Вениамин Рудов - Временно исполняющий

Однако получилось так, что, докладывая о положении дел в пограничном отряде, Суров не только охарактеризовал каждое подразделение в отдельности, но и увязал это с обстановкой.

Уже под конец, окинув взглядом всю карту, на которой участок кармановского отряда по площади занимал всего несколько сантиметров, изумился неохватности советских границ и невольно подумал: сколько же сведений должна вмещать память начальника погранвойск!

— Благодарю вас, подполковник. — Старшинов слегка кивнул и зашторил карту. — Доклад убедительный. — Лишь сейчас вспомнив о чае, он несколькими глотками выпил его без сахара.

— Тамошняя обстановка ясна. А вот с вами как быть?

— Как прикажете.

— Приказать не трудно. Садитесь, долго вас не задержу. — Сказав это, он и сам сел к письменному столу. — Жалко снимать дельного офицера с ответственного участка границы. Жалко. Но держать грамотного штабиста в черном теле тоже не резон. Да, вам надо ехать. Надо отправляться. — С этими словами Старшинов извлек из папки отпечатанную на машинке страничку, поставил внизу свою подпись и поднялся. — Поздравляю с новой должностью, Юрий Васильевич. Как говорится, с повышением вас.

— Благодарю, товарищ генерал.

Старшинов улыбнулся этому штатскому «благодарю».

— Постарайтесь сохранить боевой запал, Суров. На новом месте он вам пригодится: там кое-кто сейчас оценивает значение охраны западных рубежей весьма легковесно. Одним словом, впрягайтесь, подполковник, там воз нелегкий.

…Сейчас он, кажется, понимал, зачем Старшинов сказал эти слова, понимал и задумывался: как-то оно сложится. Его мысли прервал довольно резкий голос:

— На вашем месте, Юрий Васильевич, я бы вел себя осмотрительнее. — Платонов сел на кровать.

— О чем вы?

— Не в упрек вам будет сказано, в данном конкретном случае подобный вид служебного рвения нецелесообразен. Со стороны могут подумать, что вы погнались за дешевой славой, ставя под угрозу успех дела. — Он стал нервно мерить канцелярию короткими шажками от двери к окну и обратно, подергивая шеей и оттягивая узкие подтяжки, издававшие короткие глухие щелчки. — Да, Юрий Васильевич, при всем моем уважении к вам откровенно выражаю свое неодобрение вашим действиям. Зачем жметесь? Не понимаю. Не нужно мельчить — вызовите резерв. — Он остановился напротив стола, перед Суровым, постоял и, вернувшись к кровати, сел.

Упреки были Сурову неприятны, они раздражали его. Как никто другой, он знал участок границы и тыла, где сейчас развивался и набирал остроту ночной пограничный поиск; за целые пять лет командования второй он досконально изучил здесь каждый метр земли, со всеми ее неровностями, участками леса, болотом, тропами и скрытыми местами, не без оснований надеясь теперь успешно завершить операцию на хорошо прикрытом техникой и нарядами вероятном направлении движения нарушителей — за виадуком на леспромхозовской узкоколейке, в память о которой осталась лишь одна затравенелая насыпь.

— Пока не вижу необходимости в усилении, — ответил он спокойно, сдерживая эмоции.

— Потом может быть поздно, — последовало новое замечание.

— Если потребует обстановка, обязательно воспользуюсь вашим советом.

Платонов щелкнул подтяжками.

— Уже требует.

— Нет. Пожалуйста, взгляните на карту. — Суров сделал рукой приглашающий жест.

— Что смотреть? — отмахнулся Платонов. — Из непонятного упрямства пренебрегать дельным советом! Ведь все может обернуться прорывом.

С минуту Суров краем уха слушал рассуждения о возможном прорыве нарушителей из блокированного района и вероятных последствиях, если такое случится. Вмешательство полковника не давало сосредоточиться, отвлекало. А между тем, судя по всему, нарушители двигались к западне, какую представлял из себя прикрытый нарядами виадук. Суров собрался было разъяснить Платонову суть оперативного замысла, однако, ничего не сказав, стал смотреть в окно. До него донесся далекий, как щелчок, выстрел.

Платонов поначалу не придал значения глухому щелчку, однако, уловив в мгновенно изменившемся лице Сурова беспокойство, поспешно надел тужурку, перепоясался ремнем и, подойдя к столу, на котором лежала карта, оперся руками о край, устремив к Сурову настороженный взгляд.

— Что это? — спросил он.

Второго выстрела не последовало. Сурову почудилось, будто стрельнули не вблизи насыпи, куда всем ходом развивающихся событий, точно зафиксированных на карте, было приковано его внимание, а на противоположной стороне, в тылу, что явилось бы наихудшим из того, что могло бы случиться, и означало бы провал тщательно продуманной и, казалось ему, разработанной до мелочей операции.

— Ну, так что там? — нетерпеливо переспросил Платонов.

— Все то же. — Суров умышленно ушел от разговора о выстреле. — Будем ждать, — добавил он, немного помедлив.

— Ну, ну… ждите…

Частые звонки телефона оборвали полковника на полуслове. Они были так неожиданны, эти тревожные звонки, что оба — и Платонов и Суров — посмотрели друг на друга с недоумением.

Суров решительно снял трубку.

— Слышу стрельбу в районе Кабаньих, — раздался взволнованный голос Синилова. — Выезжаю с нарядом на место. Разрешите действовать по обстановке?

«Значит, все-таки на Кабаньих, — с радостью подумал Суров, медля с ответом. — Все-таки мы не ошиблись. — Он имел в виду себя и других офицеров, принимавших участие в операции. — Надо и мне быть поближе». Он быстро прикинул в уме, что кратчайший путь к месту происшествия лежит через осушительный канал, откуда через пешеходный мосток до виадука на заброшенной узкоколейке рукой подать, но на машине там не проехать, хотел предупредить об этом Синилова, но тут же сообразил, что тот свой участок знает не хуже.

— Действуйте! — сказал коротко.

Суров в нескольких словах обрисовал Платонову положение дел, не преминув сообщить, что по крайней мере один из нарушителей вооружен огнестрельным оружием.

Платонов резко опустил руки.

— Вот видите, чем может обернуться беспечность!

Сурова все сильнее охватывало желание покинуть канцелярию, где, по сути дела, ему теперь было незачем оставаться. К тому же стремление как можно быстрее выехать к месту главных событий овладело им целиком. Осталось лишь определить кратчайший путь к этому месту.

Пока Суров продумывал план своих действий, снова зазвонил телефон. Трубкой завладел Платонов.

— Два пистолетных выстрела за осушительным каналом, — повторил он вслух чьи-то слова. — По внешнюю сторону? — переспросил. — Понятно, по внешнюю. Понятно. У вас все? — Не успел он вернуть трубку на место, как звонки повторились. И снова полковник повторил вслух: — Ружейный выстрел у старой вырубки…