Вениамин Рудов - Временно исполняющий

Капитан дополнил доклад сообщениями о прибытии на заставу офицера округа полковника Платонова и о том, что из отряда с группой резерва выехал Тимофеев.

Было двадцать часов пятнадцать минут.

Капитан нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Время не ждало.

— Действуйте, — приказал Суров. — Через каждые полчаса связывайтесь со мной. Я буду у вас на заставе.

Синилов взял с места бегом, поведя группу кратчайшей дорогой, через осушенное торфянище к старой вырубке, и вскоре вместе со своими людьми скрылся за снежной завесой.

— На заставу! Быстро! — приказал Суров шоферу.

Снежная круговерть затрудняла и без того медленный ход по ухабистому проселку; мокрый снег застилал лобовое стекло.

Еще слушая доклад, Суров, отлично знавший участок второй, быстро прикинул в уме оптимальный вариант блокировки района вероятного движения нарушителей с таким расчетом, чтобы, постепенно сужая кольцо, быстро и с наименьшей затратой сил завершить операцию.

«Главное сейчас — выбросить на Кабаньи тропы заслон во главе с Колосковым: лейтенант начинал здесь о солдата и хорошо знает участок. От Кабаньих нарушители наверняка подадутся к виадуку — другого пути у них нет. Только бы вовремя успеть на Кабаньи, тогда успех гарантирован».

Очистители занудливо скребли лобовое стекло, раздражающе медленно тащился «уазик», и то ли казалось Сурову, то ли на самом деле было так, справа, из белесой мглы, слышались крики, и оттуда же, но значительно дальше, должно быть с грейдера, снежную пелену вспарывал свет автомобильных фар.

Когда он, велев остановиться, выскочил из машины, все вокруг кутали темень и тишина. Суров с тревогой подумал, что может не успеть не то что заблокировать нужный район, но и вообще опоздать с выставлением заслона, если понадеется на машину. Оставался единственный выход — отдать распоряжение по телефону.

Выхватив из держателей трубку, он бросился через кустарник к проходящей от моста в полукилометре пограничной линии связи.

Прошло семь-восемь минут, пока, спотыкаясь о неровности почвы и оскальзываясь на мокрой траве, он добежал до цели, не увидев ее в густой темноте, а угадав по характерному потрескиванию проводов. Он легко отыскал находившуюся на прежнем месте замаскированную розетку, установленную еще при нем, шесть лет назад, быстро включился в линию и стал вызывать вторую. В проводах звенело, вибрировало, искажая чьи-то слова. Когда застава наконец отозвалась, он, пытаясь разобрать сквозь помехи, с кем разговаривает, скорее догадался, чем расслышал, что ответил ему Платонов.

Они с трудом понимали друг друга. Прошло еще какое-то время, пока Суров понял, что Колосков с группой солдат направлен Платоновым в тыловое село Конюхи для проверки полученного сигнала.

— Мы вышли на верный след! — несколько раз прокричал в трубку Платонов. — Скорее приезжайте!

Суров попросил немедленно выслать на любой свободной машине в район Кабаньих троп усиленный заслон хотя бы во главе с сержантом.

И опять сквозь помехи услышал довольно четко, не без иронии, сказанное:

— Будет исполнено.

Снегопад явно шел на убыль, и от этого стало еще темнее. Суров бегом вернулся к машине. Сейчас все зависело от расторопности Платонова, от того, кто первым достигнет Кабаньих троп.

Запыхавшись от бега, Суров рывком открыл дверцу машины, залез внутрь, в пропахшую бензином теплынь, посмотрел на часы — было двадцать часов тридцать семь минут.

— Гони!

Падал редкий снег, по-прежнему дул пронизывающий ветер. Свет фар высвечивал залитые водой колдобины, выбеленные не успевшей растаять рыхлой снежной кашицей бугры, комли деревьев, обступившие проселок с обеих сторон. Под колеса машины убегали неровности, то и дело на капот и ветровое стекло обрушивались потоки рыжей глинистой воды.

— Быстрее! — подгонял Суров.

«Уазик» то перелетал бугры, как с трамплина, грозя перевернуться или с лету врезаться в дерево, то проваливался, чтобы тут же выскочить и продолжить сумасшедшую гонку.

…Потом, склонившись над рабочим столом в прокуренной канцелярии, Суров в который раз проверял себя, изучая собственной рукой нанесенные на карту обозначения: внутри красного прерывистого круга тянулась короткая синяя пунктирная линия с такого же цвета кружочком и стрелкой — прослеженное движение нарушителей. Суров ощущал необъяснимое чувство незавершенности — чего-то вроде бы не предусмотрел, что-то не уловил. Возможно, причиной беспокойства явилось вмешательство Платонова. Несколько раз полковник требовал расширить кольцо окружения, считая решение половинчатым, не обеспечивающим стопроцентного успеха операции.

— Зачем мельчить? Не понимаю!.. Можно, наконец, попросить помощи у соседней воинской части. Вопрос нужно решать гарантированно.

«Ему действительно нужны гарантии, — с раздражением думал о настырном полковнике Суров, — гарантии собственного благополучия. Шел бы лучше спать и не сбивал людей с толку. Или бы молчал в крайнем случае».

На заставе было непривычно пусто и тихо. При каждом звонке, раздававшемся в канцелярии трескуче звонко, Платонов вздрагивал и перебирался на другой стул — поближе к телефону.

— Ну, что там? — спрашивал с нетерпением.

Синилов звонил — как и было приказано — каждые полчаса и докладывал о достижении нового рубежа. Суров повернул Синилова на Кабаньи тропы, вызвав у Платонова бурный протест. Потом позвонил начальник политотдела отряда и сообщил о последнем выставленном заслоне, которым замкнул кольцо окружения. Суров подумал о нем с благодарностью: опоздай Тимофеев, вздумай он приехать с людьми на заставу, чтобы кто-нибудь из офицеров подразделения разводил людей на посты, — могло бы оказаться поздно. Были звонки и от других товарищей: получалось, что нарушителей одновременно видели в разных местах — то пешком, то верхом…

Потом на время наступило затишье. Платонов прилег на койку, стоявшую здесь же, и задремал.

Суров знал: за ходом поиска следит в округе оперативный дежурный, перед ним тоже лежит рабочая карта с нанесенной обстановкой, и карта с масштабом помельче — на столе оперативного в главке, и, должно быть, о происшедшем знает начальник войск, у которого Суров совсем недавно был на приеме.

…Тогда он принял Сурова с опозданием на три часа против назначенного — он надолго отлучался из главка, а возвратись, вызвал к себе нескольких офицеров. Томясь ожиданием, Суров стал вынужденным свидетелем ворвавшейся в размеренный, как бы замедленный ритм штабной жизни чужеродной торопливости — чаще обычного звонили телефоны в приемной, хлопали двери, быстро входили и выходили офицеры.