров вздохнул и пошел искать помещение для ночлега. Возле кухни он обнаружил довольно обжитую каморку. Там была постель с матрацем и одеялом, был стол, заставленный грязной посудой. Он затопил печь, принес воды, убрал со стола, постелил чистую газету, разложил на ней продукты, которые привез с собой. При помощи кипятильника заварил чай. Когда все было готово, он пошел приглашать Зуева.

Кладовка была пуста. Зуев исчез. Егоров расстроился и побрел обратно. Он шел, уныло глядя себе под ноги, и, неожиданно обнаружив Зуева на крыльце кухни, очень обрадовался.

— Молодец, что не сбежал! — горячо воскликнул он.

— Сосны живые, — задумчиво произнес Зуев.

— И мы тоже живые, — обрадованно подхватил Егоров.

— Жить больно и стыдно, — сказал Зуев.

— Наверное, так и должно быть, — согласился Егоров. — Не стыдно летать и работать.

— Я не хочу больше учиться, — сказал Зуев. — Мне надо работать.

— Всему в жизни надо учиться, — сказал Егоров. — Даже любви.

— Любви нет, — равнодушно сказал Зуев..

— Есть, — возразил Егоров. — Иначе планета Земля давно была бы уничтожена. Люди теперь в силах это сделать. И если до сих пор планета цела, то это значит, что силы добра и любви пока еще преобладают.

Помолчали. Темнело. Сосны задумчиво шевелили вершинами. Егоров достал из кармана листок бумаги и протянул Зуеву.

— Вот шифровка, — сказал он. — Я ее тут нашел.

Зуев взял в руки листок и чуть заметно улыбнулся.

— Теперь уже этого никто не прочтет, — сказал он. — В конце смены мы уничтожили все карточки, при помощи которых это можно прочесть.

— А ты получил письмо о встрече в 1985 году? — спросил Егоров.

— Все получили, — сказал Зуев. — А вы откуда знаете? — насторожился он.

— Это я написал, — улыбнулся Егоров.

— Вы?! — В голосе Зуева было даже какое-то разочарование, будто он надеялся, что написал это кто-то другой.

Егоров украдкой наблюдал за ним. Зуев поймал его взгляд и чуть смутился, но тут же засмеялся весело и открыто.

— А вы это дельно придумали, — сказал он. — Забавная будет встреча.

— Думаешь, придут? — спросил Егоров.

Зуев увел взгляд в сторону, чуть подумал о чем-то своем.

— Мы с вами придем, — сказал он.

— Да, — согласился Егоров, — мы с тобой придем вместе.

1975

Мне давно хотелось рассказать о нашем коллективе. Коллективе одного КБ, где я работаю вот уже более десяти лет.

По-видимому, в каждом человеке сидит если не писатель, то, во всяком случае, рассказчик. Иначе откуда эта вечная неудовлетворенность от прочитанного, эта разница вкусов и неиссякаемая потребность рассказать о себе что-то самое важное и никому еще не известное? Наверное, именно это порой беспомощное и бестолковое беспокойство побуждает людей писать все новые книги.

Вы скажете, я не прав и писатель преследует куда более высокие цели. Согласен. Я не писатель, я инженер. Я просто хочу рассказать.

О коллективах сейчас пишут часто и много, и если появляется порой сходство в этих книгах, то оно вовсе не означает, что тема исчерпана. Легче предположить сходство двух или трех писателей, чем сходство целых коллективов.

А если назвать коллектив семьей, а я склонен так и поступить, то и семей одинаковых не бывает. Хотя бы по численности различаются семьи, не говоря уже о различном возрасте и характере членов каждой семьи. Ведь даже из пяти элементов по два можно составить десять сочетаний, а из десяти — уже сорок пять! Какие же сложные отношения, группировки и расстановки существуют в любом коллективе, какие запутанные и тонкие связи между его членами, и сколько недоразумений, противоречий и несоответствий им пришлось преодолеть и отрегулировать, чтобы слиться в единую семью и не мешать, а даже помогать друг другу…

И вовсе не обязательно, чтобы вновь пришедший был негодяем или жуликом, но при появлении его, новенького, в коллективе непременно возникнет много неувязок, перемещений, недоразумений. Этот новенький может быть замечательным, превосходным человеком, но если это человек, а не тряпка, то трения неизбежно возникнут. Ведь за плечами у вновь прибывшего — своя, прожитая им жизнь, свои привычки, убеждения и мнения. И, естественно, прежде чем слиться с коллективом, он будет сопротивляться ему, чего-то не понимать и не принимать, и, естественно, прежде чем пойти ему навстречу, будет отстаивать свой образ жизни и убеждения. И коллектив, морщась от неудобства и сопротивляясь, будет порой негодовать на такое вторжение. Но само это обоюдное сопротивление уже будет началом контакта, потому что каждый из них, отдавая часть себя, получит что-то взамен. И все, сами того не замечая, немного подвинутся, перестроятся и уступят, чем-то пожертвуют и что-то приобретут.

В истории одного такого вторжения мне и хочется разобраться.

Я хочу рассказать о нашем коллективе, но я бы никогда не взял на себя такой непосильной и грандиозной задачи — описывать целый коллектив, где почти каждый мог бы стать главным героем. Я бы сам ужаснулся своей дерзости, если бы случай не привел к нам нового героя, который не только почти целый год занимал мое внимание, но и определил собой весь ход моего повествования, дав мне и угол зрения, и ключ для рассказа.

Для начала, я думаю, надо познакомиться. Все-таки я, а не кто другой, буду рассказывать вам эту историю, так что волей-неволей вам придется иметь дело со мной.

Меня зовут Антон Гаврилов. Мои родители погибли во время войны, и поэтому я рос и воспитывался в детском доме. Затем был институт, по окончании которого я был прислан по распределению в наше КБ, где меня оформили на должность инженера в сектор системы уплотнения зоновой связи.

Попытаюсь объяснить, что это такое.

Уплотнением называется увеличение пропускной способности телефонных каналов путем использования пауз, имеющихся при разговоре абонентов.

Например, при использовании для связи канала по четырехпроводной схеме абонент загружает канал передачи разговорной информацией в среднем до сорока процентов времени от общей продолжительности разговора. Поэтому имеется возможность использовать канал передачи слушающего абонента для передачи речи другого абонента или для передачи информации.