Мирмухсин - Чаткальский тигр

Караджан и Никаноренко засмеялись.

— Я говорю серьезно! — воскликнул Шишкин, задетый за живое. — Ведь эти люди знали, что будут копаться в земле, глине, что барабанным перепонкам будет порой больно от гула техники, что и мерзнуть придется, и согревать ладони лишь огоньком сигареты. Знали это, но пришли. Так разве ж это не особенные люди, скажите?!

Теперь им хорошо была видна дорога. Серо-желтой лентой выползала она из-за горы, по ту сторону которой — карьер, поднималась, делая широкие зигзаги, все выше по склону, перебрасывалась на плотину и опять извивалась уже по откосу плотины и до самого ее хребта. По дороге двигалась вереница машин. Они шли на равном расстоянии друг от друга и казались отсюда не более майских жуков.

Большинство шоферов работает на стройке с первого дня. Плотина росла на их глазах. Сейчас она почти сровнялась с окружающими горами, за это время и они успели попривыкнуть и к высоте, и к дороге, за кромкой которой — бездна. На крутых поворотах они слегка притормаживали, а потом опять поддавали газу. «БелАЗы» взвывали и, извергая вонючую копоть, легко катились ввысь, в поднебесье. У молодых шоферов не раз обмирало сердце, пока они доводили машину до верхней площадки плотины. Но это только поначалу. Потом и они привыкали.

«А-а-а!..» — вдруг раздался душераздирающий крик. Разом обернулись. По откосу плотины, с грохотом, опрокидываясь, подпрыгивая, как мяч, и разбрасывая бетон, скатывалась машина. Колеса сорвались и унеслись прочь. Разлетались куски железа. Ничто не могло остановить ее. Все!.. Бесконечно долго, казалось, падает эта машина — как в замедленной съемке. И когда она рухнула к подножью плотины, оттуда донесся глухой вздох. Все произошло за несколько секунд. Караджан остолбенел. Потом сорвался с места и очертя голову бросился вниз, хотя чем он мог помочь? Но Никаноренко настиг его, схватил за рукав. Он кивнул на дорогу. По ней без шапки, в распахнутой телогрейке бежал водитель «БелАЗа». Успел выскочить! Ну, слава богу… Он мчался, не видя перед собой ничего. Караджан выскочил ему навстречу и обхватил за пояс. Встряхнул, приводя в чувство.

— Ты что наделал, подлец!

Водитель, скривив рот, всхлипывал и таращил безумные глаза.

— Отвечай! Мать твою растак!..

— Гололед… Гололед…

— Врешь! Я прошел вдоль всей дороги. Она посыпана песком и щебнем!

Приблизившаяся колонна автомобилей остановилась. Хлопали дверцы. Из кабин выбирались водители. Спешили туда, где уже собралась толпа.

— Туман… Гололед и туман… — повторял одно и то же перепуганный насмерть шофер.

Кто-то сунул в его дрожащие губы сигарету. Он трясся, как в лихорадке, и тщетно пытался застегнуть телогрейку — руки его не слушались. Кто-то помог ему. Налили из термоса чаю.

— Ты еще не доехал до того места, где туман. Растяпа! — процедил Караджан сквозь зубы, безмерно радуясь в душе, что водитель остался жив. Он махнул рукой и быстро зашагал по дороге вверх. За ним заспешили Шишкин и Никаноренко. Потом бросились догонять и двое водителей.

Остальные расселись. Кто на подножку автомобиля, кто на камень у края дороги. Стали раскуривать и обсуждать происшедшее. Как всегда в подобных случаях, нашлись такие, которые видели все в «мельчайших подробностях» и рассказывали обо всем так, что мурашки ползли по спинам слушавших. Кое-кто уже прикидывал, как бы половчее развернуться да укатить обратно, ссыпать проклятую щебенку на том месте, где загрузили, и уйти со стройки к ядреной бабушке.

Караджан вернулся нескоро. Он сказал:

— Дорога хорошая. Авария произошла по вине водителя. Комиссия установит причину. А сейчас, товарищи, по машинам!

Одни переглянулись, другие опустили головы. Никто не двинулся с места. Кто-то ехидно засмеялся:

— Гляди-ка, какой смелый. А у нас, между прочим, дети есть…

— Мы не можем прерывать работу, поймите же вы!.. — в голосе Караджана начисто исчезли начальственные нотки. Скорее, в нем звучала просьба.

— Кому охота свернуть себе шею, пусть едет…

— Случаются же аварии и на гладких широких магистралях! Так что же, из-за этого вообще прекратить автомобильное движение?.. Здесь только надо быть внимательнее, расторопнее…

— Пусть хоть туман разойдется, — сказал кто-то.

— Пока он разойдется, у нас бетон смерзнется. Затвердеет прямо в кузовах! Тонны бетона… — воскликнул Шишкин.

— Нет, парторг, тебе бетон дорог, а нам наша жизнь еще дороже. Не станет никто рисковать из-за твоего бетона.

— Почему же его? Нашего! Эх, да ну вас… — и Мингбаев отпустил такое ругательство по адресу шоферов, что те враз смолкли, заерзали на местах и уставились на него разинув рты.

А Караджан сделал знак молодому водителю и решительно зашагал к середине колонны. Парень, хотя и без особого энтузиазма, последовал за ним. Это был Саша Смирнов. Ему Мингбаев недавно дал рекомендацию в партию.

Спустя какое-то время внизу рыкнул двигатель. По самому краю обрыва, обходя стоящие впереди машины, ехал «БелАЗ». Шофера посторонились, уступая дорогу.

— Заставил-таки парня… — недовольно проворчал кто-то.

Но когда машина проезжала мимо, все увидели, что за рулем сидит не Смирнов, а сам Мингбаев. «БелАЗ» медленно, но уверенно вползал в гору. Когда он приблизился к злополучному повороту, все затаили дыхание. И облегченно вздохнули, когда автомобиль, сбавив скорость, благополучно миновал опасное место. Вспыхнули фары и словно двумя мечами рассекли туман. Вскоре автомобиль и красные огоньки стоп-сигнала растворились в молочной пелене. Водители напряженно прислушивались к ровному удаляющемуся гулу. Потом стало тихо. Никто не произнес ни слова, пока вновь не донесся звук мотора, который с каждой секундой нарастал, приближался…

Караджан резко остановил машину около группы шоферов.

— Смирнов! Принимай свою коляску! — весело крикнул он и, спрыгнув с подножки, попросил у Никаноренко сигарету.

Когда Смирнов уехал на своем «БелАЗе», Караджан взобрался в кабину машины, стоявшей впереди колонны. Взревел мотор, обдав всех сизым чадом. «БелАЗ» тронулся. И опять водители с замирающим сердцем прислушивались к отдаляющемуся гулу двигателя…

Вернувшись, Караджан, не выключая мотора, поставил машину на ручной тормоз и выпрыгнул из кабины.

— Чья? Принимай!..

Он направился к следующей машине.

Один из шоферов выплюнул сигарету и, опередив его, сам взялся за ручку дверцы.

— Довольно, товарищ Мингбаев! Все ясно! — И повел свою машину к вершине плотины. Туда, где за пеленой тумана так же ярко светило солнце.

Остальные тоже стали медленно расходиться. Резко захлопали дверцы. Водители занимали места. Вот передняя машина дернулась, плавно покатила вперед. За ней тронулась вторая. Потом третья…