Владимир Степаненко - Дежурный по звездам

Захарушкин запустил пятерню в волосы и передвинул пешку.

— Я хожу! — сказал Кузовлев, заметив над головой вспыхнувшее табло. Четкие цифры показывали высоту нижнего края облачности, силу ветра и температуру. — Беспокоит погода, — сказал он спокойно. — Оторвись на минутку от доски, посмотри, что нам с тобой сулят на ночь, — обратился он к Захарушкину.

— ПМУ, — сказал беззаботно летчик. — А не все ли равно? Объявят тревогу — вылетим. Мне безразлично: ПМУ, ОМУ! Мы с тобой дежурные по звездам! Ты же знаешь.

Неожиданно Кузовлев смахнул с доски все фигуры.

— Считай, что я проиграл. Давай-ка поговорим по душам.

Захарушкин, видел, что Владимир очень возбужден, и слушал его не перебивая.

— Давай выйдем, подышим воздухом, — нетерпеливо предложил Кузовлев. — Правда, здесь лучше? — спросил он на улице. — Метеоролог наколдовал точно: ветер северный, с моря. Чувствуешь запах йода? Дыши глубже, как говорят врачи. Я все время думаю о Наташе, о встрече с ней… Как получил письмо, каждый день теперь цветы для нее собираю.. Наши, тундровые…

Ревун распорол сонную тишину ночного аэродрома. Сигнал тревоги прокатился далеко вокруг, ударяясь в бугры мочажины, разносясь по морю. Звук не успел еще полностью заглохнуть, как сирена снова ожила и угрожающе завыла, набирая силу.

— Тревога! — крикнул Кузовлев и побежал к самолету. Забираясь по стремянке в кабину, он увидел, что Захарушкин не отстал от него и рывком закрыл прозрачный колпак над головой.

— Всем экипажам готовность номер один! Лейтенанту Кузовлеву — воздух! — раздалась команда штурмана наведения с КП.

Кузовлев чуть потянул ручку на себя — и остроносый истребитель со скошенными назад крыльями, как ракета, упрямо полез вверх. В первый момент летчик подумал, что на него обрушилось огромное небо. Навстречу со страшной скоростью неслись россыпи звезд, и необъятный купол ослепил глаза нестерпимым блеском.

Яркое пламя полыхало за взлетевшим самолетом, вырываясь со свистом из круглых сопел турбин длинными ярко-красными хвостами. Летчик выждал время и четко отработанным движением перекинул тумблер на уборку шасси. Тут же раздался щелчок, и он сразу его отметил, одновременно прислушиваясь к звуку поющих двигателей, которые приносили спокойное удовлетворение.

Истребитель за считанные секунды набрал высоту. Кузовлев окинул взглядом приборы, фиксируя в памяти положение каждого: состояние всех стрелок и датчиков, и тут же покосился на планшет. По сложенному квадрату карты щедро разбросаны голубые точки — озера, четко вычерчен извилистый берег моря со всеми бухтами и заливами. Зеленой краской залиты просторы тундры. Он чуть накренил самолет и под крылом увидел далекие огоньки поселка, темно-серую землю, разбрызганные кляксы озер и пугающую черноту моря. Особенно старательно разгладил капку — спасательный жилет, почему-то впервые по-новому оценивая его необходимость. В экипировке летчика он выполнял функции стальной кольчуги или панциря в снаряжении средневекового рыцаря. На летчике был еще высотный костюм, который натягивался на шерстяное белье, как эластичный чулок. Все одеяние завершал синий комбинезон. Он защищал высотный костюм от случайных зацепов и порывов.

— Десятый, вам курс шестьдесят пять градусов! Высота восемь тысяч! — Голос штурмана наведения звучал отрывисто и напряженно.

— Понял! — спокойно отозвался Кузовлев.

Он не первый раз вылетал по тревоге и хорошо знал, что ему предстояло делать: отыскать цель, а потом имитировать атаку и пуск ракет. Волнение штурмана наведения не передалось ему, так как, с его точки зрения, для этого не было причины. Подошло время летных учений полка, и тревогу из штаба объявляли часто, в любое время дня и ночи.

— Эшелон «десять», атаковать цель!

«Атаковать так атаковать», — подумал летчик, готовясь услышать дополнительные команды с КП. Кузовлев внимательно прислушивался к потрескиванию в наушниках: не раздастся ли снова голос штурмана наведения. Ему приятно услышать любое слово с земли. Он знал, что за ним напряженно следят операторы радиолокаторов, планшетисты и штурман наведения, четко передают данные на КП. Наверное, о его вылете сообщили командиру полка полковнику Здатченко и командиру эскадрильи майору Карабанову. Те, конечно, подняли по тревоге группу усиления.

Кузовлев вспомнил совместный полет на спарке в зону с майором Карабановым. Комэск проверял технику пилотирования и ставил летчика в самые неожиданные ситуации. При этом включал все приборы и наблюдал каждое движение летчика. Тогда он почувствовал себя в воздухе снова курсантом, совершающим свой первый полет.

Первый полет! Он его хорошо запомнил. В аэроклубе ДОСААФ он вылетал на По-2. Мальчишеский страх и сомнения. Как все это было давно! «А существует ли вообще для летчика полет первый и последний? — вдруг пустился философствовать Кузовлев. — По сути, каждый новый полет первый и неповторимый!»

— Десятый, удаление тридцать километров!

Кузовлев почувствовал, что штурман наведения был чем-то обеспокоен. Интересно, что его волнует? Он мысленно перебирал все детали своего взлета, но ничего подозрительного отметить не мог. Цель за рубеж перехвата не выпустит, как сделал однажды. Хватит с него одной ошибки. Больше он ее не повторит! Летчик подумал, что хорошо бы успокоить штурмана наведения и передать на КП несколько ободряющих слов, но, к сожалению, не имел права вступать в разговор.

— Десятый, курс сто тридцать градусов!

Только теперь летчик почувствовал настоящую тревогу. В воздухе что-то произошло, что — ему еще неизвестно. Взгляд его остановился на планшете, пристегнутом резинкой к правой ноге. Рядом нейтральные воды, а за ними незримая линия границы. Неужели кто-то нарушил границу? Чему тут удивляться. Разве он забыл о ежедневных полетах «сов»? Днем и ночью они летали вдоль береговой линии, выписывая замысловатые петли вокруг многочисленных островов. Нет, он все понимал, но не хотел верить, что нарушение государственной границы случилось сейчас, в его дежурство! Было бы лучше, если бы в воздухе находился летчик поопытнее его, например Карабанов или Федоров. Видно, настало время ему держать строгай экзамен. Не в зоне над аэродромом, где проверялась техника пилотирования, а здесь, на высоте, в этом полете. Он что — испугался? Нет. Чувствовал всю меру ответственности, которая легла на плечи. Если так вышло, надо показать свою выучку в полной мере и даже чуть-чуть больше, припомнить все добрые советы Карабанова и Федорова. Доказать, что лейтенант Кузовлев, если надо, не пожалеет своей жизни, но долг свой перед Родиной обязательно выполнит. Он постарался представить, как повел бы сейчас себя прославленный ас, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Луговой. Прежде всего надо быть спокойным, собранным и предельно внимательным. Он терпеливо всматривался в серый квадрат экрана, отыскивая цель. Ждал команду с КП. Сильно стучало от волнения сердце, ощущал его глухие удары. Посмотрел наверх и увидел знакомые созвездия: Большой Медведицы, Рыси, Гончих Псов и Волосы Вероники. В какой-то момент показалась вспышка красных огней — след летящего самолета. Или это только показалось? Еще ближе прижался к прицелу. Светящаяся рамка сразу вынесла его взгляд вперед на добрую сотню километров. Чувствительная антенна прощупывала каждый метр звездного неба. Ей не служили помехой встречавшиеся облака, снежные заряды и проливной дождь.