Мирмухсин - Чаткальский тигр

Разделив с джигитами хлеб-соль и утешив душу беседой, Амир Равнак тепло распрощался и продолжил путь.

Подъехал он прямо к управлению строительства. По-молодецки резво поднялся на второй этаж, отыскал дверь с надписью «Отдел кадров» и отворил ее. Файзулла Ахмедович сидел за столом и, наклонив голову, что-то писал.

— Садам алейкум! — сказал Амир Равнак с порога.

— О-о-о! — подхватился с места Файзулла Ахмедович. — Прошу, прошу! Каким ветром?

Они обнялись и топтались посреди комнаты, тузя друг друга по лопаткам.

— Спасать тебя приехал, — сказал Амир Равнак.

— От кого-о?

— От потопа! — рассмеялся поэт и рассказал о слухах, взбудораживших население махаллей.

— Ну и выдумщики, ну и выдумщики, — повторял Файзулла Ахмедович. Он подал приятелю стул, а сам сел на свое место и включил электрический чайник. — Кажется, еще до моего прибытия что-то тут было. Около шестого створа чуть-чуть просочилась вода. Но это быстро исправили. А слухи до Ташкента, говорите, докатились? И вон какие! Об-бо, поистине фантазия некоторых болтунов не имеет границ!

— Так, так, — проговорил Амир Равнак. — Выходит, маленькая трещинка все же была? Без ветра листья на деревьях не шевелятся.

— Может, всего-то две капли и просочилось…

— А пока слух о них дошел до Ташкента, они в сель превратились.

— Какой же паникер — чтоб нечистая взяла его! — пустил этот слух?

— Может, Мингбаев знает?

— Если б знал, давно сказал бы мне об этом. Мы с ним почти каждый день видимся. Молодец джигит, не пренебрегает такими стариками, как я, заходит посоветоваться. Едем вместе на плотину, смотрим, принимаем решения. Так что знания твоего старого приятеля Файзуллы кое-кому еще понадобились.

— Отрадно слышать. Как он поживает? Все у него благополучно?

— Все хорошо. Сейчас выпьем по пиале чаю и поедем к нему. Покажу тебе нашу плотину.

Над плотиной слоился сиреневый дым. С гулом сновали взад-вперед самосвалы, под их тяжестью колыхалась земля, с грохотом сыпалась из железных кузовов порода. Натужно взвывали бульдозеры, расстилая гравий и землю. Мягко скользили, уминая и утюжа площадки, тяжелые катки. И всюду копошились люди в высоких сапогах, заляпанных грязью, с потными лицами. Сверкали в руках лопаты, скрежетали, вгрызаясь в камень, высекая искры, кирки. Тот тут, то там появлялся инженер Мингбаев в зеленой спецовке, надетой поверх телогрейки, и в оранжевой пластмассовой каске. Отдавая распоряжения, он жестикулировал руками и старался перекричать шум. Он походил в эти минуты на военачальника, руководящего боем.

Музаффаров и Амир Равнак несколько долгих минут стояли в стороне, любуясь им и не решаясь подойти, чтобы не помешать. Однако Мингбаев увидел их сам. Махнул рукой: дескать, сейчас подойду. Он как раз что-то разъяснял прорабу, развернув на дне опрокинутой железной бочки большой лист бумаги и прижав его углы камнями. Сначала прораб недоуменно пожимал плечами, потом шлепнул себя ладонью по лбу, да так, что едва не слетела шапка, и закивал головой. Караджан хлопнул его по плечу и размашисто зашагал к Музаффарову и Амиру Равнаку.

— Добро пожаловать! — сказал Караджан, здороваясь за руку с поэтом, сразу отметившим про себя, что он похудел, губы потрескались, лицо потемнело от обжигающего предзимнего ветра. Караджан широко развел рукой, как бы открывая этим жестом всю панораму стройки. — Любой из наших батыров достоин стать героем ваших произведений! С кем же сначала вас познакомить — с джигитом, сильным, как Фархад, или девушкой, красивой и пылкой, как Ширин?

— Если я не увижу обоих сразу, то не получится поэма! — смеясь сказал Амир Равнак.

Караджан вынес из подсобного помещения, сколоченного из досок, две пары кирзовых сапог и заставил Файзуллу Ахмедовича и Амира Равнака переобуться. После этого повел их по плотине. Они останавливались возле каждого сооружения. Амир Равнак все время что-то спрашивал, чем-то восхищался и, удивляясь, прищелкивал языком.

Файзулла Ахмедович, заложив руки за спину, следовал за ними, приотстав на несколько шагов. Придирчивым взглядом окидывал он укатанные площадки, останавливался и притопывал ногой, словно пробуя плотину на прочность. Рабочие с ним почтительно здоровались. Они привыкли его видеть здесь почти каждый день и между собой называли «наставником», хотя при них Файзулла Ахмедович еще ни разу не выступал в этой роли. Только иногда, когда они оставались с Мингбаевым одни, он осторожно замечал, что такую-то работу он бы сделал не так, а вот этак. Караджан иной раз с ним соглашался сразу. Но чаще возражал, спорил. Но проходил день-два, он, поразмыслив, приходил к выводу, что старый инженер Музаффаров все-таки прав. И поступал, как тот советовал. И когда сообщал об этом «наставнику» по телефону, по голосу Файзуллы Ахмедовича чувствовал, что он конечно же рад, хотя в разговоре сдержан и не проявляет никаких эмоций.

Когда вернулись к машине и стали прощаться, Амир Равнак, посмеиваясь, признался Мингбаеву, что́ заставило его сломя голову примчаться в Чарвак.

Караджан не удивился. Он уже знал об этих нелепых слухах, но они вовсе не казались ему смешными. На лицо его набежала тень, взгляд сделался сосредоточенно острым. Он нахмурился. Помолчав, сказал, как бы желая развеять последние сомнения:

— Могу вас заверить в одном: пока земля наша, благодаря притяжению солнца, держится во вселенной, сквозь эту плотину не просочится ни капли воды.

— Э-э, некоторые люди не могут жить без сенсаций! — заметил Музаффаров. — Недавно со страхом поговаривали о летящей в сторону Земли комете. «Если она упадет в Тихий океан, говорили, то повторится всемирный потоп!» В Америке на этой панике кой-кто хорошенько погрел руки. А у нас кому выгода от подобных слухов, ума не приложу!..

— Наверное, есть такие… — промолвил Караджан, глядя задумчиво в сторону.

— Э-э, держи калитку на запоре, дабы не обвинять в воровстве соседа, — сказал Амир Равнак.

— Да что там, земля слухами полнится. А более всего их на базаре! Некто, говорят, послал свою жену на базар, чтобы узнать, снимут его с работы или не снимут, — весело сказал Файзулла Ахмедович и расхохотался.

Караджан, углубившийся в свои мысли, рассеянно проговорил:

— А комета та пронеслась мимо Земли. На огромном расстоянии от Луны…

— Да будет так! — воскликнул Амир Равнак. — Пусть любая беда, миновав и Землю и Луну, проносится мимо! Пусть пребывают в благополучии все народы и племена! Пусть множатся читатели моих стихов!

— Аминь! — смеясь, сказал Файзулла Ахмедович. — Это новая молитва? Наш друг после шестидесяти стал набожным.

Когда Музаффаров и Амир Равнак уехали, Караджан раскурил сигарету и долго еще стоял на месте. Ему припомнилось, как три дня назад прибежал из диспетчерской запыхавшийся Исаак Райтман.