Владимир Сергеев - Непредсказуемый Берестов

— Ну, так это я знал! — не выдержав все-таки, врет Женька.

Но парень оказался не дурак, хоть и просто трактор гоняет.

— Ничего ты, хлопче, не знал. Не робь з меня дурня, — засмеялся он. — Уси мы одинаковы, когда маленьки.

Женька промолчал. Он злился на себя: ну кто за хвост тянул выхваляться? Когда же все-таки придет это замечательное умение: сначала подумать, потом сделать?

Куда это они заехали? Лесок. Землянки… Но не так разбросаны, как у связистов, ровненько нарыты. А там что торчит? Эх, да это орудие! А тракторист все едет да едет. Куда это он? Вот же — артиллеристы. Кому тут звонил Урынбаев?.. Этот политрук — молоток, недаром в нем есть что-то еремеевское.

А трактор все ползет…

Ух ты какой! Огромный, обнаженный до пояса верзила растирается снегом…

И вдруг Женька орет не своим голосом:

— Саша! Саша! Зайцев! — Он выпрыгивает из кабины, падает в снег, чуть не зацепившись ногой за гусеницу трактора, вскакивает и бежит…

Тракторист, заглушив трактор, ринулся вслед за Женькой.

А верзила стоит весь в снегу и ничего понять не может. Разинув рот, ошалело он смотрит на Женьку. А тот кричит:

— Это я, Саша! Женька! Москва! Подколокольный, шесть! Ну, где друг твой одноногий…

— Женька? Вот это да! Как же ты здесь, дружище?

И вот огромный Зайцев и малюсенький по сравнению с ним Женька замирают на мгновение в объятиях друг друга. Саша прижимает Женьку к голой груди и все повторяет:

— Ну погоди, погоди! Как ты здесь?

Тракторист, обождав, пока встреча войдет в более спокойную фазу, подходит вразвалочку, обращается к Зайцеву:

— Слышь, браток, ты кто будешь?

— Сержант Зайцев, — отвечает Саша, спуская Женьку на землю.

— Разрешите обратиться, товарищ сержант! — вытягивается тракторист, успевая одновременно поправить на голове ушанку и тут же приложить к ней ладонь. — Приказано сдать хлопца с рук на руки. Распоряжение капитана Маслова…

— Все?

— Так точно! — отвечает парень и хитро подмигивает Женьке.

— Вот и считай, что ты его сдал, а я принял. Так и передай.

— Ясно, товарищ сержант! Разрешите идти?

— Будь здоров, — Зайцев протягивает трактористу огромную руку.

Вот теперь и разберись: родился Женька в рубашке или нет? Но что ни говори, а был Женька до невозможности счастлив.

Они лежали вдвоем на широченных нарах. Женька, глядя на огонь, пляшущий в печурке, словно завороженный этим необыкновенным, а на самом деле вполне земным зрелищем, рассказывал Саше о своих недавних «фронтовых» злоключениях, боясь пропустить или забыть что-то важное, важное теперь уже для них обоих.

Работу Женьке Саша определил вполне обыкновенную, но ответственную: следить за чистотой оптики, телефонного аппарата, катушек кабеля. За оружием и радиостанцией Саша «ухаживал» сам…

Разве сержант Зайцев был связистом? Зачем ему телефон, радиостанция, кабель? Конечно, в артиллерийском полку были связисты, без них нигде не обойтись, тем более на фронте, но к Саше эта работа не имела никакого отношения.

Когда Женька узнал, что Саша разведчик, он задумался: как же так, где же он разведку ведет? А Саша, заметив Женькино недоумение, объяснил мальчику, что каждый из родов войск — пехота, танки, авиация, артиллерия — имеют свою разведку согласно тому делу, какое они выполняют в бою.

— Нам, артиллеристам, что надо? Подавить огневые точки врага, разрушить его оборону — доты, дзоты… Надо же расчистить пехоте полосу наступления! У нас ведь тяжелая артиллерия. Борьбу с танками ведет легкая, противотанковая, она в стрелковых полках. Те артиллеристы ведут огонь прямой наводкой по таким целям, которые они видят… А мы? Вот тут и начинается моя работа: где эти цели, сколько до них, какие укрепления вокруг?.. Да мало ли чего? — Зайцев разъясняет обстоятельно и понятно.

Женька, весь превратившись в большое любопытное ухо, только кивает. Кое-что он знал и раньше, кое о чем догадывался, но многого не знал, да и не мог знать. А Саша продолжает:

— Например… Враг километрах в пяти от наших батарей… — Саша поглядывает на Женьку, сейчас задаст ему вопрос на «засыпку». — Как летит снаряд?

— Как? — не находит слов Женька.

— Ну как, прямо или криво?

— Ну уж не криво… — улыбается Женька.

— Вот как раз криво! Линия-то кривая. Как называется?

Женька моргает, елозит на лавке… Этого он не знал. А Саша на листочке из тетради чертит кривую линию.

— Называется парабола. Повтори.

— Парабола, — покорно повторяет Женька.

— А полет снаряда называется…

— Траекторией! — кричит мальчишка.

— Точно, — радуется Саша. — Варит у тебя котелок!

— Это я и раньше знал, — гордо произносит Женька.

— Погоди. Скажи-ка мне, видим ли мы, куда падает снаряд? Пять километров перед нами…

— Не видим, — перебивает Женька.

— А как же быть? Надо видеть.

— Надо корректировать огонь, — со знанием дела отвечает Женька. — Корректировщиков посадить.

И как тут не вспомнить милый школьный тополь?!

— Ну ты даешь! — восхищается Саша. — Конечно, надо дать координаты. А наводчики на батареях уж прицелы подведут.

Теперь Женькина очередь задавать вопросы:

— А если много окажется этих точек у немцев?

— Тогда бить по площади, по квадрату… — Саша уже не старается подбирать слова. Чего там, парень разбирается, кумекает будь здоров!..

— Саш, а немец не догадывается, что наводят на него огонь?

— Еще как догадывается! У него специальные снайперы сидят, нашего брата высматривают. А то и минометную батарею выделяют… А что, правильно. Один корректировщик может такого шороха навести, что им потом и штаны не подобрать… — смеется Саша.

— Значит, бегать надо с места на место? Чтоб не засекли…

— Другой раз и побегать приходится. А вообще-то сделал дело и айда. Там уже смотреть не на что.

— И таскать о собой телефон и рацию?

— А как же. Только что-нибудь одно, зависит от местности, от удаленности…

Так, постепенно наука эта становилась для Женьки делом вполне доступным, и он терпеливо ждал удобного момента. Однажды он спросил у Саши:

— Саш, ты все обещаешь: возьму с собой. А когда возьмешь? Что я, так и буду сидеть, печку топить?

— Возьму, — серьезно отвечает Зайцев и добавляет: — Только это ведь не в лес по грибы.

— Ясно, товарищ сержант! — радостно кричит мальчишка.

— А печку топить, товарищ боец, тоже дело не последнее…

— Понятно… — уныло ответствует Женька.

Февраль сорок второго выдался уж больно морозным. Все бы ничего, но ветер! Так с ног и сшибает, особенно на открытом месте…

Саша уходил обычно под вечер и возвращался на другой день к ужину. Женька сушил его валенки, полушубок и маскхалат. Одевался Саша тепло. Под ушанку еще подшлемник натягивал… Лыжи у Саши были широкие и короткие. Он называл их «сибирки», палок и вовсе не было. Женька диву давался: разведчик ходил на лыжах, как без лыж, вроде и не чувствовал, что у него к ногам доски привязаны…