Виктор Попов - Живая защита

Другое надо решить, поглавнее: что делать, когда запретят использовать агрегат в полосах? Работать на нем без разрешения? Мальчишество. Доказывать, что машина пригодна? Пока докажешь, белые мухи полетят, а план так и останется на бумаге.

Как все устроено в жизни! Обязательно человеческие невзгоды собираются в тесный пучок. То Лена, теперь машина. Все главное сошлось в одном фокусе, как четыре нитки рельсов двухколейного пути в одну точку на горизонте.

Зимарин придвинулся к двери кабины, чтобы не касаться Барумова. Лишь когда трактор болтыхался на ухабах, их плечи касались друг друга. Тогда Зимарин поспешно отстранялся, будто его обжигало.

Остановились на краю лесной полосы. Барумов быстро спрыгнул на землю, подошел к висящему на раме впереди трактора измельчителю. Перевел стрелу, отбросил предохранительную защелку. Снова забрался в кабину, и, закрытый железным кожухом, похожий на большую двугорбую черепаху, агрегат, опущенный гидроподъемником, широкими колесиками прижался к земле.

— Я готов, — сухо сказал Барумов.

— Начинай, — также сухо ответил Зимарин.

Он отошел на соседний ряд.

— Подальше! — крикнул Барумов из кабины.

Зимарин отошел еще дальше. И тогда впереди трактора затрясся железный кожух, завизжал невидимый барабан, закачались от ветра тонкие стебли желтой акации. Трактор медленно наехал агрегатом на пучкообразный ряд кустарника. Тотчас из-под кожуха густым веером брызнули мелкие щепки, над этим веером повисла матовая пахучая пыль от измельченных стружек. Барумов вел трактор медленно, словно неуверенный в своей машине. Закрытый ветвями Зимарин также медленно шел в одном направлении с трактором. Приблизился бы, чтобы лучше видеть работу агрегата, но Барумов запрещает. Летят стремительные щепки, отрубленные куски веток. Опасно.

Неожиданно Зимарин исчез. Ни в одном просвете зеленой стены не мелькала знакомая сухощавая фигура. Барумов посмотрел в окошко за спиной и засмеялся: Зимарин, согнувшись над пенечками, оказался на просеке, оставленной трактором. Смотри, смотри придирчивей! Высота пенечков точно такая, какая положена, срезы чистые, ни расщепов, ни размочаленных концов. Смотри, да не долго, а то придется догонять!

Барумова охватило мальчишеское озорство. Он прибавил скорость и еще раз оглянулся. Зимарин поднял голову, поняв, что трактор удаляется слишком быстро, замахал руками. Не вижу! — захотелось крикнуть Барумову. Перепрыгивая через колючие торчки срезов, Зимарин побежал вдогонку. Скорость пришлось сбавить.

Догнал, пошел почти рядом с трактором. Барумов опять крикнул, чтобы отошел подальше. Но Зимарин отмахнулся: дескать, щепки летят вперед, сбоку трактора безопасно.

— Стой! — неожиданно закричал он.

Трактор замер. Зимарин поднялся в кабину, с удовольствием плюхнулся на мягкое сиденье.

— Давай! Да побыстрее! Чтоб на всех режимах!

С радостным желанием полнее показать машину, Барумов рванул навстречу густой зеленой стене. Зимарин не сводил глаз с капота трактора. Впереди рогатый поперечный валик подминал под черепаху — измельчитель снопы рослых кустарников, позади оставался узкий четкий коридор с белыми макушками пенечков и серым налетом от мелких щепок и древесной пыли.

До конца полосы доехали быстро. Развернулись, Зимарин засек время.

— Давай!

И трактор снова полез в густую зеленую чащу.

Лицо Зимарина окаменело. Лишь глаза живо перебегали с кустарников впереди трактора на железный кожух измельчителя, следили за потоком летящих щепок.

На высокой скорости трактор вынырнул на полевой простор. Даже Барумов удивился, как быстро они проскочили полосу. И снова начал разворачиваться.

— Хватит! Ставь в транспортное положение. Поехали в хозяйство.

Что ж, можно и в хозяйство. Барумов перевел стрелку в обратную сторону, набросил предохранительную защелку, поднял агрегат.

— Пора высказать мнение, — заметил он, садясь в кабину.

— Дурак! Вот мое мнение. Работать черепахой нельзя.

Кривая усмешка передернула губы Павла.

— Цены своей машине не знаешь! На ловкого человека, он давно бы на изобретение подал.

Уезжать от полосы Барумов не хотел. Он смотрел на Зимарина и ничему не удивлялся. К обиде, что укоренилась во время работы над измельчителем, привык. И сейчас одобрение Зимарина не проникло к сердцу, не вызвало радости.

— Но измельчитель в посадки нельзя пускать, — стоя около агрегата, Зимарин пинал ногой широкое колесико.

И опять Барумов не огорчился. Только и подумал, что придется поднимать шум, организовывать комиссию. Пусть она вынесет приговор. Уж комиссия оценит!

— Где акт испытания? Где протокол? Где инструкция по технике безопасности при работе с агрегатом? — сыпал вопросами Зимарин.

— Это бумажные дела. А как главное? — готовый к отпору, спросил Барумов.

Зимарин откинулся на спинку сиденья, вздохнул.

— Какой ты, оказывается, наивный. Способный, а дурак.

На хозяйственном дворе Зимарин дождался Барумова, пока тот ставил трактор. Вместе пошли в контору.

Тузенков изучал бухгалтерский отчет. Он вопросительно посмотрел на одного Зимарина, словно кроме в кабинете никого не было.

— Машина дельная, скажу я вам. План, можно сказать, обеспечен, — с усталой удовлетворенностью доложил Зимарин.

Тузенков удивился. Как преобразился человек! Доверься такому — и продаст на первом перекрестке. За считанные часы так изменить свои взгляды…

— Владимир Анатольевич, надо оформить ее как требуется. Пригласить на испытания технического инспектора…

— Очень хорошо. Возьмите под свой контроль, — проговорил Тузенков.

— Конечно. А приказ об авторском вознаграждении придется подписывать вам. Деньгами я не распоряжаюсь.

— Подпишу с радостью. Только бы за настоящее дело. О плане речь идет, понимаете?

— Еще бы!

«Зимарин попусту болтать не станет. Значит, машина получилась… — Нервы у Тузенкова напрягались, скрывать свое настроение становилось все тяжелее. — Дальше — больше, этот Барумов сядет на шею и начнет погонять… То машиной, то еще чем-нибудь…»

Тузенков отодвинул бухгалтерский отчет. Беспокойство было серьезным.

— Слушай, Барумов! Я рад, что машина есть, от души рад. Но как дальше нам работать с тобой?

«Надо говорить о разнице в должностях?» — подумал Барумов.

— Я — инженер.

Тузенков кисло ухмыльнулся.

— Не модничай. А все же отдаешь отчет: кто ты есть? Почему считаешь нужным портить нервы мне?

Теперь ухмыльнулся Барумов. Он увидел бессильную горячку Тузенкова.

— Не веришь? Я действительно окончил институт и работаю по своей специальности.

Барумов раскраснелся, ставшее озорным лицо смеялось каждой складочкой.